Драйзер

Писатель подчеркивает коренное противоречие капитализма — противоречие между трудом и капиталом. «…При нынешней системе рабочий у нас никогда не знает процветания, независимо от того, хорошо или плохо идут дела в стране… Да, процветание у нас — удел одних только богачей, и притом всегда и неизменно».

Не только в публичных выступлениях, но и в беседах с друзьями, в частных письмах Драйзер выступает как непримиримый борец против угнетения трудящихся, против расовой вражды, против невежества и мракобесия. Он быстро откликается на самые различные события как внутри страны, так и за рубежом, дает им бескомпромиссную оценку. Узнав об организованном американскими финансовыми кругами свержении правительства в Панаме, он тут же выступает с резкой разоблачительной статьей. Прочитав в газетах о действиях «Ассоциации женщин южных штатов по предотвращению линчевания», он направляет членам ассоциации письмо, в котором обращает их внимание на невинно осужденных к смертной казни по ложному обвинению восемь негритянских юношей из Скоттсборо (штат Алабама) и просит ассоциацию выступить в их защиту.

В эти годы с особой силой проявляется стремление Драйзера быть лично причастным ко всем социально важным событиям и движениям, принять личное участие в действиях, направленных против эксплуатации трудящихся, в борьбе за социальный прогресс и справедливость. Он становится во главе Национального комитета защиты политических заключенных (казначеем комитета был Л. Стеффенс) и твердо высказывается против преследований американскими властями коммунистов, выступает в защиту коммунистической газеты «Дейли уоркер». «Я считаю, — писал Драйзер, — что те политические взгляды, которые защищает эта газета, являются наиболее правильными и актуальными, поскольку они указывают Америке единственный выход из нынешнего экономического кризиса».

Весной 1931 года Драйзер проводит у себя на квартире собрание в защиту политических свобод, на котором присутствовало более 40 человек, в том числе Линкольн Стеффенс, Джон Говард Лоусон, критик Малькольм Каули и многие другие видные литераторы. «Настало время, — говорил Драйзер, — чтобы американская интеллигенция начала оказывать определенную помощь американскому рабочему». Выступивший на собрании Линкольн Стеффенс обратил внимание присутствующих на искажение фактов американской печатью, на подавление свободы печати в стране.

В мае 1931 года выходит из печати автобиографическая книга Драйзера «Заря», в которой он описал свое детство и юность. Отзывы критики на этот раз были благожелательными, книгу сравнивали с творениями Бальзака, называли «подлинно американской историей». Многие критики были удивлены той откровенностью, с которой писатель рассказал о своем бедном детстве и о своих родственниках и знакомых, о тяжелых временах, когда он искал работу, и об изнуряющей и отупляющей работе на кухне захудалой грязной закусочной для бедняков. Со страниц книги вставали маленькие города и селения штата Индиана, в которых прошло детство писателя. Автор переносил читателей в Чикаго последних десятилетий прошлого века: «Чикаго работающий! Чикаго трудящийся! Покрытый пеленой дыма, тумана, занавешенный дождем, в снег и бурю — с людьми, наклонившимися навстречу пронизывающим порывам ветра! Толпы самых обычных юношей и девушек, мужчин и женщин, торопящихся утром на работу, а вечером — с работы в переполненных живописных, разноцветных маленьких вагончиках конки. Фабрики и заводы, их пронзительные гудки! Монолитность толпы в полусвете вечера или раннего рассвета! Я думаю, что тайна, красота и поэзия жизни так же возвышенно волновали меня в те дни, как это было и раньше и как это стало в более поздние годы. Что же касается возможности выразить свои чувства, то я даже не умел осмыслить их — не хватало нужных слов, хотя рисование и записи всего увиденного всегда составляли часть моей интеллектуальной жизни и были неотделимы от внутренних чувств».

Само собой напрашивалось сравнение дней нынешних и дней минувших, и вывод был далеко не в пользу сегодняшнего дня. «Сегодня дела обстоят намного хуже, мне следовало бы знать об этом. Тогда я был один из голодающих, и все же я ощущал что-то захватывающее, увлекательное и в Нью-Йорке, и во всей стране, какую-то тягу к приключениям, если не для самого себя, то для других, более удачливых, чем я. Человек мог надеяться. Сегодня же я имею с избытком, на что жить, но вокруг я не вижу и проблеска надежды».

По просьбе клуба имени Джона Рида Драйзер высказывается в поддержку кандидатов коммунистов на предстоящих осенних выборах, ибо он считал, что коммунистическая партия — единственная партия, решительно выступающая против безработицы. Он обращается к газетному магнату Рою Говарду с просьбой выступить в защиту Тома Муни, и газеты фирмы «Скрипс-Говард» начинают кампанию в защиту противозаконно содержащегося в тюрьме Муни. Он выступает против злоупотреблений железнодорожных монополий и владельцев предприятий общественного пользования. К голосу Драйзера прислушиваются многие, с его мнением нельзя не считаться.

В июне 1931 года по просьбе председателя Национального комитета Коммунистической партии США Уильяма Фостера Драйзер отправляется в хорошо ему знакомый город Питтсбург, чтобы ознакомиться с положением бастующих горняков и их семей в шахтерских районах штатов Пенсильвания, Огайо и Западная Виргиния. Вместе с ним в эти районы выехала целая группа писателей — Малькольм Каули, Джон Дос Пассос и другие. Драйзер побывал на пятнадцати шахтах, беседовал с сотнями горняков, с профсоюзными деятелями и полицейскими. В одном из поселков полицейские пригрозили ему: «Смотри не зарывайся, а то и тебя бросим в тюрьму!»

Мрачные, давно не ремонтировавшиеся дома, голодные глаза детей, серые лица шахтеров, слезы их жен — все это произвело неизгладимое впечатление на писателя. Он обрушивается с резкими нападками на деятелей Американской федерации труда, которые не только не выступали в поддержку бастующих рабочих, но вступили в сговор с владельцами корпораций. Опубликованные в газете «Дейли уоркер» в июне и июле 1931 года очерки писателя обо всем, что он видел, — гневное слово честного художника, который не может оставаться равнодушным к страданиям рабочих и их семей. «Условия здесь становятся все хуже и хуже, — писал он в одном из писем. — Страдания и нищета этих бедняков просто неописуемы».

Писателю немедленно ответил не кто иной, как президент Американской федерации труда Вильям Грин, который отрицал все обвинения против АФТ. Драйзер направляет Грину обстоятельное письмо, в котором вскрывает ряд неблаговидных фактов из деятельности Американской федерации труда, в том числе таких, как борьба против страхования от безработицы, выступления против признания СССР, игнорирование требований рабочих и т. д. «Богатые — слишком богаты, бедные же — слишком бедны и полностью игнорируются. Организованное общество не может — да и никогда не могло — поддерживаться такими методами. Времена неограниченной и невежественной конкуренции с ее миллиардерами и нищими, как она существует сегодня, уже прошли» — к такому выводу приходит писатель.

Активная общественная деятельность Драйзера, его близость к коммунистам приходятся явно не по вкусу и буржуазной печати, и представителям либеральствующей интеллигенции. Факты американской действительности, подлинная «картина условий существования» простых граждан Соединенных Штатов, которую писатель создает в своих статьях и очерках, настолько правдива и убедительна, что никто не может ее опровергнуть. Тогда начинаются нападки на личность писателя, широкая пресса пытается представить его в виде экстравагантного чудака, эмоционально неуравновешенного человека. Делаются попытки оторвать его от простых людей, от коммунистов, искусственно противопоставляя образ жизни писателя образу жизни простых тружеников. Газеты явно нарочито приукрашивают устраиваемые Драйзером вечера для своих друзей, рисуют его в виде этакого изнеженного богача, окруженного роскошью в своей «башне из слоновой кости».