Прозрение

Внимание участников совещания привлек рассказ Денщикова о том, как остро и эффективно оружие слова звучало в героической обороне полуострова Ханко.

- Вместе со снарядами и минами, - говорил Константин Александрович, к противнику летели листовки. Они были краткие, но острые, били, как говорится, не в бровь, а в глаз.

Позднее, уже после войны, я ознакомился в архиве с донесением об этой "войне слов". Политработники гарнизона Ханко - военный комиссар А. Л. Раскин и начальник политотдела П. И. Власов - привлекли к разработке листовок талантливых литераторов, в том числе известного ныне поэта Героя Социалистического Труда Михаила Дудина, и не менее известного художника Бориса Пророкова, работавших в редакции гарнизонной газеты "Красный Гангут". Всю силу своего таланта они вкладывали в слова и рисунки, изобличавшие фашистских правителей Германии и их финских прихвостней.

* * *

На совещании, проходившем два дня, выступило свыше 60 политработников и представителей политэмигрантов-антифашистов. И доклад и прения подтвердили правильность курса, взятого политорганами; оправдали себя и общеполитическая пропаганда, и конкретно-оперативная агитация, и такие средства и формы работы, как обращения командования, разложение вражеских войск изнутри, участие антифашистов и многое-многое другое.

Это, разумеется, не означало, что не было недочетов в нашей работе или что мы не видели их. Нет конечно. И об этих недостатках я прямо говорил в своем докладе: приводил примеры малоубедительности некоторых листовок и агитпередач; сетовал на неумение пропагандистов находить неопровержимые аргументы и вовремя использовать факты массового пленения для обеспечения капитуляции врага; не забыл сказать о распылении сил и технических средств пропаганды, тогда как нужна была их концентрация на наиболее слабых и уязвимых участках противника; указал на досадные языковые ошибки.

Некоторые пропагандисты не проявляли должной инициативы и активности, притерпелись к шаблону, не использовали новых форм и приемов работы в соответствии с изменениями обстановки. В частности, политорганы Брянского фронта, распространив за ноябрь-декабрь 3 миллиона листовок и проведя 3 тысячи агитпередач, получили в результате всего лишь 8 перебежчиков. Мне могут возразить: дескать, о результатах пропаганды нельзя судить только по количеству перебежчиков. Что ж, тут есть доля истины. Действительно, пропаганда - оружие дальнего действия. Но верно и другое: в условиях войны время не ждет. Да и объективные причины (удары по врагу оружием) создают благоприятные возможности для пропаганды. Очень важно при этом, чтобы пропаганда была острой, конкретной, ее аргументы - убедительны. Но именно этого и не хватало многим листовкам, изданным политорганами Брянского фронта.

- Работа по разложению войск противника - дело партийное, следовательно, дело всех военных советов и командных кадров, всех политорганов, а не только их седьмых отделов, - начал свое выступление на совещании Д. З. Мануильский, и его слова вызвали шумное одобрение в зале. К сожалению, не все еще понимают эту простую истину, кое-кто сводит столь важное и сложное дело к второстепенной задаче. Когда наша армия вела преимущественно оборонительные бои, мы применяли соответственно им и средства - листовки, агитпередачи, плакаты. В нынешних же условиях одного этого недостаточно. В сборном войске противника начался процесс разложения. Наши героические воины выводят из строя армии союзных Гитлеру государств. Вызревают элементы разложения и в вермахте. Но чтобы дать им созреть, надо применять дополнительные, новые, более живые формы пропаганды и агитации. Надо стремиться разлагать немецкую армию немецкими же руками - это как бы второй план нашей работы. Он более сложен. Он требует инициативы, активности, мастерства. Но прежде всего мы должны преодолеть консерватизм и косность в нашей собственной среде. Я хочу привлечь ваше внимание к инициативе политработников Юго-Западного и Северо-Западного фронтов. На базе лагерей для военнопленных они создали нечто вроде курсов для немецких солдат и офицеров, изъявивших желание включиться в борьбу с фашизмом{61}. Теперь важно провести четкую границу между нашей пропагандой, ведущейся от имени Красной Армии, и пропагандой антифашистов. Мы доказываем немцам безнадежность их борьбы, неизбежность их поражения, нашу готовность бороться до победы. Антифашисты, признавая неизбежность поражения Гитлера, призывают немецких солдат не допустить катастрофы Германии, помочь своему народу кончить войну, призывают уходить с фронта, принимать ультиматумы командиров Красной Армии о капитуляции. Вместе с антифашистами мы бьем в одну точку, но по-разному... Дерзайте, товарищи! В 1918 году Ленин писал командующему Шестой армией в ответ на его телеграмму, - глаза Д. З. Мануильского молодо заблестели, когда он с чувством читал ленинские строки: - "Вполне сочувствую Вашему плану отпускать пленных, но только непременно понемногу и исключительно тех, кто действительно хорошо распропагандирован. Телеграфируйте мне немедленно, если надо, то шифром, сколько у вас пленных, какой национальности и сколько из них распропагандировано"{62}. Так вот, товарищи, сегодня таких же добрых вестей - сколько у вас пленных и сколько из них распропагандировано - ждем и мы от вас. Ждем вашего содействия углублению процесса разложения гитлеровской армии. Она еще сильна, как сильна и фашистская пропаганда, которая во что бы то ни стало постарается этот процесс пресечь. Его можно замедлить, притормозить, однако остановить и предотвратить процесс разложения вражеских войск уже невозможно! И от вас во многом зависит, какими темпами пойдет его развитие!..

Получив исчерпывающие указания об организации нового идеологического наступления на противника, пропагандисты разъехались по своим фронтам и армиям. Мы же, сотрудники седьмого отдела ГлавПУ РККА, продолжали разрабатывать меры по обеспечению его эффективности. Так, обобщив предложения участников совещания, мы внесли представление о дополнительных льготах для перебежчиков. Вскоре Генеральным штабом была издана директива No 1470. Теперь солдаты и офицеры противника, добровольно перешедшие в плен Красной Армии, получали: 1) повышенную норму питания; 2) размещение в лагерях, расположенных в особо благоприятных климатических условиях; 3) преимущество в выборе работы по специальности; 4) преимущество в отправке писем родным в Германию; 5) внеочередное возвращение в Германию или, по желанию, в любую другую страну немедленно после окончания войны. Этот документ стал сильным и убедительным доводом в агитации за плен.