Восходитель

На лагамсном свифе часто играли в лахт. Разделялись на две команды; человек по восемь. Одни стерегли лежащие на земле ремни, другие эти ремни отнимали. Чхумлиан был, искусным игроком, он мог в немыслимом прыжне поднырнуть под ноги сторожа и в перевороте выдернуть ремень. С добытым ремнем нападать было легче. Зная спортивные способности Чхумлиана, каждая команда стремилась заполучить его себе. Бывало ребята тянули его, как канат, в обе стороны: не могли поделить.

Соревновались в поднятии камня. Никто толком не помнил, как попал сюда серыё, тяжеленный, как, железо, валун. Лежал он здесь, по словам стариков, давно. Молодые мужчины, проходя мимо свифа, частенько останавливались у намня пробовали силу: брались за круговую впадину, в которую удобно входили пальцы, пытались приподнять. Далеко не каждому это удавалось. Главным силачом лагамского свифа считался Гвегну (он был на три года старше Чхумлиана) камень в его руках становился легким, податливым. Гвегну без особых усилий переваливал его через себя. За Гвегну тянулись все ребята.

Но, пожалуй, больше всего любили борьбу. Боролись и в праздники и в будни. Самым сильным борцом был Джобе. Крупный, мускулистый, с могучей шеей, он легко расправлялся со своими одновесами. Собственный вес Чхумлиана был значительно меньше, чем вес Джобе, но он боролся с ним почти на равных. В своем же весе Чхумлиан не знал поражений.

Особенно интересны были состязания на празднине Джгвиб. Вся Местия приходила тогда в Лагами. Ранним утром в день веселья, чтобы никто не видел, отправлялись на свиф женатые мужчины, жены которые ждали ребенка, и делали из снега фундамент для башни. Согласно поверью, в их семьях родятся мальчики. Когда утром приходил а на свиф молодежь, фундамент, как правило, был уже готов. Начиналось строительство самой башни. Лепили снежные кирпичи, наращивали стены, башня получалась высокой. И начиналась потеха. Тут было в чем посоревноваться ловким и сильным. Парни из других поселков старались завалить башню, лагамцы Не давали. А когда башня все-таки заваливалась, начиналась борьба за столб, что стоял в центре ее. Все старались утащить его в свой поселок. Кто победит, у тех будет лучший урожай. Так гласило поверье. На этом празднике боролись на поясах борцы всех поселков. орошо натренированные лагамские парни, накачавшйе свою силушку на родном свифе, обычно выходили победителями. С десяти лет Чхумлиан катался на лыжах и к четырнадцати годам хорошо ими владел. К началу сороковых годов В Местии уже проводились лыжные соревнования собиравшие сотни зрителей. Маленький Чхумлиан совершал тогда спуски по первым своим слаломным трассам, прыгал с учебного трамплина. Позже он стал чемпионом района по слалому, а еще позже призером чемпионат Грузии. Ранняя спортивная одаренность сделала Чхумлиан! королем лагамских подростков.

Первое восхождение

В мае сорок пятого из всех ружей Местии гремел салют: кончилась война. Оживилась замершая на четыре года альпинистская жизнь. Однако первый послевоенный сезон принес большую беду. Осенью, когда тые облака перекрыли с хребта на хребет Вне-сванетскую котловину, когда перестали стрекотать прилетавшие самолеты и Местия затихла в сонном оцепенении, с гор пришли тревожные вести: известный альпинист Алеша Джапаридзе со спутниками Келешби Ониани и Николаем Мухиным захвачены на Ушбе жестокой непогодой. Вышли они в конце сентября на траверс Ушба Шхельда и вот уже две недели находились наверху. На спас. работы прибыл Евгений Абалаков, один из самых знаменитых в стране альпинистов. Вместе с ним на Ушбу пошли Бекну Хергиани, Годжи Зуребиани и Николай Гусак

Подъем проходил в тяжелых, почти зимних условиях. У седловины спасатели нашли забитый крюк с петлей - место, откуда начали спуск на Гульский ледник Алеши группа Джапаридзе. Но куда она делась потом?

Только на следующии год группа Ивана Марра сняла записку Алеши с Северной Ушбы, а на спуске с седловины к Гульскому леднику нашла висящую веревку, с привязанным к неи куском палатки. Стало ясно, что трех альпинистов снесла лавина. Это была большая потеря для советского альпинизма.

Летом 1946 года Местия готовилась к массовому восхождению на Бангуриани. Командовал альпиниадой тбилисец Сандра Гвалия, человек с масштабным замахом. «Дай ему волю, говорили люди, он весь Советский Союз на Тетнульд потащит.

Чхумлиан днями торчал на турбазе, помогал отбирать снаряжение, таскал ботинки, кошки, ледорубы, спальные мешки, рюкзаки, палатки...

«С детства я любил бороться и кататься на лыжах. Но более всего полюбил альпинизм. Отец и дядя Максим часто рассказывали о своих восхождениях. Например, как ходили на Ушбу. С детства я сказал: буду альпинистом. Но отец не хотел об этом слышать».

- Ты чего здесь крутишься, - ворчал Виссарион. - Можно подумать, что тебя возьмут. Мал еще.

Обидно, когда тебе четырнадцать и ты чувствуешь себя почти, взрослым, но родителям кажется, что ты маленький, и они не считаются с твоим мнением. Как можно сказать «нет» человеку, который жил вершинами, когда сама судьба даровала ему такую возможность?

Ничего, он добьётся своего в день выхода, решил мальчик. Он хорошо попросит отца.

Чхумлиан поднялся чуть свет, чтобы не проспать. Отец неторопливо укладывал в объемистый рюкзак нужные вещи свитер, шерстяные носки, флягу для воды, рукавицы, под клапан заложил аккуратно смотанную веревку. Потом не спеша позавтракал и вышел, потягиваясь, из-под навеса. Пора, решил мальчик.

- Отец...

Камень должен был расплакаться от его голоса.

- Что ты на меня тоску наводишь, вспылил Виссарион. Сказано: таких не берем. Ни тебя, ни Пирибе. - Ты только послушай, как он ревет и просит Максима.

- А Бидзину?

Сравнил! Бидзине скоро в армию.

Со всех уголков Местии на сборный пункт, на стадион, шли парни и девушки, участники альпиниады. Слышались шутки, смех, веселые крики. Счастливчики! Чхумлиан вдруг почувствовал себя таким забытым, таким несчастным, что слезы горечи брызнули из глаз. Он более не мог стоять у ворот. Не разбирая троп и дорог, он бежал вниз по каменистому склону, по колкой стерне скошенных лугов, туда, к рене, где можно было спрятаться за валунами в старых руслах и досыта нареветься. Сколько он там пробыл, он не знал, время словно остановилось, но ногда он поднял голову, то увидел шагающих по дороге людей с ледорубами и рюкзаками, Впереди шел Сандро. Шествие замыкала тощая яловая коровенка с высохшим выменем и обнавоженными ногами - пища восходителей. Отряд отпылил и уже начал Скрываться за поворотом ущелья. Ветер развеивал пыль, а вместе с ней последние надежды Чхумлиана. И тут произошло удивительное. Мальчик встал и пошел за отрядом. Он еще ясно не сознавал, что делает, какая-то странная сила заставила его перешагнуть через отчаяние, через безнадежность и властно повела вверх.

Он долго шел по местийской тропе, прячась за деревьями, в трехстах метрах от хвоста колонны. Вот уже остались позади луга Лагунвари с родным кошем, контрфорс Далла-Коры.

Отряд обогнул западный склон Бангуриани и повернул направо в цирк ледника Мурхвами. Гвалия решил брать вершину у «затылка» и пройти ее траверсом.

Отряд остановился на бивуак у ледниковой морены. Мальчик зашел за кусты и стал наблюдать: люди ставили палатки, гремели посудой, рубили дрова. От лагеря потянуло дымом...

Дождавшись сумерек, Чхумлиан шагнул к огню. Он знал: сейчас его вниз не отправят. Когда фигурка паренька освещенная отблесками костра, выплыла из темноты, поднялся веселый гвалт. Его обступили, потащили к костру, сунули миску с горячей кашей. На лице отца гуляла недобрая усмешка.

Дядя Максим, батоно Сандро, возьмите меня на вершину, Чхумлиан искал союзников, я все умею делать.

Конечно, его надо взять, подхватили десятки голосов. К великой радости Чхумлиана Сандро и Максим уговорили Виссариона. Умолкли в лагере голоса, погасли костры, наступила тишина. Виссарион укрыл сына штормовкой и долго еще сидел один у тлеющих углей..

Три дня на леднике и скалах шли занятия, на четвертый отправились на восхождение. Цепочка людей вытянулась на склоне в длинную гусеницу. Начался долгий тягучий подъем...