Бен Гурион

Убийство Бернадота будет иметь неожиданное последствие: семнадцать лет спустя, просматривая дневник Бен-Гуриона, автор этой книги обнаружит на странице, датированной 19 сентября 1948 года, фамилии трех членов «Лехи», подозреваемых в убийстве. Одной из трех была фамилия человека, с которым Бен-Гуриона связывала долгая и тесная дружба. Когда автор показал эту страницу Бен-Гуриону и спросил: «Вы знали об этом?», Старик изобразил удивление и ответил: «Нет. Спросим об этом его самого». После конфиденциальной беседы с человеком, о котором идет речь, Бен-Гурион скажет: «Он признался». Старик никогда и никому не открыл бы этой тайны, ведь его дружба с убийцей с годами становилась только крепче. Бывший премьер-министр и бывший террорист, объединенные привязанностью и страшной тайной события, которое когда-то пошатнуло основы только что созданного еврейского государства, спокойно проведут вместе много счастливых часов.

После убийства гнев общественности стремительно нарастает. Генеральная Ассамблея ООН вскоре вынуждена отозвать свои решения об Иерусалиме и Негеве. План Бернадота, рассматриваемый как своего рода завещание, содержит серьезную угрозу интересам Израиля в этих двух секторах, и кажется вполне вероятным, что США просто «надавили» на Израиль, чтобы тот пошел на уступки. Бен-Гурион знает, что единственным средством ограничения этих вынужденных последствий может быть немедленное принятие военных мер, которые поставят дипломатов перед свершившимся фактом. А предлогом для этого послужит нарушение врагом заключенного перемирия.

Главной целью Бен-Гуриона является, естественно, Иерусалим. 26 сентября он выкладывает на стол Совета министров смелый план нападения на Арабский легион и захвата всего южного сектора западного берега (Иудея), включая Хеврон, и от Иерусалима до линии раздела на севере Негева. Предлогом послужит разрушение арабскими легионерами насосной станции в Латруне, в результате чего Иерусалим лишился воды. Бен-Гурион уже отдал армии приказ готовиться к атаке.

План великолепен. Однако многие министры не согласны с ним по политическим соображениям. Расстроенный Бен-Гурион покидает заседание и приказывает Ядину напомнить войскам о готовности перейти к боевым действиям. Позднее он назовет это голосование «плачем поколений», «поскольку в сложившейся ситуации Иордания контролирует горы Иудеи, все дороги в Иерусалим и сам «Старый город». Под протоколом заседания он напишет: «Проект возобновления битвы за город в настоящий момент не должен стать известен общественности, так как я не хочу позорить членов временного правительства, выступавших против него».

Несмотря на эту неудачу, Бен-Гурион выступает с новым проектом: провести массированную атаку египтян и освободить отрезанный от всей страны Негев, который может получать продовольствие, вооружение и подкрепление только с помощью самолетов, взлетающих с находящихся в пустыне аэродромов. Во главе войск он предполагал поставить Игаля Алона и придумал план, оправдывающий нападение израильтян: в сторону Негева пойдет конвой с продовольствием, и египтяне, несомненно, попытаются его остановить в нарушение соглашения о перемирии. Тогда на сцену выступит Израиль и начнет общее наступление на южном фронте.

Хотя Игаль Алон проявляет себя горячим сторонником этого плана, Бен-Гурион понимает, что заставить кабинет одобрить его — задача нелегкая. Прежде чем представить план на обсуждение правительству, он, наученный горьким опытом, убеждается в поддержке министров — членов своей партии. Когда заседание начинается, он почти уверен, что большинство его поддержит, и подчеркивает, что, по его мнению, египетские вооруженные силы могут быть разгромлены в течение недели:

Большинством голосов министры одобряют план Бен-Гуриона, получивший название «Десять казней (египетских)», и планируют начать его осуществление 14 октября. Но, как и во время первого перемирия, молодому государству грозит новое внутреннее противоречие. На сей раз это партийный кризис «Пальмаха».

После того как незадолго до провозглашения независимости были сформированы ударные войска «Хаганы», «Пальмах» превратился в анахронизм израильской армии. Другие «неофициальные армии» — «Иргун» и «Лехи» — были полностью интегрированы в регулярную армию, образованную из частей «Хаганы», но командование «Пальмаха» сохранило свою автономию и оказывало большую помощь Бен-Гуриону в его конфликтах с диссидентами во время первого перемирия, когда он сражался с «Иргуном», а также во время второго, после убийства Беркадота, когда он ликвидировал подпольные организации. Разрешив эти проблемы, Бен-Гурион стал постепенно сокращать авторитет командования «Пальмаха» и даже расформировал несколько подразделений. Теперь он полагает, что настало время ликвидировать саму партию.

29 сентября он сообщает об этом штабу, но ждет подходящего момента и переходит к действию сразу же после того, как Совет министров одобряет его план нападения на египтян. Накануне возобновления военных действий начальник главного штаба направляет в штаб-квартиру «Пальмаха» депешу, составленную по указанию Бен-Гуриона и объясняющую, почему теперь сепаратистское командование не имеет прав на существование. В депеше также указывается, какие именно подразделения «Пальмаха» будут прямо подчиняться главному штабу.

На все происходящее живо реагирует Объединенная Рабочая партия, которая всегда отрицала свои особые связи с «Пальмахом». Ее лидеры решают проапеллировать это решение, но обращаются не в государственные органы, такие, например, как кабинет или ассамблея. Они предпочитают вынести вопрос на обсуждение Всемирной конфедерации труда. Действуя таким образом, «они сводят политическое решение гражданской организации к межпартийному раздору внутри рабочего движения».

Таким образом, в тот самый момент, когда армия разворачивает войска для неожиданной атаки линии египтян, руководители рабочих партий встречаются для обсуждения дальнейшей судьбы «Пальмаха». В дебатах, в частности, принимает участие начальник штаба, командующий «Пальмаха» и даже Игаль Алон, в прямые обязанности которого входит руководство боевыми действиями в Негеве. Раздаются страстные и обидные речи. Бен-Гурион определяет поступок Объединенной Рабочей партии как «угрозу целостности государства, самую большую опасность, которая может возникнуть с момента его основания». Лидер Объединенной Рабочей партии рисует общую апокалиптическую картину случившегося:

За редким исключением, все члены Рабочей партии Израиля сплачиваются вокруг Бен-Гуриона. Жаркие дебаты длятся два дня и, наконец, Бен-Гурион выигрывает шестнадцатью голосами против восьми. Командование «Пальмаха» подчиняется и самоликвидируется. Ни «Пальмах», ни Объединенная Рабочая партия не предпринимают никаких мер, направленных на подрыв авторитета правительства, но и те, и другие затаили злобу. Они считают Бен-Гуриона своим злейшим врагом, разрушившим одно из лучших политических творений страны. Члены же «Иргуна» никогда не простят Бен-Гуриону случая с «Альталеной», а сторонники «Пальмаха» никогда не забудут роспуска их автономного командования. Но на этом дело не заканчивается. Конечной целью Бен-Гуриона становится полное и окончательное уничтожение «Пальмаха» как такового, а не только полумера, выразившаяся в роспуске командования. В конце войны за независимость бригады «Пальмаха» будут ликвидированы — вопреки всем обещаниям Старика, — что вызовет гнев их участников. Большинство офицеров «Пальмаха» и некоторые члены организации, которые не участвовали в боевых действиях, но сочувствовали Объединенной Рабочей партии, уйдут из армии, что нанесет ей значительный качественный и количественный ущерб.