На службе военной

Воронов Николай Николаевич

На службе военной

Воронов Николай Николаевич

На службе военной

{1}Так помечены ссылки на примечания. Примечания в конце текста

Аннотация издательства: Сорок пять лет жизни отдал автор службе в рядах Советских Вооруженных Сил. На его глазах и при его непосредственном участии росли и крепли кадры командного состава советской артиллерии, создавалось новое артиллерийское вооружение и боевая техника, развивалась тактика этого могучего рода войск. В годы Великой Отечественной войны Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов занимал должности командующего артиллерией Красной Армии и командующего ПВО страны. Одновременно его посылали представителем Ставки на многие фронты. В своих воспоминаниях он делится с читателем впечатлениями о ходе боевых действий, выводит яркие образы известных советских полководцев, показывает обстановку в Ставке, положительные и отрицательные стороны в ее руководстве войсками. Книга содержит интересные наблюдения и выводы.

Содержание

Становлюсь артиллеристом

Революция призывает к оружию

На фронт!

Первые бои

Березина

Драма на Буге

На волоске

В плену

Возвращение к жизни

В мирное время

К знаниям!

Московская Пролетарская

Итальянские маневры

Испания сражается

Волонтер Вольтер

"Телефоника Централь"

Но пасаран!

В поисках пополнений

В Каталонии

Республика наносит удары

Перед бурей

Высокий пост

На Дальнем Востоке

Халхин-Гол

Освободительный поход

Финские леса

Перед линией Маннергейма

Нужна новая тактика

Штурм

Поступает новая техника

За Днестром

Новые назначения

Над Родиной смертельная опасность

Роковые просчеты

Гром грянул

Обстановка в Ставке

Снова командую артиллерией

Ночной разговор

Дела повседневные

Враг приближается к Москве

Героический Ленинград

На оружии - ленинградская марка

Невская Дубровка

Контрбатарейная борьба

Дни в Смольном

С фронта на фронт

Боевые будни

Неудачи

Союзники не торопятся

Неотложные вопросы

На Волге и Дону

Секретная миссия

План созрел

Последние приготовления

Началось!

"Клещи" сомкнулись

И такие бывали полеты

На стыке двух фронтов

Взялся за гуж...

"Матч состоится при любой погоде"

Операция "Кольцо"

Новое задание

Ультиматум

Удар

Враг упорствует

Радости и печали тех дней

Пленный фельдмаршал

Конец "котла"

Второй допрос Паулюса

Какими они были

Беседа в Ставке

Наука побеждать не дается сразу

Забыли про овраги

Опять воздушные тревоги

Споры о самоходной артиллерии

Войска идут на запад

Крушение "Цитадели"

Мастерство крепнет в боях

На подступах к Смоленску

Спас-Деменск

"Плюс шесть"

Смоленск снова наш!

Непродуманные распоряжения

Каким будет 1944 год?

Внимание на восток!

Несчастливое ли число 13?

Хороший план - это еще половина дела

На Втором Прибалтийском

Победные залпы

Становлюсь артиллеристом

Революция призывает к оружию

По странному стечению обстоятельств мой дед Терентий Ермилович некоторое время работал поваром у инспектора артиллерии царской армии. Мог ли он думать тогда, что его внук станет впоследствии командующим всей отечественной артиллерией? Нет, конечно, ему, бедному петербургскому ремесленнику, тогда об этом и не мечталось. "Кто был ничем, тот станет всем!" - пролетарии России провозгласили позднее.

Когда я вспоминаю свое детство, мне чаще всего видится ужасающая бедность простых людей.

Родители мои жили на петербургской окраине, в Лесном. Отец, конторский служащий, после революции 1905 года оказался в списках сочувствующих "бунтовщикам" и надолго лишился работы. Семья оказалась в страшной нужде. Бывали дни, когда мы жили на одном черном хлебе и отварной картошке.

Я был тогда неуклюжим, мешковатым мальчишкой, застенчивым и пугливым.

Помнится, однажды зимним вечером мне дали десять копеек,- последние наши деньги. Зажав в руке драгоценный гривенник, побежал в соседнюю лавчонку за хлебом. И вдруг поскользнулся, упал в снег и выронил крохотную серебряную монетку. Позвал на ее поиски отца, его брата и еще кого-то из родных. Голыми руками перебрали груды снега, но так и не нашли злополучный гривенник. Семья легла спать, попив пустого чая без куска хлеба.

Ветхий деревянный дом, в котором мы жили, был очень холодным, требовал много дров, а купить их было не на что. Зимой и ранней весной мы в комнате не снимали пальто, в доме замерзала вода.

Изредка нас выручала дровами бабушка Елена Ивановна. Дрова привозили мы с матерью на детских саночках, вечером, чтобы никто не видел, не знал о нашей горькой нужде.

Летом 1907 года мы вынуждены были покинуть домик в Лесном и поселиться у бабушки. Все, что имела наша семья, ушло на уплату долгов. Отец и мать все еще оставались без работы. Бабушка управляла дачами купчихи Латкиной, которая, кстати сказать, была крестной моей матери. Бабушкиных средств не хватало на нашу семью, добрая старушка стала продавать вещи, залезла в долги и даже иногда брала из тех сумм, которые принадлежали хозяйке.

Навсегда в память врезался трагический для нашей семьи день 30 ноября 1908 года. Накануне мать поехала в роскошный особняк к своей крестной - купчихе Латкиной. Вернулась она домой с распухшими от слез глазами. Мы сели пить чай. Пытались успокоить ее. Мать крепилась изо всех сил, старалась держать себя в руках, была особенно внимательна к детям.

На другое утро я встал раньше других и тихо спустился вниз по лестнице на кухню. В доме все спали. Неожиданно в кухню вошла мать, легко одетая, в мягких туфлях. Увидев меня, она почему-то немного растерялась, но потом погладила по голове и поцеловала. В руках у нее была стеклянная банка с какими-то белыми кусками. Она взяла из банки один кусочек и стала ножом наскабливать на бумажку белый порошок. Действия ее были быстры и решительны - она очень торопилась. Вскоре я услышал ее удаляющиеся по коридору шаги, слышал как она начала подниматься по скрипящим ступеням лестницы. Вдруг раздался грохот: на лестнице упало что-то большое, тяжелое...

Охватил страх, я почувствовал неладное.

- Мама, мама, что с тобой?! - закричал я.

На крик прибежали все домашние. Они подняли мать и положили на постель. Отец стоял бледный, растерянный, держа в руках банку с оранжевой этикеткой, на которой чернело изображение черепа и костей. Отец спохватился, сунул мне в руку монету и сказал:

- Беги скорей в лавку, купи молока и скорей, скорей домой.

Кто-то побежал за доктором. Убегая, я слышал приглушенный голос отца:

- Валя, Валя, что ты наделала...

И молоко, принесенное мною, и прибывший доктор, и какие-то пилюли и порошки - все это было уже лишним. Сердце матери перестало биться. На следующий день я прочел краткое сообщение в газете "Петербургский листок": "30-го ноября покончила жизнь самоубийством, приняв цианистый калий, Валентина Андреевна Воронова". Причины самоубийства указаны не были. О них мы узнали от бабушки. Оказывается, мать приезжала к купчихе Латкиной, рассказала о бедственном положении семьи и призналась, что бабушка израсходовала на нас около 300 рублей из хозяйских средств. Мать все взяла на себя, обещала выплатить долг, как только муж получит работу, и просила об одном: пощадить бабушку. Купчиха пришла в ярость, пригрозила немедля уволить бабушку, выселить ее из квартиры и отдать под суд. Даже после самоубийства моей матери, которая своей смертью надеялась спасти семью, купчиха выполнила все свои угрозы.