Iron Maiden_ Знак Зверя

нял, что как главное действующее лицо я нахожусь в практически патовой ситуации. Если бы я закричал: «Вау! Как круто сегодня все, чуваки!» - нормальные люди остались бы сидеть и подумали: «Что он такое несет? Что здесь может быть крутого?» Или наоборот: «Вы извините, я ухожу, не хотел испортить вам вечер, но так уж вышло». Что бы вы сделали на моем месте? Я не знал. Все, аудитория, я, группа, испытывали противоречивые чувства».

Товарищи!.. У нас в доме нечистая сила!

М.Л. Булгаков. Мастер и Маргарита

«...И как понаехали «Айроны» с «Мэйденами»

Из шедевров МК от 4 июня 1993 года

Глава 16

ТРИ СЕАНСА ЧЕРНОЙ МАГИИ

Что, Maiden ждете? Так они только второго, вечерним рейсом из Гамбурга прилетят. Ду ю спик инглиш?

Мордастое, как старый шелудивый помойный кот, московское солнце неспешно переваливалось от стремительно исчезавших с городских улиц бочек с квасом к столь же стремительно и повсеместно разраставшимся опорным точкам с ящиками пива. Таким расчетливым кутузовским маневром солнце перенесло-таки свое масляное тело в жаркий, в общем-то, июнь. На дворе стоял 93-й год, год ваучеров, Гайдаров и полной девальвации советского человека. Год, когда заезжий иллюзионист поменял, наконец, публике казначейские билеты на этикетки от мексиканского пива «Second Hand». От бывших денег в тот год у 90% населения осталась лишь нерассосавшаяся совковая истома, исходившая от жаркой, как июньское марево на Патриарших, но не имевшей лобби в Кремле, уверенности, что Родина-мать це отринет от своих поросят надежной коммунальной сиськи. Вся Москва же, не только Патриаршие, вдруг в одночасье оказалась обклеена красными и чер- но-белыми афишами с жуткой по тем временам физиономией, зазывавшими горожан на сеанс черной магии без какого бы то ни было разоблачения. На афишах крупными буквами, было напечатано:

SNC ПРЕДСТАВЛЯЕТ. ВПЕРВЫЕ В МОСКВЕ. IRON MAIDEN.

Секьюрити Роб оказался добродушным и большим, как Бегемот, толстяком. До полного сходства недоставало лишь совершенно нелепого в зале ожидания «Шереметьево» примуса. Роб первым из дьявольской свиты прибыл, в Москву - для рекогносцировки местности. Все серьезно! И теперь ходил скучал по шереметьевским залам. До прибытия Зверя оставалось еще два дня. Глава SNC видно сознательно решил дезинформировать массы о дате его приезда, чтобы назойливые пионеры не мелькали под ногами. Мы сидели в аэропорту уже не первый день. И здесь Намин прокинул.

На «Мэйдене» Стас Намин попал на весьма кругленькую сумму в инвалюте. Жаль его, конечно, потому что дело он сделал нужное. Хотя во многом повинен в этом оказался сам, не разобравшись в текущих реалиях совдепа. Для кого строился «сидячий» партер в Олимпийском, билеты в который составляли дикую, по тогдашним меркам, цифру в пятьдесят тысяч стремных постсоветских денег, не понятно даже после непервого раунда раздумий. Будущие «хозяева жизни» пока только примеряли на нее свои малиновые лакейские ливреи и откармливали рыхлые, как колбаса «Докторская» в разрезе, рыла. Но, даже принимая во внимание всю целеустремленность рассудка этой одуревшей от всех лежащих в видимой части спектра развлечений публики, одинаково успешно сочетающей Киркорова со

Стингом и свинскими корытами кабаков, поверить в их лояльность Maiden отказывается даже моя циничная душенка. За билет на место прямо напротив сцены, рядом с пультом, требовалось расстаться с сорока тысячами. Билет в разночинные места разночинному люду обходился в десятку. И только право попасть на галерку Олимпийского, откуда, как известно, можно лишь посмотреть, как радуются другие на этом празднике жизни, было оценено устроителями концерта в три тыщи. При таком положении вещей шансы потрясти головой возле сцены для обычного советского пионера были столь же весомыми, как вероятность благополучно отлить на саркофаг Ильича году этак в 79-м. Средний класс давал дубу с потрясающей неукоснительностью и благочинной размеренностью, словно делал приседания под звуки утренней гимнастики. Пролетариат, запивший угрожающе с размахом, и вовсе лежал без пульса и движений в области грудной клетки. А богемным мальчикам, давно смекнувшим, что такое хорошо, Maiden, да и весь малорентабельный рок-н-ролл, был вообще до жопы. Где взять деньги и «че ваще творится со страной», было ясно, наверно, только нескольким учредителям демократического шариата, резидентуре ЦРУ на Садовой и Александру Проханову. Вовремя сообразив, что первые денег точно не дадут, а у последнего их наверняка нет, я пошел продавать свой ваучер в переход метро. Наглая морда подземного строителя капитализма пожертвовала за мой кусок всесоюзного скарба четыре с лишним тысячи дензнаков. Отчасти пропитой стипендии набралось около тысячи. Вовремя дала о себе знать alma mater, как нельзя кстати разговевшаяся пятью тысячами «витаминных» за потраченное, во имя ее, на спортивной стезе здоровье. Один билет был в кармане. Позорных студенческих накоплений явно не хватало, чтобы внедриться на два оставшихся концерта. Утомленное пивом «Second Hand» солнце иммигрировало куда-то на запад, в район Гамбурга, оставив тысячи своих вчерашних артековских пионеров во мгле финансовой обреченности.

Не терявший всеобъемлющей жизнерадостности Роб, с чуждой его водоизмещению подвижностью суетившийся на пути следования «Мэйдена» от зеленого коридора к ждавшим у подъезда «Чайкам», выдернул из толпы какого-то турового менеджера и растряс его на 40-тысячные билеты для всей тусовки. Никто его о том не просил. Автографы были пределом мечтаний всех собравшихся пиплов. Исключение не составили и журналисты программы «Джем», которым, несмотря на всю присущую большим мальчикам чопорность, тоже плохо удавалось скрывать нерешительность при виде столь крупных звезд, редких в те времена в наших широтах. Что уж говорить о смертных пионерах!

Герц выскочил из зеленого коридора как электрон, побывавший в электронно-лучевой трубке. Затем, растворившись в общей куче, без приключений добрался до сиденья бывшего правительственного «членовоза». Остальным так просто отделаться не удалось. Телевизионщики софитами и камерами преградили проход Дикинсону, оказавшемуся плотно сбитым спортивным крепышом. Брюс держался бодро и с видимым удовольствием раздавал автографы. Чего нельзя было сказать о Харрисе, с молчаливой деликатностью подписывавшем свежевышедшие лицензионные совковые пласты, дружественно, но с известной долей грусти улыбавшемся на дежурные фанатские фразы. Ничего другого, впрочем, никто и не ожидал. Очкастый МакБрейн с щенячьей радостью лез фотографироваться с только что затаренными «русскими друзьями». Одним словом, крезел, как обычно. От круглой физиономии Мюррея, как от горячего масленичного блина, исходило благоухающее радушие, подкрепленное крепким напитком в баре зеленого коридора. Дейва затолкали в «Чайку» последним. Водрузившись в кресло, он в мгновение ока отточенным движением достал из недалекой нычки походную рюмку. «И немедленно выпил». Заключенные под черными