По целям ближним и дальним

Чтобы обеспечить точную бомбардировку, мы организовали целеуказание силами стрелковых дивизий и частей ПВО. Артиллеристы обозначили основные точки прицеливания разрывами снарядов, а ПВО - пересечением лучей зенитных прожекторов. Для войск, обороняющих Сталинград, это дело было новым, но тем не менее все получилось хорошо. Еще до наступления темноты из штаба фронта я получил информацию, что в войсках выложены сигналы и выделенные артиллерийские подразделения и расчеты зенитных прожекторов готовы действовать по плану. Затем связался по ВЧ со штабом АДД, уточнил, что авиадивизии начали взлет, и решил выехать на Сталинградский Тракторный завод, который находился в непосредственной близости от передовых позиций. Отсюда можно было наблюдать удары нашей авиации по скоплениям противника. Вместе со мной изъявил желание поехать представитель Государственного Комитета Обороны заместитель председателя Совета Народных Комиссаров СССР нарком танковой промышленности В.А. Малышев. Нетрудно понять, что Сталинградский Тракторный, где в годы войны cтроились и ремонтировались танки, был предметом его особых забот. 23 августа, когда фашистская авиация с варварской жестокостью бомбила город и вслед за массированным налетом к заводу прорвались немецкие танки, нарком Малышев был на заводе, организовывал работу предприятия и его оборону.

- Раз вы едете на Тракторный, можно быть спокойным за завод, - пошутил В. А. Малышев.- Теперь есть твердая уверенность, что дальняя авиация ошибки не совершит и по заводу не отбомбится.

Пришлось заверить наркома, что ошибки быть и не может, ибо все тщательно рассчитано, подготовлено и обеспечено. Посмотрев на часы, я сообщил Вячеславу Александровичу, что с минуты на минуту должны появиться наши самолеты, высланные для освещения целей и обеспечения успешного бомбардировочного удара.

И вот в темном небе послышался хорошо знакомый нарастающий гул моторов. Долго тянется время, напряженно работает мысль, как будет дальше...

Серии светящих авиабомб, сброшенных с головных самолетов, залили ярким светом всю местность. Ориентировка для подходивших бомбардировщиков была хорошей. Метко легли зажигательные и сигнальные авиабомбы, сброшенные отрядом наведения. А затем в течение полутора часов вспыхивали огненные разрывы фугасных авиабомб. Вячеслав Александрович Малышев не скрывал своего восторга от блестящей работы наших летчиков и штурманов. В ту ночь 119 самолетов бомбардировали скопление танков и моторизованной пехоты противника в районе юго-западнее Ерзовки, а частью сил мы наносили удары по району Самофаловка, Котлубань, Западновка, Новая Надежда, расположенных в 18-35 километрах северо-западнее Сталинграда.

Закончена бомбардировка. Артиллерия врага, подавленная нашей авиацией, на этом участке фронта молчала. Спало напряжение и у нас. Вернувшись на КП, я доложил А. И. Еременко и Н. С. Хрущеву данные нашего наблюдения о бомбардировке. Улыбаясь, они в свою очередь сообщили, что уже получены донесения из войск. Всюду дается хорошая оценка действиям АДД. Но командиры дивизий высказали пожелания, чтобы мы бомбили ближе к нашему переднему краю.

Да, такие пожелания мы слышали неоднократно. К сожалению, не всегда это можно было выполнить. Требовались обеспечить безопасность наших войск. Для поддержки их боевых действий в тактической и оперативной глубине существовала ближнебомбардировочная, штурмовая авиация фронтов. Но поскольку ощущалась большая нехватка фронтовой авиации, тем более под Сталинградом, АДД ставились задачи порой даже тактического характера. Oт нас требовали, чтобы дальние бомбардировщики, в том числе и четырехмоторные гиганты Пе-8, наносили удары чуть ли не по первой траншее противника. Примерно о таких пожеланиях командиров стрелковых дивизий говорил мне и командующий фронтом генерал А. И Еременко. Но мы тогда еще не имели средств для надежного обозначения своих войск ночью - обходились кострами. А костров на войне много. Да и для войск крайне затруднительно выкладывать яркие костры во второй траншее и поддерживать их горение в течение нескольких часов.

Ночь на 29 августа оказалась для меня очень напряженной. Сбрасывание бомб крупного калибра ночью вблизи от своих войск вызвало большую нервную нагрузку. Вернувшись с Тракторного завода в штольню, я бросился на топчан и уснул как убитый.

Вдруг сквозь сон услышал какой-то грохот. Мгновенно вскочил, полусонный, схватился за пистолет... Тревога оказалась напрасной. Как выяснилось, на КП прибыли моряки-артиллеристы, чтобы доложить командующему фронтом о выполнении его боевого задания. Войдя в помещение, бравые моряки по флотской привычке перешли на строевой шаг и так дали "ножку", что затрещал дощатый настил, а гулкое эхо потрясло своды штольни. Возникший шум и грохот взбудоражил членов Военного совета, офицеров штаба, как бодрствующих, так и спавших в столь ранний час. А нарушители спокойствия докладывали командующему фронтом, что батареи орудий крупного калибра установлены где приказано и ужо открыли огонь по врагу.

Об этом несколько комичном эпизоде, предшествовавшем докладу моряков, любил шутливо вспоминать в свободные минуты Андрей Иванович Еременко.

А обстановка под Сталинградом накалялась. Прилетевший сюда из Москвы заместитель Верховного Главнокомандующего генерал армии Г. К. Жуков энергично готовил контрудар советских войск, расположенных севернее города.

В районе Ивановки развернулся командный пункт Сталинградского фронта. Там находились блиндажи генералов Г. К. Жукова и А. М. Василевского (который вскоре убыл в Москву), а также члена Государственного Комитета Обороны секретаря ЦК партии Г. М. Маленкова. Здесь обосновался со своей оперативной группой и представитель Ставки по авиации командующий Военно-Воздушными Силами Красной Армии генерал А. А. Новиков.

Мне пришлось воспользоваться гостеприимством командующего 8-й воздушной армией генерала Т. Т. Хрюкина и командующего формируемой тогда 16-й воздушной армии генерала С. И. Руденко. Они решили по-товарищески потесниться.

Прибыв в Ивановку, я представился генералу армии Г. К. Жукову и получил указание ежедневно в первой половине дня докладывать ему о результатах боевой работы АДД за минувшую ночь.

- Задачи для соединений АДД, действующих на сталинградском направлении, будете получать от меня, - закончил он разговор со мной.

В дальнейшем генерал Жуков детально интересовался результатами каждого нашего ночного вылета, порой выражал недовольство, что авиацию дальнего действия отвлекают на другие направления, мало выделяют самолетов для ударов по сталинградским целям. Но это, к сожалению, от нас не зависело.

В ночь на 3 сентября авиация дальнего действия 124 самолетами нанесла бомбардировочный удар по вражеским позициям и скоплению мотопехоты противника вблизи Сталинграда - и районе Кузьмичи, совхоз "Опытное поле", железнодорожная станция Конная и в трех километрах южнее разьезда 564.

Немецко-фашистское командование всеми силами стремилось расширить прорыв. Крупная группировка гитлеровцев, основательно превосходившая войска нашей 62-й армии, поддержанная значительными силами авиации, усилила нажим на эту армию и рвалась к Волге. Обстановка создалась угрожающая.

3 сентября Верховный Главнокомандующий направил генералу Г. К. Жукову телеграмму следующего содержания: "Положение со Сталинградом ухудшилось. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если Северная группа войск не окажет немедленной помощи.

Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь к сталинградцам. Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению. Всю авиацию бросьте на помощь Сталинграду. В самом Сталинграде авиации осталось очень мало.

Получение и принятые меры сообщите незамедлительно"{41}.

Не ожидая полного сосредоточения резервов и подхода усиления, Жуков решил утром 5 сентября нанести контрудар севернее Сталинграда, ввести в дело 24-ю армию генерала Д. Т. Козлова, 1-ю гвардейскую генерала К. С. Москаленко и подходившую 66-ю армию генерала Р. Я. Малиновского. Заместитель Верховного Главнокомандующего приказал авиации дальнего действия нанести в ночь на 5 сентября возможно большим количеством самолетов удар с применением авиабомб крупного калибра по обороне противника в четырех километрах южнее Ерзовки, то есть на участке наступления 66-й армии генерала Р. Я. Малиновского. Но выполнить все, что задумал Георгий Константинович, не удалось. Несмотря на мои настойчивые просьбы дать максимальное количество бомбардировщиков для выполнения этой важной задачи, Голованов смог выделить лишь 108 самолетов из соединений, перебазированных ближе к Сталинграду. В ответ на мои взволнованные протесты Александр Евгеньевич сказал по ВЧ: