Дневник научного работника (СИ)

Набиуллин в 1987г сделал ещё одну часть: расчёт дозвуковой аэродинамики: это СП342 – тоже интегральная, состоящая из множества других: СП343, СП344 и другие. Вот у Тамары и застряло в СП344, – это я уж определил. Поскольку Набиуллин во все свои отчёты приглашает в соавторы Рыбакова, а часто - Мосунова, а Рыбаков в свою очередь в своих расчётах всегда берёт в соавторы Набиуллина, то у них получается, что у каждого по четыре отчёта в год. Но в таком случае, с кого же спрашивать? Вот и сейчас получается, что ошибка касается отчёта трёх авторов: НЭН, РАА и Мосунова. Двое в отпуске. Есть только Рыбаков. Раз соавтор, тогда и разбирайся! Вручаю ему отчёт и ошибку, – пусть разбирается! А Тамаре посоветовал расчёт по ГОС – она сделала. Расчёт шёл долго: 15 минут! Ещё бы! 64 степени свободы!

Вчера в 15 час состоялось заседание партактива с докладом начальника ЦАГИ Г. П. Свищёва. Доклад длился час с лишним и транслировался по радио. Академику 76 лет. Говорит складно, только в его речи навек поселились слова-закидоны: вместо слова «изучение» он говорит «узнавание», вместо «постановка задачи» – «погружение в задачу». Свою мысль о планах он заключает фразой «дерзкий прорыв». Со мной рядом сидел Лёнька Васильев и тихонько хихикал над этими вывертами, уверяя, что это коронный номер академика. Может шутка?

14 сентября 1988 года, среда.

Состоялось собрание НИО-19 по выдвижению кандидатур в СТК ЦАГИ. Поскольку народу пришло очень мало, то оперативно решили считать это собрание конференцией, в чём быстро сориентировался председатель СТК НИО Азаров. Обсуждали кандидатуры. Каждый: Агеев, Сопов, Герман Алексеев, Виктор Фомин (от НИО-3), - все выступили и доложили о своих программах. Результаты голосования: Алексеев – 48 (из 62), Сопов – 33, Агеев – 24, Фомин – 49.

Всю ночь лил осенний дождь. Я перед работой зашёл в Союзпечать, но газеты задерживаются, так как вчера было выступление Горбачёва в Красноярске. При общении с народом Горбачёв встретил сильный напор от населения: все лезут с просьбами. Жаль, что газет ещё нет. Меня интересует «Красная звезда», которая по средам печатает ответы на шахматные задачи, а я жду ответ на четырехходовку.

Звонил Набиуллин из поликлиники – у него бронхит. Значит, он выйдет на работу не 19 сентября, а на неделю позже. Я успел расспросить его об ошибке в его программе СП344. Он предположил, что Тамара не точно задала координаты углов трапеций.

Ночь была тревожная. Ирина, несмотря на мой протест, опять привезла 85-летнюю бабушку. Лиля теперь спит на раскладушке, а она на Лилиной кровати. Слепота и маразм. Бабушка ночью обмаралась, и Ваня надел противогаз и продолжал спать с противогазом. А между тем бабушка живёт в отдельном тёплом доме (полдачи на 42-м). Можно привозить ей еду и питьё, и всё будет в порядке. Но Ирина её жалеет: «Ей скучно, и она требует защитить её от пьяных хулиганов, которые лезут сквозь стены и спят на диване».

15 сентября 1988 года, четверг.

Прошло заседание партгруппы с обсуждением состава будущего партбюро. Многие выдвинутые просят отвод, в том числе Лёня Лущин. Добавили в список Г.М.Фомина. Теперь начальник НИО, будучи в партбюро, будет отвечать не за основную деятельность, а за работу с молодёжью. В других партбюро имелись трое по оргработе и один – по основной деятельности. У нас всё было наоборот. Вот поэтому и решили в этом году сделать по-новому: по основной будет один. Заседали в партбюро и решили так: пусть Буньков найдёт себе замену, иначе ему придётся продолжать работать в партбюро. И я приуныл, потому что мне за четыре года в партбюро очень надоело. Первые два года я занимался народным контролем, потом удалось найти себе замену в лице Лёвы Коноплёва. Стало легче, так как, перейдя на основную деятельность, где кроме меня уже были Фомин и Агеев, я мог и расслабиться. Но всё равно, еженедельные заседания изнуряли.

А каково Агееву! Он в партбюро уже 14 лет! Ведь это он в своё время сагитировал меня на народный контроль. Успокаивал, что там нагрузка слабая и лёгкая. А эта нагрузка оказалась психологически тяжёлой. Одно дело Прохорова с расхищением холодильников, телевизоров и мебели чего стоит! А я об этом даже не догадывался! Я мог только догадываться о хищении спирта, не предполагая больших размеров. Я думал: пол-литра в месяц, - об этом можно не спорить. А оказалось, что каждая бригада платила дань Прохорову литрами. Застрелиться!

Замену я себе нашёл – это Витя Райхер (мой однокашник). Сначала он упирался, – кому же хочется иметь лишнюю нагрузку! Но когда я ему объяснил, что отныне всем будет управлять СТК, а партбюро будет только политическим наблюдателем, то он поверил и согласился, к тому же, надеясь освободиться от нагрузки пропагандиста.

16 сентября 1988 года, пятница.

Микро-Чернобыль: авария в библиотеке стандартных программ. Из мелких случайностей вырастает крупная авария. Нашу библиотеку стандартных программ на диске 3058 портят каждые 2-3 года. Три года назад нашу библиотеку стёр командированный Саша Хало, нечаянно, конечно, т.к. у нас не было надёжной защиты. Объяснять долго, да и не нужно. С того случая я добавил в программу КС блокировку записи на наш диск, если номер зоны окажется меньше 200, до которой диск заполнен нашей библиотекой, насчитывающей до трёхсот стандартных программ. Вчера диск испортился. В эти дни никто кроме нашего сектора, не считал. Циркулируют только две колоды с КС-1: Тамары и Иры. На прошлой неделе я обнаружил, что в их колодах нет блокировки диска. Я забеспокоился и дал Тамаре карты блокировки с просьбой добавить во все колоды. И она добавила в обе свои колоды. Но, по-видимому, в дело вмешалась ещё и третья колода – Наташи, которая как раз вышла из отпуска. Поскольку паспорта задач они берут друг у друга без всяких изменений, то колоды легко спутать, и, наверно Тамара сунула карты в колоду Наташи, а колода Иры осталась без блокировки (потом выяснилось, что она просто вынула их из колоды, т. к. не поняла их назначения). И как раз на беду, в Ирининой колоде была ошибка: не хватало одного числа (Ч) и вместо номера зоны оказался нуль (потом выяснилось, что, наоборот, там было одно лишнее Ч, и пробил его РАА). Диск исправили, и эта авария стоила нам одного рабочего дня. Авария в Чернобыле была дороже: 8 млрд руб.

Миша с ЭМЗ расстроен, что нет критической скорости флаттера. Надо радоваться! Ведь это означает безопасность от флаттера.

17 сентября 1988 года, суббота.

По поводу той 4-ходовки. Во-первых, я нашёл ещё несколько ложных решений, причём, одно из них такое же грандиозное, как и найденное 11 августа. Там было 14 матов и два отказа. Теперь 8 и 1:

1. fe Л… 2. Ф : d6x 1 fe f6 2.Ф : d6+ Крf7 3. Ф : f6x

1. fe K c6 (a6) п… 2. Ф : d6x. 1 fe Кр : d5 2. Ф : d6+ Кре4 3.Фd4x

1. fe Кре5 2. Ф : d6+ Кре4 3.Кс3+ Кре3 4.Фd4x

Крd4 3.Кf3+ Кре4 4.Фf4x

1.fe K:d7 2.Kf5 Кр… 3.Сd3 … 4.Ф:d6x

К, Л … 3.Ф : d6x

F6 ! - отказ.

Но для определённости я попробовал решить аналогичную задачу из той же «Красной звезды», только не 14-е, а 13-е задание, на которое ответ уже пришёл 14.09.88. Оказалось, что там так же много длинных ложных следов. Каждый след отнимает много времени для раздумий. Такие задачи, как я убедился, требуют быстрого и точного соображения. Их можно считать своеобразными тестами. А у меня, как я уже заметил, мозг работает хуже, чем в молодости. Это я стал замечать уже 5 лет назад, когда я сочинял последние программы. Программы стали сложнее и мудрее, но ошибки стали труднее для их выявления. Как говорится, с годами приходит опыт, но теряется скорость и сила.

Виктор уехал на юг, оставив МС КР1005ХА5 с просьбой припаять вместо той, которую я забраковал 2 июля. Но я ещё никогда не выпаивал 32-ножку. Можно было выкусить все ножки, но там очень плотный монтаж и невозможно подобраться. Я Виктору говорил: «Неси в мастерскую», - но он боится, что дорого. Действительно, там минимальная цена 20 рублей, не считая деталей. В кооперативе наверняка дороже. А у меня бесплатно. Ведь просто припаять!