Рыжий дьявол

— Причем здесь Клавка? — досадливо сказал я. — Вовсе она не моя. И не о ней сейчас речь! Так продолжай! Значит, ты встретила их, и что?

— У них там какой-то спор начался. Ну, и этот тип как на них цыкнул, так они сразу все притихли. А потом он стал их упрекать в чем-то…

— В чем?

— Ну, этого я не поняла. Не разобрала… Слышала только, как он бранился. Мол, все — зола! Мол, я блевать на это хотел!

— Что-о? — встрепенулся я. — Он так и сказал: не плевать, а „блевать"? Ты не ошиблась? И это словечко: „зола"…

— Ну да, — кивнула она, — так и сказал. Какая тут может быть ошибка? Слава Богу, на память я пока не жалуюсь. Но в чем дело? — она посмотрела на меня внимательно. — Почему ты вдруг переполошился?

В этот момент ее кто-то позвал из глубины зала, и она убежала. А я остался сидеть, взволнованный внезапной догадкой.

С глаз моих словно бы спала пелена. Все мгновенно прояснилось… Я опять припомнил Очуры и несчастного Алешу Болотова, и его рассказ о таинственном главаре „Черной кошки". Стремясь поточнее обрисовать этого типа, Алеша привел тогда некоторые характерные для него выражения. И вот сейчас я совершенно неожиданно услышал их в пересказе Верочки. Оба они говорили об одном и том же человеке, это было бесспорно! И я теперь отлично знал, кто это такой.

И с содроганием я подумал о том, какая грозная опасность нависла над Семеном Потаниным…

Закончив дела — обслужив очередного клиента, — Верочка снова подошла ко мне. И глядя на милое ее лицо, простодушное, свежее, окрашенное нежным румянцем, я почувствовал, что вся моя надежда теперь только на нее.

— Послушай, Верочка, — сказал я осторожно, — нам надо серьезно поговорить. Присядь-ка, пожалуйста. Скажи, ты откуда родом? Ты здешняя?

— Да, — сказала она удивленно. Енисейская. И вся моя родня тоже. Мы коренные.

— А район этот ты хорошо знаешь? В тайге ведь бывала?

— Бывала. — Она дернула плечиками. — Не везде, конечно. Но, может, ты все же объяснишь?

— В ближней тайге, на запад отсюда, есть место, называемое Сорок восьмая верста.

— Ну, так. Знаю. И дальше что?

— Мне необходимо срочно добраться туда, — пояснил я. — Или, еще лучше, найти бы кого-нибудь, кому это место знакомо, кто уже бывал там не раз.

— Г-м, кого же тебе порекомендовать? — Верочка задумалась на минуту. — Тебе, конечно, соваться туда не стоит. Еще утопнешь! Там много мелких озер, есть зыбуны… А вообще-то наши охотники на Сорок седьмую часто наведываются — стреляют уток… Но кого же? — она вздохнула. — Так сразу, право же, трудно сообразить.

— Надо подыскать человека надежного, которому я мог бы довериться.

— Но что ты задумал? В самом-то деле!..

— Просто хочу передать одному парню записку. Предупредить его… И учти: для него это вопрос жизни и смерти.

Очевидно, в лице моем что-то дрогнуло при этих словах, что-то слегка изменилось. И Верочка тотчас же это уловила. Вероятно, она начала уже кое о чем догадываться…

— Так говоришь — вопрос жизни и смерти? повторила она медленно. — Да, тут требуется хорошо подумать.

— Думай. Только не тяни, дело спешное!

Верочка покивала рассеянно. И вдруг всплеснула руками.

— Ну, конечно, — воскликнула она, улыбаясь, — как я могла забыть? Есть такой человек. Вот уж кто абсолютно надежный.

— Ты о ком?

— Об одном биологе, студенте.

— Но, позволь, какое же отношение может иметь студент?..

— Самое прямое.

И она, близко придвинувшись ко мне и обдав меня медовым запахом волос, торопливо стала объяснять, что там, на Сорок седьмой версте, учреждена звероводческая ферма, на которой постоянно дежурят молодые биологи, наблюдающие за какими-то водоплавающими животными, то ли за бобрами, то ли за норками. И один из этих ребят, Витя, каждую пятницу приезжает в Енисейск. Берет почту, закупает продукты. И сейчас он еще может быть в городе, если, конечно, не поспешил уехать.

— Ну так идем немедленно к нему! — я вскочил нетерпеливо. — Ты знаешь, где он тут обитает?

— Конечно, — сказала она, — ихний отряд снимает постоянный номер в центральной гостинице.

— Стало быть, это рядом.

— В двух шагах. Но погоди. — Она оглянулась озабоченно. — Я ведь не могу так сразу уйти, надо отпроситься…

Малое время спустя мы уже были в гостинице и беседовали с Витей. Мы застали его буквально в последнюю минуту.

Долговязый, худой, в квадратных очках, в сером свитере с отвисшим" воротом, он сказал, завязывая тесемки большого, плотно набитого рюкзака:

— Это просто случайность, что я оказался здесь. Вообще-то я давно уже должен был бы быть в тайге. Но застрял. Сами понимаете: город, соблазны всякие… В кино вот сходил, не утерпел.

Затем он поинтересовался целью столь позднего визита. И я заговорил о старателе Семене Потанине, который, судя по всему, бродит где-то в тех же самых местах…

Витя сказал сейчас же:

— А! Этого знаю. Мы иногда у него свежее мясо покупаем, дичину всякую. Глухарей, куропаток, уток.

— И часто вы с ним видитесь?

— Не очень. Так, от случая к случаю.

— Но если, скажем, он вам срочно понадобится, вы его можете разыскать?

— Разыскать вряд ли… Но сигнал ему подать могу.

— У вас, значит, существует определенная система сигнализации?

— Самая примитивная, — сказал усмешливо Витя, — какая была еще у неандертальцев… Делаем два костра — два дыма. И все. Ну, и Семен обычно отзывается, приходит. Если, конечно, не очень занят.

— У меня к вам большая просьба: завтра утром, как рассветет, непременно постарайтесь его вызвать. Зажгите самые дымные костры. Это очень важно. Понимаете, очень!

— Вопрос жизни и смерти, — быстро вставила Верочка.

— Вот даже как! — проговорил Витя. И сразу же лицо его посуровело.

— Да, да, — подтвердил я, — именно так. И когда он явится, передайте ему эту записку.

Я тут же достал блокнот, вырвал чистую страничку и написал размашисто:

„В воскресенье домой не приходи. Будь осторожен. Помни о Каине".

И, аккуратно сложив листок, протянул его Вите. Тот крепко зажал записку в кулаке. И проговорил, выпячивая нижнюю челюсть:

— Ладно. Если уж такое дело, разыщу. Передам.

— А на чем вы, кстати, едете? — спросил я. У вас есть транспорт?

— О, насчет этого не беспокойтесь, — ответил Витя беспечно, — машина у меня отличная: экспедиционный вездеход. Он хоть и ветеран, существует со времен войны, но работает безотказно. Тянет, как зверь.

— Так у вас, что же, военная машина?

— Ну да! И нам еще не очень повезло. А вот у геологов, в соседнем районе, имеется настоящий танк. Конечно, без пушек… Но пушки здесь и не нужны, ведь правильно?

— Как знать, — тихо проговорила Верочка, — как знать… Может, и здесь тоже они могли бы пригодиться…

ПОСЛЕДНИЕ ТИХИЕ ДНИ

Теперь мне оставалось только ждать.

Я сделал все, что было в моих силах. И дальнейшее уже зависело не от меня, а от обстоятельств, от сторонних людей. От того, например, насколько активен биолог Витя, насколько умен и расторопен сам Семен…

Так, в ожидании, прошли суббота и воскресенье.

Они тихо прошли. И я не знал, не догадывался, что это последние тихие мои дни в Енисейске!

Впрочем, и в тихие эти дни у меня тоже хватало забот. Виною всему тут была Верочка.

Отношения у нас сложились дружеские, весьма нежные… Началось это как-то незаметно, сразу же после моего приезда. Случайно заглянув в угловую чайную, я затем зачастил туда. Стал постоянным Верочкиным клиентом. Не могу сказать, чтобы я в нее влюбился, но что-то было в ней такое, что зацепило, затронуло меня. Какая-то ласковость, теплота, какая-то почти родственная заботливость… Старый бродяга, я всем этим не был избалован. И сердце мое дрогнуло.