Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987)
Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987) читать книгу онлайн
Переписка Алексея Ивановича Пантелеева (псевд. Л. Пантелеев), автора «Часов», «Пакета», «Республики ШКИД» с Лидией Корнеевной Чуковской велась более пятидесяти лет (1929–1987). Они познакомились в 1929 году в редакции ленинградского Детиздата, где Лидия Корнеевна работала редактором и редактировала рассказ Пантелеева «Часы». Началась переписка, ставшая особенно интенсивной после войны. Лидия Корнеевна переехала в Москву, а Алексей Иванович остался в Ленинграде. Сохранилось более восьмисот писем обоих корреспондентов, из которых в книгу вошло около шестисот в сокращенном виде. Для печати отобраны страницы, представляющие интерес для истории отечественной литературы.
Письма изобилуют литературными событиями, содержат портреты многих современников — М. Зощенко, Е. Шварца, С. Маршака и отзываются на литературные дискуссии тех лет, одним словом, воссоздают картину литературных событий эпохи.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Анну Андреевну жду — ждем — в Москву. Нет ли новых стихов?
А пришлась ли Вам по душе ослепительная история с Журавлевым? [321]
Как Вы объясняете себе это происшествие? Шаг за шагом? Ведь тут одним прохвостничеством и пьянством всего не объяснишь.
Видели ли Вы в «Лит. Газете» стихи Сережи Хмельницкого?
А дело Бродского все на той же точке. Будет решено через 2–3 дня — отвечает уже 2 ½ месяца Председатель Верховного Суда РСФСР. И — ни с места… Был запрос Сартра… На днях на большом собрании в Доме Журналистов, где состоялась встреча печати с прокуратурой, выступил Тендряков: «если запись Вигдоровой верна — надо отдать под суд судей», — сказал он.
А Фрида твердит: «Если бы Иосифа выпустили — я бы выздоровела… А у меня бритва в сердце».
Высу. 25.VI.65.Дорогая Лидочка!
Очень огорчительные вести о Фриде Абрамовне. Как она сейчас? Чем ее лечат? Где она? Знает ли, догадывается ли, чем она больна?
Я начал работать — хочу написать (обещал) о Самуиле Яковлевиче. Вы сами знаете, КАК это трудно.
Были у меня и огорчения. В «Новом мире» в последний момент (уже после корректуры и после многих согласованных сокращений и смягчений) выхватили из моего ленинградского Дневника больше полулиста. И не предупредили даже. То, что осталось, — трава или вроде этого.
5/VII 65, Москва.Дорогой Алексей Иванович. Вот наконец могу Вам написать. Я больше недели пролежала в постели («Мерцательная аритмия»).
Вчера годовщина смерти С. Я. А я не могла поехать — к нему, к Тусе.
Ваш дневник превосходен [322]. Я прочитала его с волнением и любовью. И все время вижу и слышу людей, которые восхищены и тронуты. Чуть только вышел номер, мне позвонила Рая Орлова: «прочла, передайте привет и благодарность А. И. П.». Потом — Копелев. Потом — очень противный — В. Беляев, который кинулся ко мне на улице в Переделкине и сказал, что, читая, все утро плакал.
Вы пишете, что оттуда вынули пол-листа. Я уверена, что это пол фунта мяса, вырезанные из живого тела… Но рана почему-то не видна.
Радуюсь Вашей работе над воспоминаниями об С. Я. Для какой книги Вы их пишете?
_____________________
Фридочку я видела за день до того, как сама свалилась. Свидание было трудное, она была в жару, глаза налиты слезами, изменилась ужасно — худа, бела, несчастлива.
Я устала писать и кончаю.
Читали ли Вы в «Новом Мире» Цецилию Кин? [323] Прочтите! Мне читали вслух отрывки (мелкий шрифт), и я была в упоении. А как Вам Грекова — «Лето в городе»? [324] Обнимаю всех троих нежно.
Высу. 18.VII.65.Дорогая Лидочка!
Спасибо и за доброе слово о моем дневнике. Вырубки со стороны незаметны, вероятно, потому, что там отхватили сразу несколько последних дней. Дневник стал короче и общая картина «менее полной». Оказывается, пол-листа вырезала не цензура, как я думал, а они сами. Срочно переносили материал из 6-го номера в пятый, а материал не влезал. Если бы, мол, стали согласовывать со мной — выход номера задержался бы еще на 3–4 дня. Вот они и решили отрубить голову — мне, а не маршалу Коневу [325].
Цецилию Кин я прочел с большим удовольствием. Спасибо, что подсказали. Поначалу показалось, что это чтение — не слишком интересное, не обязательное.
Но, простите, кто такая эта Ц. Кин?
И где напечатан рассказ Грековой? Давно уже известно, что я личность отсталая. Утешаю себя тем, что живут рядом личности еще более отсталые, например — Будогоская, которая лишь недавно, по моему настоянию, — познакомилась с рассказами Бунина.
О С. Я. я еще не пишу, но обещал, подрядился написать — для своего сборника в «Советском писателе». Раскачиваюсь, делаю заметки.
У Маши всегда имеются новые номера. Без обновления репертуара она обойтись не может. Пока что она заменяет театр (мне лично вполне заменяет) своим родителям. Талант у нее комедийный. Бывает — смеемся так, что штукатурка на головы падает. Последнее время стала изображать своих сверстников, ребят. Чудесно читает деревянным голосом стихи (копирует одну свою одноклассницу-провинциалку).
28/VII 65.Дорогой Алексей Иванович.
Ни одного дня без дождя. Я все никак не могу переехать в Пиво-Воды.
Мне получше. Но работать еще трудно. И вообще все трудно. Особенно — видеть людей, разговаривать.
Сколько раз я читала: «сердце билось, как пойманная птица». И не понимала, до какой степени это точно. Птица, глупая, бьется без толку, с шумом и хлопаньем, в стекло. Вот так у меня бьется сердце — встану ли, пройду ли, поговорю ли по телефону. Будто в темноте ищет места, откуда вылететь.
_____________________
Рассказ Грековой «Лето в городе» был напечатан в «Новом Мире». Кажется, в № 5.
Сама интересуюсь, кто такая Цецилия Кин. Постараюсь узнать.
Очень жду Ваших воспоминаний о С. Я. Сочувствую Вам: это трудно.
Лидия Анатольевна — человек совершенно особенный. Не читала она многого, я в этом убедилась, гуляя с ней в Комарове.
А Машенька, я вижу, перешибает Ираклия! [326] (Это сейчас; в будущем — Щепкина…)
Высу, 8.VIII.65 г.Дорогая Лидочка!
Корней Иванович и И. И. Ивич писали мне, что Вам получше. Рад был получить Ваше собственноручное подтверждение.
О моих «Воспоминаниях» не стоит еще и заикаться. Делаю заметки, вспоминаю, отбираю — и чем дальше идет эта подспудная работа, тем яснее становится, что писать, по-видимому, придется, главным образом, — для себя, для ящика письменного стола.
Хочу сказать всю (или почти всю) правду. А не всю правду можно…
Имею в виду не только редактора и цензуру.
Рад был узнать, что издательство «Малыш» готовит к выпуску однотомник Д. И. Хармса, которому в декабре этого года было бы 60 лет! Написал мне об этом художник Стерлигов, он же прислал мне в подарок чудесный фотопортрет Даниила Ивановича — выглядывающего из окна редакции на Невский.
Высу. 12.VIII.65 г.Дорогая Лидочка!
Хоть и знал я, что дело идет к концу, писали мне и Вы, и Шурочка, и Игнатий Игнатьевич, а все-таки — так больно ударила в глаза эта черная рамка вокруг имени Вигдоровой в «Литературной газете» [327].
Обнимаю Вас, дорогой друг.
Пожалуйста, пожмите за меня руку Александру Борисовичу, поцелуйте девочек [328].
Ленинград, 4.X.65 г.Дорогая Лидочка!
Сразу же по возвращении в Питер навалились дела: упорная и противная борьба с режиссером и со всей студией за «Республику Шкид» (т. е. борьба с режиссерским сценарием, искажающим и книгу, и время, и те мысли, с которыми мне хотелось обратиться к сегодняшнему зрителю) [329].
Другие литературные дела и другие неприятности. В последнюю минуту, уже перед выходом книги, зарезали мое предисловие к «Дому веселых нищих» Белых.
