Истории, связанные одной жизнью

Согласно инструкции по эксплуатации, полуоси “Запорожца” — этого чуда двадцатого века — требовали смазки после каждых 500 км пробега. Пренебречь таким указанием я не мог, не таков мой характер, а это целая процедура. Кроме того, и это было определяющим в выборе скорости движения, сразу же, как только мы оказались на трассе, на приборной панели загорелась красная лампа, сигнализировавшая о повышенной температуре в масляной системе двигателя. Что случилось и что делать? Ни на первый, ни на второй вопрос я ответа не нашел, но решил ехать, ехать осторожно, то есть небыстро, и, при случае, завернуть на станцию технического обслуживания.

Стыдно сказать, но я это сделал только на обратном пути, уже в Харькове. А пока что я мучил себя, мучил машину и, главное, мучил моих пассажиров. Моей предельной скоростью была скорость 50 км/час, отсюда максимальный дневной пробег не превышал 500 км. Обычно все попутные машины меня обгоняли, а это редко приносит удовольствие и добавляет самоуважение. Для того, чтобы улучшить охлаждение двигателя, я пристроил к воздухозаборникам автомобиля уши из картона, что, конечно, добавило изящества моему и без того “красавчику”.

Ожидаемый эффект был достигнут — мама и Марина были поражены и безмерно обрадованы. Мы провели в Батурине два дня, купались в прозрачной речке Сейм и на радостях решили продолжить путешествие. все вместе. А почему бы и нет? Ведь у нас не какая-то там машина, а сам “Запорожец”! Для того, чтобы лучше представить себе авантюрность нашей затеи, коротко опишу условия передвижения в нашем суперлюксе.

“Запорожец” не только очень небольшая машина, но у него крошечный багажник. Водитель сидит низко, и чтобы обеспечить ему необходимый обзор, передняя часть автомобиля сделана укороченной. А если учесть, что под передним капотом расположены запасное колесо, аккумулятор и сумка с инструментом, то для багажа как такового в багажнике места практически нет. У меня был, конечно, багажник на крыше, и я его эффективно использовал. С бензином в дороге могли быть затруднения, а поэтому я разместил наверху канистру, нет, для верности, две канистры. Палатка, надувные матрасы, постельное белье, паяльная лампа (как нагревательный прибор для приготовления пищи), посуда, одежда, в том числе, конечно, теплая, и еще десятки и десятки нужных, и, в основном, ненужных вещей — все это надо было куда-то уложить. Причем так, чтобы можно было каждый день поесть, а ночью — поспать.

Короче говоря, забито было все — и оба багажника, и половина объема задней части автомобиля. Поэтому Миша в пути не сидел, а лежал — его “постель” была намного выше заднего сидения. Благо он тогда еще не достиг своих теперешних размеров и, немного скорчившись и подогнув ноги, пролежал всю дорогу поперек машины. И вот теперь, скорее всего инициатором этой очередной авантюры был я, надо было втиснуть еще двух человек, в том числе маму, которой тогда шел семьдесят третий год. Однако ближайшие родственники авантюриста не могут быть без аналогичных наклонностей. Здесь я хочу немного успокоить читателя — предложение составить нам компанию относилось не ко всему нашему маршруту, а только к небольшой части пути, только до Киева. Но, как будет видно из дальнейшего, и это было не так уж мало.

Честно говоря, я сейчас уже не помню, как мы все же разместились впятером в битком набитой барахлом машине. Во всяком случае, настроение у всех было приподнятое, погода стояла отличная. Проехали Нежин, небольшие украинские городки и стали приближаться к Киеву. О том, где мы сможем там остановиться, особых сомнений не было — в какой-нибудь гостинице. Мы на минутку, но очень важную минутку, забыли, в какой стране мы живем. Перед самым Киевом появилось много крестьянок с фруктами, мы не удержались, и пришлось размещать в машине еще один предмет — ведро с яблоками, вернее то, что осталось от ведра. Мы все набросились на эти яблоки, мне помнится, не особенно заботясь о тщательности их мытья. Я бы сказал иначе, но среди нас было два медицинских работника, и я не хочу подрывать их авторитет.

Я вообще неважно ориентируюсь, но оказаться впервые в чужом большом городе, без карты и каких либо предварительно полученных directions — это не простая ситуация. Тем более, с такой “командой”. Прохожие объясняли мне, как проехать к той или иной гостинице, но украинская земля, видимо, действительно напичкана нечистой силой и, куда бы я не направлялся, я обязательно оказывался на одной и той же площади, я сейчас забыл ее название. Просто заклятое место, и все. Все же мне удалось вырваться и разыскать две или три гостиницы, даже не хочется говорить, с каким результатом. Но этого мало.

Проезжая по улицам Киева, мы оказались рядом с автомобильным магазином. И не знаю, каким образом, но на верхнем багажнике, вторым или третьим этажом, у меня появились два новых колеса. По нормальному сценарию обстановка должна накаляться. Так оно и случилось. Наступил вечер, и пошел дождь. Почти все одновременно схватились за животы — грязные или гнилые яблоки начали свое черное дело. А это особенно приятно в наших комфортных условиях. В голове начали прокручиваться варианты организации ночевки, в самом городе или где-нибудь на окраине, но ничего реального не получалось. И тут я произношу волшебные слова: “А вы знаете, в Киеве живет мой друг, Леня Чернявский”. Но тут же должен был добавить: “Правда, я не уверен, что захватил с собой его адрес”.

Это не значило, что я случайно вспомнил этот факт. Я до последнего момента все еще надеялся, что сам справлюсь с созданной мною же ситуацией. У моей команды в глазах появилась надежда. Подъезжаем к обочине и начинаем поиск записной книжки, нетрудно представить, что это практически означало. Но мне, именно мне, а не нам, повезло — я нахожу записную книжку и, больше того, Леня оказался дома. “Леня, ты знаешь, я сейчас нахожусь в Киеве и, к сожалению, я не знаю, как мне организовать ночлег. Мне об этом неудобно говорить, но я не один и нас даже не двое”. — “Назови мне улицу и номер дома и не вздумай куда-либо перемещаться. Я сейчас буду”.

Леня появился. “Ну, сколько тут вас: раз, два.всего лишь пять. О чем разговор, Юрик, поехали”. Нам никогда не забыть, как принимали нашу “расширенную” команду. Особую заботу проявляла Клара Давыдовна, так в Нонниной памяти осталось имя Лениной тещи, мамы Зины, жены Лени. Никак не могу вспомнить, почему нас тогда не познакомили с нашим будущим другом, Ромой, тогда еще дошкольником.

Как в том анекдоте, после Киева, когда мы опять остались втроем, наша машина показалась нам и больше, и просторнее. А, главное, осталось теплое чувство и к нашим близким, которых мы посадили на следующий день в поезд, и к замечательной семье Чернявских. Так что авантюрные решения не всегда приносят разочарование.

Дорогу от Киева до Одессы нам не удалось преодолеть за один день. Ночевали мы на берегу Южного Буга, прямо на стогу сена — погода была теплой, и возиться с палаткой не хотелось. Помню, для куража я положил себе под голову топорик. Еще на подъезде к Одессе мы узнали, что самое подходящее место для автотуристов в Одессе — это пляж в Лузановке. Туда мы и направились. Действительно, машину и палатку можно было там поставить прямо у моря, буквально в пяти метрах от воды. Мы не могли нарадоваться морю, купанию, южному солнцу. Решили побыть здесь максимально возможное время, неделю, а может быть даже больше. Но это радужное настроение мгновенно исчезло одновременно с заходом солнца.

Что бы я сейчас ни сказал, это не отразит в полной мере того, что мы испытали. Стоило солнцу утонуть в море, как на нас набросились полчища комаров. Помимо неимоверного количества, эти комары отличались и другими “замечательными” качествами: размерами (огромными), вездесущностью (легко проникали через закрытое густой сеткой окошко палатки и через неведомые нам щели), злобностью — это понятно и без пояснений. Всю ночь мы провели в борьбе. Конечно, победа была не на нашей стороне, хотя и уничтожили мы этих злодеев неимоверное количество. Любая человеческая деятельность требует какой-то терминологии. Так вот, мы губили наших душегубов двумя известными методами: методом “давления” на стенках палатки и методом “прихлопывания”. После каждого убитого комара становилось чуть-чуть легче, но тут же появлялся звенящий рой других. Следующий день мы, как могли, отсыпались и уже с меньшим удовольствием, но купались; походили по городу, побывали на Привозе, около Оперного театра, на Потемкинской лестнице. И с ужасом ожидали захода солнца. Вторая ночь прошла так же, как и первая, но значительно хуже. У Нонны впервые появилась сердечная слабость, ей стало не хватать воздуха, а открыть дверь палатки мы не могли. Все.