Апостол Павел

Потянулось время ожидания. Павел находился в Риме с самого начала весны 58 года, со времени открытия мореходного сезона. Весна и лето прошли, а посланников из Иерусалима все не было. Прошла еще одна зима, а потом и весь теплый период 59 года — ожидание продолжалось: римское предание сохранит память как раз об этом двухлетнем пребывании Павла в столице [1068].

Никто так и не пришел. Во всяком случае, дело так никогда и не слушалось в имперском суде. И по окончании этих двух лет Павел оказался свободным. Как бы там ни было, он не засиделся в заключении, подобно тем иудейским священникам, которых Феликс также отослал в Рим, чтобы уладить их распрю с первосвященником (в 54–55 годах), и которые ожидали здесь своего суда до 63 года [1069]. Римская империя не имела еще положений о сроках рассмотрения дел [1070]. Впрочем, маловероятно, чтобы иерусалимские власти продолжали настаивать на обвинении, за которое полагалось столь тяжелое взыскание, учитывая их возможные опасения, что имперский суд может отказать им в иске и отправить их по инстанциям — как это сделал Галлпон в Коринфе — что все равно ни к чему не приведет, потому что Павел, очевидно, отказался бы возвратиться в Иерусалим [1071].

Освобождение Павла, вероятно, стало возможным из-за загруженности римских судов в начале Империи. Правда, у императоров был вполне радикальный способ прояснять ситуаций: они лично уничтожали материалы следствия, даже не вызывая противные стороны в суд [1072].

Так или иначе, но тишина со стороны Иерусалима и отсутствие связи между Священным городом и синагогами Рима было большим сюрпризом для Павла и его миссии: иудеи, с которыми он встречался, не получали никаких известий из Иудеи; приезжие с Востока также не имели писем, которые могли быть неблагоприятны для Павла. Правда, последние именитые граждане, которые незадолго до освобождения Павла предприняли путешествие в столицу Империи, были иудеи-эллинисты из Кесарии, знакомые с ходом процесса, так как он проходил в их собственном городе, но среди них были сторонники Павла [1073]. Их влияние, возможно, распространялось на некую самаритянскую группу эллинистического направления, которая могла представлять собой, по мнению Евсевия [1074] [1075] начальный стержень Римской Церкви в сороковые годы. Спустя приблизительно двадцать лет большинство римских обществ будут еще верны иудаизму, оставаясь сторонниками умеренного пути, подобного тому, которого придерживался Петр и другие иерусалимские апостолы, пути, пролегающего между традициями и требованиями иудаизма и принятием язычников [1076]: понятно, что Павел мог бы спросить себя, воспринимают ли они его как «скандального» автора Послания к Галатам или как осторожного теоретика Послания к Римлянам.

Во всяком случае, иудеи в Риме были рассредоточенным народом, не имеющим ни унитарных организаций, ни националистического духа, что было не характерным, например, для обществ Александрии, хотя и от них нельзя было ожидать единодушного отклика. В социальном плане все иудеи были вовлечены в доминирующую культуру, большинство из них говорили на греческом и только меньшая часть — на латинском языке; в религиозном же отношении были, разумеется, синагоги, придерживающиеся традиций весьма строго, как, например, синагога Иудеев и другие, более связанные с обществом язычников, как те, что находились под покровительством Августа и Агриппы, его зятя [1077]. Наконец, геродийские князья, которые очень часто состояли при дворе, представляли собой как бы центр объединения сил и могли призвать на судилище основные группировки: Павел знал, что делал, когда в начале своего Послания к Римлянам сразу после своих родственников и близких перечислил тех геродийцев, с которыми был знаком [1078].

В этой разношерстной, но в общем благоприятной среде [1079]. Павел продолжил свою апостольскую деятельность, принимая всех, «кто вступал в доброжелательные отношения с ним», создавая местное сообщество «гостей и друзей». Впредь в Риме будут появляться люди «Павловы» — его сторонники. Таким было счастливое окончание долгого и незавершенного судебного процесса.

Глава 13

ПРЕДАНИЯ, ЛЕГЕНДЫ И ИСТОРИЯ ПОСЛЕДНИХ ЛЕТ

Отстояв свое дело в суде, апостол, говорят, покинул Рим ради службы проповедования… Еще в четвертом веке в Риме были письменные документы, сохранившие следы этих апостольских странствований, но к несчастью, они никогда не получали такого распространения, как книга «Деяния апостолов» [1080]. Никаких аутентичных свидетельств Павла, которые можно было бы с полной уверенностью привязать к этому периоду его жизни, больше не существует [1081]. В сумраке этих последних лет вырисовывается единственное событие, о котором народная память заботливо сохранила воспоминание: его мученичество в Риме [1082].

С этого момента Павел становится героем легенд. Он представляет образцовую фигуру апостола-путешественника, которому осталось только дойти до западных границ мира. Формируется образ апостола-философа, проповедующего в интеллектуальных кругах Рима. Он завоевывает, наконец, вместе с Петром звание основателя Римской Церкви. Все эти упрощенные портреты несут в себе черты, ценность и древность которых надлежит определить.

Климент — римский епископ конца первого столетия, который продолжил описание миссионерского пути апостола от Востока до Запада, был непосредственным свидетелем его проповедования. Летописец «Деяний» в целях сохранения апологетического повествования прерывает этот период в Риме.

Проект путешествия в Испанию очень возможен и совершенно правдоподобен. Павел замышлял его, по правде говоря, еще со времени своего последнего зимнего пребывания в Коринфе [1084], так как в рамках римского мира восточная и западная зоны Средиземного моря уже не были двумя резко отделенными друг от друга сицилийским заслоном сторонами, как раньше: жители Тарса, в частности, стали нередко посещать западные страны. Испания, больше чем Галлия, привлекала торговцев и интеллектуалов из Сирии и Палестины благодаря своим древним связям с Финикией и мировым — «вселенским», сказали бы греки — сиянием Храма, находившегося на Геркулесовых столбах в Гибралтарском проливе; именно на него обычно намекали, когда говорили о «западных пределах».

Впрочем, получив освобождение, Павел практически и не мог оставаться в Риме. Поскольку его дело, кажется, так и не было в действительности окончено, то он подвергался слишком большому риску: ему вновь могли приписать ту или иную пагубную деятельность. По примеру других иностранцев, вызывавших сомнения, он тогда отступил и, конечно, мог воспользоваться тем, что Испания в то время очень часто принимала изгнанников из Италии [1085]. «Деяния Петра» — биографический роман, написанный в 180 году, подтверждает реальность испанского путешествия и истолковывает его как новый этап евангелизации языческого мира: видение Христа предшествовало решению апостола так же, как видение предопределило его путь в Европу; он получил призвание быть «врачевателем Испании», и для выполнения этой задачи его римские последователи дали ему год [1086]. На самом деле ни одно местное предание не содержит упоминаний о миссии Павла, упоминается о нем только в Галлии, хотя в высшей степени маловероятно, чтобы он мог избрать такой окольный маршрут. Христианский мир Арля ссылается на Трофима, ефесского обращенного, из-за которого разразился скандал в Иерусалиме; христианское общество Нарбонны — на проконсула Сергия Павла; общество Лютеции — на «Деяния Ареопагита», который присоединился к Павлу в Афинах… но имя это ни послания, ни даже «Деяния» впоследстрии не упоминают! [1087] На самом деле именно альпийским путем благодаря римским евангелистам христианство достигло Галлии, а вовсе не со стороны Средиземного моря [1088]. Если миссия и проходила на Западе, то она провалилась, не получив ни малейшего отклика.