Маг. Биография Паоло Коэльо

— Девушка порезала ногу, и ей очень больно.

Жиза проспала весь день, а когда проснулась — расплакалась и уже не могла остановиться. Рыдая, она рассказала, что при подготовке к наркозу у нее появилось страстное желание сбежать оттуда:

— Врач ввел в меня какой-то цилиндр и вытащил мальчика, который прекрасно бы родился. Но теперь наш сын, Пауло, будет гнить неизвестно где…

Заснуть они не могли. Глубокой ночью она медленно подошла к письменному столу, за которым Пауло что-то писал:

— Даже не знаю, могу ли я просить тебя об одолжении: мне надо привести себя в порядок, и мне кажется, я справлюсь сама. Но если вдруг мне станет очень больно, ты придешь в туалет мне помочь?

Он улыбнулся и отделался вежливым «конечно», но как только за ней закрылась дверь ванной, начал возносить слезные мольбы Святому Иосифу, чтобы тот избавил его от этой непосильной задачи.

— Прости мне, Святой Иосиф, мое малодушие, — шептал он, подняв глаза, — но помогать Жизе после аборта — для меня это слишком. Чересчур! Чересчур!

К его радости, через несколько минут из туалета донесся шум спускаемой воды, и Жиза, вернувшись в комнату, вновь легла в постель. После аборта она почти все время плакала, прекращая разве что когда смыкала от усталости глаза. В субботу, похоже, ей стало чуточку лучше, и Пауло днем ходил на курсы преподавать. Вернувшись под вечер, он встретил ее на автобусной остановке возле дома. Они поднялись в квартиру, и только после настойчивых расспросов Жиза призналась, что она делала на улице:

— Я вышла из дому, чтобы умереть.

Реакция Пауло была неожиданной. С серьезным видом, чтобы не оставалось никаких сомнений в том, что это не шутка, он заявил не раздумывая:

— Мне искренне жаль, что я помешал тебе, прервав исполнение столь значительных замыслов. Если ты решила умереть, что ж — действуй, иди и покончи с собой.

Но у нее уже не было прежней решимости. На третью ночь без сна, когда Жиза в очередной раз готовилась заплакать, Пауло начинал говорить и не умолкал ни на минуту. Он менторским тоном разъяснял ей, что выхода нет: призванный на Землю Ангел Смерти возвратится обратно, лишь унеся с собой чью-нибудь душу. Он поведал ей, что не надо отступать, иначе Ангел будет преследовать ее вечно, и даже если сейчас она уже не захочет умирать, он сможет прикончить ее потом, например, подстроив несчастный случай. Он вспомнил собственное столкновение с Ангелом в отрочестве, когда пришлось обезглавить козу, только бы не отдавать собственную жизнь. Выход был лишь один — смело идти навстречу Ангелу:

— Тебе нужно бросить ему вызов. Делай, что задумала: попытайся покончить с собой, но извернись так, чтобы сохранить жизнь.

Когда Жиза, обессилев, сомкнула глаза, он устремился к дневнику, где продолжил развивать свои безумные идеи:

Эта мрачная теория не была плодом болезненного воображения Пауло; она научно обосновывалась психиатром, чей кабинет он в то время посещал. Этого врача в своем дневнике он выводит под именем «доктор Тень». Теоретический стержень такого врачевания сводился к тому, что Пауло и внушал Жизе: требовалось усугубить душевные травмы пациента. Врач рассказывал ему, что никого нельзя исцелить обычным методом.

— Если вы пропали и считаете, что мир значительно сильнее, — объяснял он пациентам, — тогда только и остается, что покончить с собой.

Именно в этом, по мнению Пауло, и крылась гениальность тактики. Он писал: «Человек выходит от врача сокрушенным. Только теперь он понимает, что ему нечего больше терять, и начинает творить такие вещи, на которые никогда бы не решился при других обстоятельствах. В общем, метод доктора Тени — действительно то единственное в границах подсознательного, в чем я по крайней мере уверен. Это исцеление отчаянием».

Когда они проснулись наутро — это было воскресенье, солнечный летний день, — Пауло больше не требовалось подыскивать мудреные слова. Возлюбленная сама надела купальник, взяла пузырек с успокоительным из шкафчика в ванной — вероятно, это была упаковка с таблетками «Орап», которые Пауло обычно принимал после первой госпитализации, — одним махом высыпала их в рот и запила стаканом воды. Они вместе вышли из дому, Жиза — по-прежнему пошатываясь, — и зашагали к пляжу. Пауло остался на набережной, а Жиза вошла в воду и поплыла. И хотя было понятно, что, приняв такую дозу, его подруга не в силах будет вернуться назад, он ждал ее и наблюдал, как уже очень скоро она превратилась в точку, неразличимую в солнечных бликах… «Меня охватил страх, он заставлял меня утратить твердость, позвать ее, приказать ей не делать этого, — писал он впоследствии, — но я знал, что Жиза не погибнет». Двое мужчин, что занимались йогой на песке, окликнули его; их беспокоило, что девушка не возвращается:

— Надо бы вызвать спасателей. Вода очень холодная, вдруг ее схватит судорога.

Пауло с улыбкой успокоил их, солгав:

— Не нужно, она профессиональная пловчиха.

Через полчаса, когда на набережной в предчувствии беды стал собираться народ, Жиза повернула назад. На берегу ее, бледную как призрак, стало тошнить — что, вероятно и спасло ей жизнь, поскольку таблетки она из себя исторгла. Мускулы лица и рук одеревенели от холодной воды и лошадиной дозы успокоительного. Пауло повел ее домой, поддерживая за плечи, а потом описал в дневнике результат «исцеления отчаянием»:

Если бы кто-нибудь мог изучить его дневник за несколько месяцев до попытки Жизы покончить с собой, он не удивился бы чудовищности поведения Пауло. С тех пор как юноша открыл для себя мир оккультизма, прочтя книгу Молинеро, он прямо-таки бредил магией и колдовством. Речь не шла о том, чтобы ходить к цыганкам, шаманам, служителям афро-американских культов, гадалкам Таро. В какой-то момент он пришел к такому выводу: «Оккультизм — моя единственная надежда, единственный доступный выход». Он словно бы распрощался с мечтой стать писателем и концентрировал теперь всю свою энергию на попытках «проникнуть в глубины Магии, последнее прибежище отчаяния, последнее средство найти из него выход». Издания, где говорилось о ведьмах, колдунах и тайных силах, поглощались им с жадностью. На книжном стеллаже в их с Жизой квартире книги Борхеса и Генри Миллера уступили место таким трудам, как «Дар пророчества», «Книга Страшного суда», «Левитация» и «Тайная мощь Разума». Пауло частенько наезжал в город Ибиапас в ста километрах от Рио, где лечил свой псориаз очистительными грязевыми ваннами, — процедуры эти проводил человек по имени Паже Катунда. Именно после таких поездок Пауло впервые написал своего рода отчет, в котором объявил себя способным воздействовать на природные стихии. «Я призвал бурю, — писал он, — и вскоре она разразилась с доселе невиданной силой».

Сверхъестественные способности, однако, срабатывали не всегда. «Я безрезультатно пытался вызвать сильный ветер, — записал он немного погодя, — и в конце концов вернулся домой, потерпев фиаско». Еще одной неудачей стала попытка разрушить предмет одной лишь силой мысли: «Вчера мы с Жизой пытались мыслительным усилием сломать пепельницу, но не получилось. И что это доказывает? Пусть не во время обеда, но сразу после пришла официантка и сказала, что пепельница сломана. Обалдеть можно!»