Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1985-1991

В «Понедельнике…» коллектив НИИ жил по законам творчества: работать было интереснее, чем развлекаться. А уже в «Управлении по делам леса» (повесть «Улитка на склоне», 1968 год) — своеобразном антиподе НИИЧАВО — царит совершенно иная атмосфера: взаимного недоверия, подозрительности, фискальства, бессмысленной секретности.

<…>

В «Сказке о тройке» мы встречаем тех же героев, что и в «Понедельнике…», — магов из НИИЧАВО. Всемогущие, способные воду обратить в вино, они теперь — чтобы поработать с экспонатами колонии необъясненных явлений (одному из магов необходим Черный Ящик, другому — говорящий Клоп и т. д.) — вынуждены искать окольные пути, то и дело ставя под угрозу чувство собственного достоинства, хитрить, ловчить, заискивать даже… Перед кем? Кто стоит между ученым и объектом приложения его сил? тут-то и вырастает зловещий образ комиссии «по рационализации и утилизации необъяснимых явлений» — Тройки.

Название многозначительное. Есть здесь явственная отсылка к приснопамятным «тройкам» — скоротечным судам сталинских времен над «врагами народа» (не случайно в повести члены тройки, жестоко искусанные комарами, квалифицируют это как «террористический акт», а один из них требует за это «приговорить коменданта Зубо к расстрелу с конфискацией имущества и поражением родственников в правах на двенадцать лет»). Есть и другая, более неожиданная, сатирически «перевернутая» параллель — с евангельской святой троицей, причем если в обличье властного «бога-отца» постоянно выступает глыбоподобный Лавр Федорович Вунюков со своей вечной «Герцеговиной Флор», то роли «сына» и «святого духа» попеременно — в зависимости от расположения начальства — делят двое ретивых чиновников: невежда и крикун Хлебовводов и ловкий демагог и провокатор Фарфуркис.

Любопытная деталь: в известном романе В. Дудинцева «Не хлебом единым» (1956) есть сцена «суда» над изобретением инженера Лопаткина, где мы встретим пару ближайших предшественников Хлебовводова и Фарфуркиса: малограмотного «эксперта» Тепикина, напиравшего в своих разговорных речах на «хто его знаеть», и краснобая Фундатора, замазывающего суть дела казуистикой и наукообразием. Литературная параллель очевидна, и Стругацкие ее не скрывают. Но если у Дудинцева «эксперты» все же номинально являются учеными, хоть как-то разбираются в сути дела, и борьба идет здесь «между консерваторами и новатором», то в повести «Сказка о Тройке» и Хлебовводов, и Фарфуркис, и сам Вунюков не просто аморальны, но и к тому же абсолютно не имеют никакого понятия о науке, которой им надлежит «ведать». Вот в чем истоки многих бед, подчеркивают писатели.

<…>

Жанр сатирической фантастики позволил Стругацким довести ситуацию столкновения интересов науки и административного невежества до абсурда, до рокового предела, показать опасные последствия такого столкновения. В 60-е годы от предостерегающего голоса писателей-фантастов можно было отмахнуться, их тревогу объявить злопыхательством и списать на издержки жанра. Но что такое прогресс? Это, заметил один юморист, «когда последствия ошибок становятся все серьезнее». В 80-е годы, когда оказалось, что из-за некомпетентности управления в запущенном состоянии находятся целые отрасли науки и производства, после трагедии Чернобыля, исчезновения Кара-Богаза и чуть было не свершившегося «исторического поворота» северных рек, стало ясно, что не напрасно писатели били тревогу.

<…>

Роман отсылает вышедшую статью БНу. 27 сентября БН в ответном письме комментирует ее:

Уважаемый Роман!

Спасибо за статью — и за то, что написали ее, и за то, что прислали. Читал и думал: надо же, какие времена настали наконец-то!!

Что касается ОКОНЧАТЕЛЬНОГО варианта «Сказки…», то это вопрос сложный. Мы с АН уже согласились в том, что следовало бы засесть основательно и состыковать оба варианта так, чтобы сохранить все самое лучшее из обоих. Но вот когда мы это сделаем, сказать сейчас трудно. Одно могу сказать: никто пока нас не подгоняет с криком: «Скорей! Машины простаивают! Давайте окончательный текст! Ну, чего же вы тянете?..»

Поживем — увидим.

Еще раз спасибо.

С уважением [подпись БНа]

Октябрьский номер журнала «В мире книг» в рубрике «Читатель — журнал — читатель» публикует два материала о положении в современной фантастике. Письмо в редакцию подписано просто: «Р. А., преподаватель, член КЛФ г. Саратова». Почему Роман Арбитман был вынужден скрываться за инициалами, сам он рассказывал так: «Эта моя статья для журнала „В мире книг“ была подписана, разумеется, Р. Арбитман, без всяких сокращений. Но когда я увидел журнал, то с удивлением обнаружил, что фамилия была заменена инициалом. Я предположил, какой логикой (идиотской и трусливой, естественно) руководствовались публикаторы. Мол, сначала Арбитмана текст, потом Стругацких… Не слишком ли, дескать, много евреев? А поскольку Аркадия Натановича и Бориса Натановича никак нельзя было бы обозначить как „А. С., писатель из Москвы, и Б. С., писатель из Ленинграда“, то секвестировали меня. Эта трусость самому журналу „В мире книг“ вышла боком. Противная сторона за инициалы немедленно ухватилась, и вместо того, чтобы опровергать факты, Щербаков неоднократно радостно объявлял, что на него написали анонимку».

Уважаемая редакция!

Статьей Еремея Парнова «Нужен ли шлагбаум на дороге в неведомое?» (№ 11, 1986) вы начали своевременный рассказ о нынешних проблемах научно-фантастической литературы. Соглашаясь со справедливостью поставленных в статье вопросов, считаю, что некоторые из них могли бы быть сформулированы еще более жестко.

Во-первых. Почему 24-томная «Библиотека фантастики» на 80 процентов составлена из ставших классическими произведений, и так постоянно переиздающихся центральными, республиканскими и областными издательствами (романы А. Беляева, А. Толстого, В. Обручева, К. Чапека, Г. Уэллса и других)? Не в ущерб ли это современной фантастике, которой выходит сегодня явно недостаточно?

Кто же принимал решение об утверждении именно такого состава? Вспомним, что журнал «В мире книг» неоднократно рассказывал о том, как в стране активно работают многочисленные клубы любителей фантастики (КЛФ), объединяющие сотни, тысячи «квалифицированных», если можно так выразиться, читателей НФ-литературы. Интересовалась ли редколлегия «Библиотеки…» (председатель — А. Казанцев) мнением членов КЛФ, массового читателя о возможном составе книг этого многотомника?

Во-вторых, Е. Парнов справедливо пишет о необходимости создания «института высокопрофессиональных редакторов такой литературы». Пока же профессионализма не хватает. Кто, например, определяет компетентность редакторов и рецензентов фантастики крупнейшего нашего издательства «Молодая гвардия», которые способны пропустить в печать не только халтурные, но и идейно ущербные произведения? Судите сами:

<…>

Надо признать, что в ряде случаев изгибы издательских пристрастий понять не так сложно. Достаточно вспомнить, что В. Щербаков сам занимает ответственный пост заведующего редакцией фантастики «Молодой гвардии»; что B. Фалеев, чья книга вышла в 1987 году, сотрудник той же редакции фантастики; что В. Рыбин — в то время редактор «Искателя»… Критик С. Плеханов, составляя сборник фантастики «Остров пурпурной ящерицы» (1984), не только включает в него слабый рассказ, но и называет книгу его заглавием. Не потому ли, что автор этого рассказа… сам C. Плеханов? Таких примеров можно привести еще немало.

А как обстоят дела в «Молодой гвардии» с изданием книг молодых писателей-фантастов, участников всесоюзных семинаров, организуемых Союзом писателей СССР? Практически никак. Одним словом, вопросов к издателям фантастики предостаточно, будут ли ответы?