Йозеф Геббельс — Мефистофель усмехается из прошлого

После катастрофы в Сталинграде Геббельс понял, что нужно организовать несколько крупных демонстраций национального единства и стойкости. Было необходимо приглушить звучание слова «Сталинград», ставшего для миллионов немцев символом первого страшного военного поражения. 18 февраля 1943 года в берлинском Дворце спорта был устроен громадный массовый митинг, ставший одним из самых удачных в карьере Геббельса, настоящим «шедевром» нацистской организованной пропаганды.

Мероприятие было тщательно подготовлено. В Берлин приехали из всех областей члены «старой партийной гвардии» и несколько тысяч надежных партийных функционеров, которых чиновники из министерства Геббельса проинструктировали насчет целей митинга. Одновременно по всему рейху прошли местные митинги, участники которых слушали по радио выступления ораторов в Берлине и бурные «естественные и искренние» отклики публики на их речи.

Министр пропаганды хотел произвести впечатление на зарубежные страны, воюющие и нейтральные.

В официальных протоколах митинга тщательно фиксировались бурные аплодисменты и одобрительная реакция публики; энтузиазм и истерические выкрики, прерывавшие в нужных местах речь Геббельса, показывали, как тщательно был подготовлен этот спектакль его организаторами. Еще по пути во Дворец спорта Геббельс сказал своим помощникам: «Сегодня мы увидим мероприятие, по сравнению с которым наши первые массовые митинги покажутся скромными сходками любителей».

В своей речи Геббельс признал существование «серьезного военного кризиса на Востоке», объяснив его «дьявольскими происками злобных еврейских сил», и призвал «фанатично и преданно проводить тотальную войну». Он объяснил, что для стабилизации военной ситуации нужно организовать «современное народное ополчение», т. е. призвать в армию и военную промышленность многих гражданских лиц, и объявил о ряде других чрезвычайных мер, подчеркнув, что «только напряжение всех сил и тотальная война помогут нам отвести от Германии нависшую угрозу!» Он провозгласил необходимость учета трех главных тезисов текущего момента:

1) «Если германская армия не сможет справиться с угрозой с Востока, то Германия, а затем и вся Европа окажутся под пятой большевизма. Поэтому Германия — спаситель Европы».

2) «Только вооруженные силы Германии и немецкий народ, вместе со своими союзниками, способны спасти Европу от надвигающейся угрозы. Германия — единственный спаситель Европы от большевизма!»

3) «Промедление опасно! Нужно действовать быстро и решительно, иначе будет поздно. Вперед, сыны отечества!»

Во Дворце спорта, над сценой, была протянута широкая лента с надписью: «Тотальная война!» В публике присутствовали представители всех слоев общества. В президиуме и в первых рядах сидели высшие партийные чиновники, рейхсляйтеры и гауляйтеры, генералы, министры, преподаватели вузов, артисты, учителя, служащие, инженеры, рабочие высокой квалификации, солдаты, инвалиды Восточного фронта (некоторые — без ноги, без руки и даже слепые). Геббельс собрал всех, чтобы показать полное единство нации.

В этот раз «Главный пропагандист» показал все свои ораторские способности, заворожив публику и доведя ее до исступления (проявления которого были скрупулезно отмечены во всех официальных отчетах). Едва он сказал: «Сегодня здесь, в этом дворце, происходит небывалая демонстрация наших сил, одно из самых выдающихся событий в жизни нашей страны!» — как все вскочили со своих мест, как наэлектризованные; крики «Да!» и «Да здравствует!», вырвавшиеся из тысяч глоток, пронеслись по залу, как ураган. Оратор продолжил: «Это собрание — настоящий съезд представителей нации, выражающих ее свободную волю!»

Чтобы создать впечатление «свободы волеизъявления», Геббельс применил изощренную тактику «вопросов и ответов», с помощью которой достиг сразу двух целей: внедрил в сознание слушателей нужные образы и мысли, использовав для этого всю силу своего убеждения, и одновременно показал всему миру наличие полного согласия между властями Германии и ее народом, выразившим безусловное одобрение политике «тотальной войны». В условиях острого кризиса подобная демонстрация единства всех слоев общества со своими вождями была необходима, а ее успех имел неоценимое значение.

Люди, собранные в зале, были все (в большей или меньшей степени) горячими сторонниками военных усилий Германии и самих нацистских руководителей, поэтому Геббельс мог быть заранее уверен в «правильности» их реакции, как и в том, что трансляция митинга поднимет моральный дух миллионов немцев. Объявив присутствующих «представителями германского народа», он хотел убедить сомневающихся и колеблющихся и показать и самим немцам, и зарубежной общественности, что германская нация едина в своих военных усилиях. Для этого избранная им ловкая и решительная тактика «вопросов и ответов» подошла как нельзя лучше, а сам «съезд» действительно стал «памятным примером» организации нацистской пропаганды.

Аргументы Геббельса довольно любопытны, как и лозунги, которые он хотел внедрить в сознание слушателей в тот момент войны. Первые пять вопросов, заданных им собранию, имели целью «безжалостно разоблачить ложь английской пропаганды о положении в Германии», а вопросы с шестого по десятый были явно направлены на укрепление доверия к фюреру и на демонстрацию единства вождей и масс, которое Геббельс всегда считал необходимым. Геббельс старался побольше говорить о лживости англичан и поменьше — о Сталинграде и русских армиях, и, видимо, не зря: ему было легче опровергать пропагандистские аргументы, чем простые и упрямые факты, от которых некуда было деться. Словом, он сумел использовать англичан, считавшихся тогда не слишком опасными врагами рейха, для «показательной порки» на глазах у публики, отвлекая ее внимание от главной опасности, созданной катастрофой в России. Вот как звучали эти знаменитые «десять вопросов», зафиксированные, как и реакция фанатичной публики, в официальных отчетах о митинге:

«Итак, вы, мои слушатели, представляете здесь в данный момент всю нацию. Поэтому я хотел бы задать вам десять вопросов, на которые я прошу вас ответить от лица германского народа и перед лицом всего мира, учитывая и то, что наши враги слушают нас сейчас по радио.

Первое: англичане утверждают, что германский народ утратил веру в победу.

Я спрашиваю вас: верите ли вы, вместе с фюрером и нами, в полную и окончательную победу германского народа? Готовы ли вы следовать за фюрером через все испытания в борьбе за победу и выносить даже самые тяжелые личные тяготы?

Второе: англичане утверждают, что германский народ устал от борьбы.

Я спрашиваю: готовы ли вы, под руководством фюрера, составить крепкий тыл и поддержать вооруженные силы для продолжения борьбы, с полной решимостью и невзирая на все превратности судьбы, до тех пор, пока победа окажется в наших руках?

Третье: англичане говорят, что германский народ не желает больше нести растущее бремя военных работ, требуемых от него правительством.

Я спрашиваю: готовы ли вы, как и все немцы, работать по приказу фюрера десять, двенадцать, а если необходимо — то четырнадцать и шестнадцать часов в день и отдать все, что у вас есть, ради нашей победы?

Четвертое: англичане утверждают, что германский народ сопротивляется мерам правительства по ведению тотальной войны (Крики: «Нет! Никогда! Нет!»).

Я спрашиваю вас: хотите ли вы продолжения тотальной войны? Желаете ли вы усилить ее и вести ее еще более решительно, чем можно представить себе сегодня?

Пятое: англичане говорят, что германский народ утратил веру в фюрера.

Я спрашиваю вас: является ли ваша вера в фюрера более сильной, более крепкой и непоколебимой, чем когда-либо раньше? Готовы ли вы следовать за ним во всех его делах и выполнять все необходимое, чтобы привести войну к победному концу, полному и безусловному?

Примечание в протоколе митинга: все флаги и флажки поднимаются вверх как по команде, подчеркивая торжественность момента и уважение народа к своему вождю!