Андрей Боголюбский

Андрею в этом отношении повезло меньше, хотя поступил он с братьями гуманнее своего далёкого предка. Изгнав братьев, он уподобился прежним русским «самовластцам», а заодно и самому «автократору» Мануилу Комнину. Но, в отличие от того же Ярослава Мудрого (точнее, в отличие от его летописного образа), Андрей не стал дожидаться, когда судьба повернётся к нему лицом, избавит его от возможных претендентов на власть, а сам, своими руками повернул судьбу в выгодном для него направлении. А такое в древней Руси никогда и ни у кого не вызывало одобрения.

Так в первый раз в летописном повествовании о суздальском князе мы явственно различаем нотки осуждения в его адрес.

Поход на болгар

Поход в землю волжских болгар летом 1164 года — одно из самых значимых событий в истории Андрея Боголюбского. Это вообще самое крупное военное предприятие, в котором он принимал личное участие; более того, единственный его военный поход за пределы Руси [88]. В результате похода была одержана блестящая победа, захвачены и сожжены несколько вражеских городов. Но дело даже не в этом. Болгарский поход приобрёл особую значимость в истории Северо-Восточной Руси не в силу своей военной составляющей, а по другой причине. Одержанная князем победа была воспринята и им самим, и окружающими его людьми прежде всего как новое свидетельство Божественного покровительства князю и всей Русской земле, как зримое торжество Православия. День, в который была одержана победа, — 1 августа — стал отмечаться во Владимиро-Суздальском княжестве как один из главных церковных праздников.

Военное столкновение с болгарами было, по-видимому, неизбежным. Волжская Болгария — мусульманское государство, занимавшее в IX–XIII веках земли на Средней Волге и Каме. Ислам проник сюда ещё в первой четверти X века и с этого времени стал религией значительной части населения страны. Болгары были фанатично преданы исламу. В середине XIII столетия побывавший здесь по пути в Монголию монахфранцисканец Гильом Рубрук отмечал: «Эти булгары — самые злейшие сарацины, крепче держащиеся закона Магометова, чем кто-нибудь другой» ^{203}. Известно, что мусульманские проповедники из Волжской Болгарии добирались до Киева, пытаясь склонить киевского князя Владимира к принятию своей веры. Владимир, однако, выбрал христианство. С X века и начались бесконечные войны между двумя государствами. Впрочем, войны чередовались с периодами более или менее длительного мира; однажды во время голода в Суздальской земле людей спасло жито, привезённое по Волге «от болгар». Торговля вообще занимала важное место в русско-болгарских отношениях. Именно через посредство болгар в Суздаль и Ростов — а оттуда и в другие города древней Руси — попадали многие восточные товары, весьма ценившиеся в то время [89].

По мере развития Суздальского княжества и роста его территории интересы суздальских князей всё чаще приходили в столкновение с интересами правителей Болгарии. И те и другие стремились поставить под свой контроль торговые пути по Волге, и прежде всего доступ к пушным богатствам Севера. Земли Северо-Восточной Руси неоднократно подвергались нападениям болгар. Так, в 1088 году болгары захватили Муром; в 1097-м, пользуясь отсутствием князя, осадили Суздаль и подвергли его окрестности жестокому разорению. Последнее известное по летописям нашествие болгар на Суздальскую землю датируется 1152 годом: тогда болгары «приидоша… по Волзе к Ярославлю без вести и оступиша градок в лодиях», так что «не бе лзе никому же изити из града» ^{204}. Положение спас лишь своевременный подход к Ярославлю ростовской рати. В свою очередь, и суздальские войска совершали походы на Волгу, но не часто: так, первый известный из летописей самостоятельный поход отца Андрея, князя Юрия Долгорукого, был совершён в 1120 году против волжских болгар. Впоследствии, однако, Юрий заключил с болгарами мир. Для наступления на «восточном» направлении у него попросту не хватало сил, да и южнорусские дела занимали его гораздо больше. В отличие от Андрея, которому и удалось переломить ситуацию и перехватить инициативу в более чем двухвековом противостоянии. Именно в его княжение Суздальское государство переходит к активному наступлению на своего восточного соседа.

Не исключено, что походу 1164 года предшествовали какие-то локальные столкновения, о которых, правда, источники не упоминают [90]. Известно, что в предшествующие десятилетия болгары собирали дань с жителей страны Вису — то есть с областей вокруг Белого озера, населённых финно-угорским племенем весь, хорошо известным и летописи [91]. На дани с этих же территорий претендовали и суздальские князья. Кроме того, в последние годы жизни Юрия Долгорукого и в княжение самого Андрея заметно продвижение суздальских князей на восток, результатом чего стало их утверждение на нижней Оке и Волге, в непосредственной близости от болгарских владений. Это тоже не могло не вызывать противодействие болгар.

И всё же поход Андрея, повторюсь ещё раз, не был обычным военным предприятием. С самого начала суздальский князь постарался придать ему как можно более масштабный характер. В походе приняли участие сразу четыре князя: помимо самого Андрея, это были его сын Изяслав, брат Ярослав, а также Юрий Владимирович Муромский, ставший, как и его отец, верным союзником суздальского князя. Создание коалиции князей должно было свидетельствовать о том, что Андрей выступает в поход не только для того, чтобы решать какие-то локальные задачи Суздальского княжества, но для того, чтобы защитить интересы всей Русской земли и даже шире — всего христианского мира. Ибо Волжская Болгария воспринималась тогда как крайний северный форпост враждебного христианству мусульманского мира. А ведь XII век (и мы уже говорили об этом) — время жестокого столкновения христианства с исламом, время кровопролитных Крестовых походов, которые совершали христианские правители Европы (включая в их число и византийского императора, и даже русского князя, брата Андрея!) против мусульман, утвердившихся в Передней Азии. В действиях Андрея и предводительствуемой им рати нельзя не увидеть признаки самого настоящего крестового похода — вполне подобного тем, что происходили на других, южных окраинах тогдашнего христианского мира.

В нашем распоряжении имеются два рассказа о болгарском походе князя Андрея Юрьевича, причём в некоторых деталях рассказы эти заметно разнятся. Во-первых, это сообщение Лаврентьевской летописи под 1164 годом ^{205}, а во-вторых, отдельное Слово о празднике Всемилостивому Спасу и Пресвятой Богородице, которое читается под 1 августа в Прологе так называемой Пространной редакции (сборнике кратих житий святых и ежедневных чтений, расположенных в календарном порядке) ^{206}, а также в цикле статей, включающем в себя Сказание о чудесах иконы Владимирской Божией Матери ^{207}. Здесь сразу же после Слова, но перед самим Сказанием следует краткая статья «А ся съдея в лето 6672-я» (то есть «А это случилось в лето 1164-е»), представляющая собой пересказ летописного повествования о болгарском походе — но с некоторыми поправками, которые также необходимо принять во внимание ^{208}.

По свидетельству второго из названных источников — Слова о празднике 1 августа — Андрей со своим войском выступил в поход летом, скорее всего в июле. Причём выступил из Ростова, куда, очевидно, сам прибыл из Владимира — вместе с Владимирской иконой и владимирскими клириками, также принявшими участие в походе. По-видимому, князю (или кому-то из авторов или редакторов Слова) важно было подчеркнуть это обстоятельство, обратить внимание на Ростов как на начальную точку всего похода. Если это указание верно, то оно свидетельствует о том, что Андрей выбрал гот же путь, что и его отец в далёком 1120 году: из Ростова к Ярославлю, а затем вниз по течению Волги ^{209}. В таком случае где-то в районе нынешнего Нижнего Новгорода (тогда ещё не существовавшего) он должен был встретиться с муромскими дружинами, плывшими по Оке. Впрочем, современные историки не склонны доверять прямому указанию источника: они полагают, что в действительности войска выступили не из Ростова, а из Владимира, и избрали другой, более короткий маршрут: по Клязьме, а затем по Оке ^{210}. [92] Так или иначе, но русское войско двигалось водным путём: частью берегом, на конях, а частью — на ладьях. Значительную силу в нём составляли «пешцы» — пехота; это отличительная черта почти всех военных кампаний Андрея Боголюбского.