За свободу Испании

Фашизм в Испании несет угрозу всему миру. Его победа означала бы увеличение сил войны, ускорила бы ее подготовку. Народы земли должны потребовать от своих правительств прекращения деятельности всех организаций и лиц, которые прямо или косвенно помогают фашистским мятежникам.

Н. М. Шверник горячо говорил, что трудящиеся Советского Союза выражают братскую солидарность с испанским народом, героически защищающим свою свободу и независимость. Призвал советских людей оказать материальную и моральную помощь трудящимся Испании, сражающимся против фашистов.

На митинге выступили рабочие московских заводов. Взволнованно и страстно прозвучал голос писателя Александра Фадеева. Он говорил, что тысячи километров отделяющие нас от Испании, не могут ослабить чувств интернационализма советских людей, что мы всем своим сердцем, своей любовью стремимся к трудовому народу Испании и что наш народ готов оказать ему всемерную поддержку и помощь.

Забегая немного вперед, скажу, что в стране бурно началось движение материальной поддержки народу республиканской Испании. Около сорока тысяч тружеников краснознаменного ленинградского завода «Красный треугольник» решили, что, поскольку герои Республики защищают в борьбе с проклятым, ненавистным фашизмом мировую демократию, советские рабочие не могут быть равнодушны. «Мы отчисляем одну четверть дневного заработка и будем отчислять его столько же ежемесячно до вашей победы над фашизмом», — говорилось в резолюции ленинградцев. Колхозники Арзамасско го района Горьковской области отчислили только за один день в фонд помощи семьям испанских рабочих три тысячи рублей. Зимовщики далекой советской Амдермы собрали в фонд помощи испанскому народу 9340 рублей. Коллектив Каунчинского садхоза Туркмении послал 1506 рублей, рабочие прядильной фабрики «Красная поляна» Московской области собрали 9296 рублей. Писатель М. Шолохов внес в фонд помощи женщинам и детям трудящихся Испании одну тысячу рублей. Это только малая толика того, что безвозмездно отдавали наши люди героическому испанскому народу.

Выступления на митинге в Москве горячо отозвались в сердцах патриотов. Многие воины армии и флота стали подавать рапорты о желании поехать добровольцами в республиканскую Испанию. Подал рапорт и я. Среди командиров батарей, взводов, младших командиров и рядовых красноармейцев нашего полка это была самая волнующая тема разговора. Ко мне обратились младшие командиры Василий Голышев и Николай Клименко.

— Товарищ лейтенант, хочу подать рапорт о поездке добровольцем в Испанию, как вы на это смотрите?

— Товарищ командир, — поддержал Голышева Николай Клименко,— очень хочу участвовать в войне с фашистами в Испании. Готов поехать добровольцем.

— Все в свое время, друзья мои. Давайте посильнее нажмем на подготовку батареи к состязательным стрельбам, покажем, на что способны, готовы ли поражать самолеты фашистов первыми залпами новой техники. Ну, а там будет видно. А вы, товарищ Голышев, побеседуйте об этом с комсомольцами, их в нашей батарее тридцать человек, это же большая сила.

Ответив довольно неопределенно своим младшим командирам на их обращение о поездке в Испанию, я еще и сам не знал, каков будет результат рапорта. Надо посоветоваться с комиссаром.

Поглаживая черные «запорожские» усы и задумчиво глядя куда-то в пространство, Георгий Степанович ответил не сразу. Помолчал, обдумывая все «за» и «против». Дело было не простое: дать положительный ответ лейтенанту и немедленно двинуть его рапорт по команде означало потерять накануне инспекторской проверки и состязательных стрельб одного из командиров батарей, к тому же парторга дивизиона, а отрицательный ответ не соответствовал бы общему политическому настрою.

— Вот что я тебе скажу, — произнес наконец комиссар, — время твое не упущено. Подожди, мы с командиром полка решим, что тебе посоветовать, а ты ни в коем разе не «свертывай удочки» и готовься к состязательным стрельбам. На тебя у нас большая надежда.

Состязательные стрельбы зенитных батарей на первенство в дивизии стали традицией и проводились в конце летнего периода обучения. Каждый из артполков выделял для участия в них по одной из своих лучших батарей. Та, которой я командовал, была поднята по тревоге, проверяющие члены комиссии из штаба дивизии засекли время готовности к походу, осмотрели экипировку бойцов, проверили подготовку техники, вручили мне учебно-боевой приказ на решение тактической и огневой задачи. Предстояло совершить марш, в назначенном позиционном районе развернуться в боевой порядок и отразить воздушное нападение «противника».

На маршруте движения посредник дал несколько вводных (танки противника слева, химическое нападение врага, преодоление в противогазах «зараженного» участка местности). Все действия личного состава тщательно контролировались посредником. Вижу темные от пыли лица бойцов в стальных касках, за их плечами карабины, на спинах вещевые мешки, сбоку противогазы, на ремнях подсумки, через плечо скатки шинелей... Тяжело моим бойцам, но они стараются изо всех сил, действуют четко, слаженно и уверенно. Разве с такими людьми пропадешь в бою? Теплое чувство уважения и признательности к этому многонациональному боевому коллективу, к друзьям по оружию наполняет душу, вселяет уверенность в успешном выполнении трудной задачи.

Батарея прибывает в район огневой позиции, быстро развертывается в боевой порядок. Сюда с командиром нашего полка прибыл в окружении штабных работников командир соединения комдив Николай Васильевич Щеглов — высокий статный брюнет с волнистой черной бородой и орлиным взглядом. Комдив одет в кавказскую бурку и своей внешностью выделяется из окружающих.

Присутствие большого начальства на огневой позиции батареи во время учебно-боевой стрельбы — явление не столь частое и говорит о том, какое значение нынче ей придается.

Самолет «противника» в воздухе. Воздушную цель, которую надо поразить, имитирует буксируемый самолетом на километровом тросе брезентовый конус, близкий по своим размерам к корпусу реального самолета.

Для успешного выполнения огневой задачи (поражение конуса-мишени) требуется точное определение высоты и скорости воздушной цели и своевременность открытия огня.

— Батарея, к бою! — после команды подаются входные данные. — Цель на высоте более пяти тысяч метров входит в сектор стрельбы. Огонь!

Четко и сноровисто действуют боевые расчеты (сказываются упорные тренировки). Шесть дружных залпов с темпом стрельбы через пять секунд потрясают окрестности зенитного полигона. В окуляры стереотрубы в районе цели наблюдаются 24 разрыва зенитных снарядов среднего калибра. Стрельба закончена.

— За орудия и приборы! Батарее отбой!

Кажется, присутствовавшее на состязательной стрельбе руководство довольно ее результатами, но окончательную оценку сообщит полигонная команда, занятая осмотром сброшенного самолетом конуса-мишени (для отличной оценки требовалось поражение конуса тремя осколками зенитного снаряда).

Пока определяются результаты, батарея снимается с огневой позиции и возвращается в лагерь для приведения в порядок боевой техники, завтрака и краткого отдыха личного состава. Подразделение еще только заканчивало чистку орудий и приборов в артиллерийском парке, когда дежурный по полку передал через дневальных по передней линейке лагеря:

— Лейтенанта Ботина в штаб полка!

Вызывают для объявления результатов стрельбы,— с волнением подумал я. На ходу подтягивая ремень и заправляя гимнастерку, помчался на вызов.

У входа в штабное помещение стоял в ожидании начальник штаба полка пожилой майор с седеющей бородкой — Сергей Сергеевич Олихов. Казалось, он был чем-то взволнован и потому, вероятно, чаще обычного вставлял в разговор свое дежурное «так сказать».

— Поздравляю, так сказать, с отличными результатами стрельбы: с полигона сообщили, что конус-мишень поражена шестью осколками. Командир полка приказал вам срочно сдать командование батареей лейтенанту Золотухину, получить свое личное дело в штабе полка и, так сказать, сегодня же отправиться в штаб Московско-го военного округа для получения дальнейших распоряжений.