Против черного барона

Наши укрепления на плацдарме с самого начала оборудовались в противотанковом отношении. Почти все орудия были подготовлены для стрельбы прямой наводкой. Командиры и комиссары разъясняли красноармейцам, как лучше вести борьбу с танками.

Больше того, красным бойцам однажды уже приходилось вести бой с врангелевскими танками, причем в необычных условиях. Это произошло в ночь на 2 сентября под Каховкой. Красноармейцы не дрогнули даже тогда, когда нескольким бронированным чудовищам удалось прорваться через первую линию наших окопов. Они смело бросались со связками гранат на грозные, но неповоротливые французские «рикардо». Метко били по врагу и артиллеристы. Потеряв две машины, врангелевцы отступили.

После этого танки противника под Каховкой не появлялись. Но вот наступило 11 октября… С утра я находился на телеграфе. Из-за сильного ветра линия связи то и дело рвалась, и мне никак не удавалось передать в штаб 13-й армии сообщения наших разведчиков о том, что в районе Ушкалки белые переправились через Днепр. Вдруг дверь широко распахнулась. В комнату вошли возбужденные Скаубит и Вишняков.

— Иван Константинович! — сказал Карл Петрович. — Вот Вишняков привез «хорошие» новости… Да он сам вам расскажет.

И Скаубит тяжело опустился на стул.

Расстегнув куртку, Вася достал из-за пазухи карту, развернул ее на столе и ткнул пальцем на дорогу, ведущую к Дмитриевке:

— Танки…

— Сколько?

— Пять штук.

— А час назад, — вмешался Скаубит, — Васильченко обнаружил у Зеленого Пада еще три бронемашины. Что будем делать?

— Надо немедленно доложить Блюхеру.

— Товарищи командиры, линия еще… не налажена, — извиняющимся тоном сказал телефонист.

— Разрешите, я слетаю? Мигом обернусь до Берислава и обратно, — вызвался Вишняков, складывая карту.

— Нет! — возразил Скаубит. — Не выпущу в такой ветер.

Я подошел к телефону. А вдруг связь уже наладили? Крутнул ручку. В трубке раздался гудок зуммера. Есть связь! Меня быстро соединили со штабом Бериславской группы. Слышимость была плохая. Мне ответили, что Блюхер с начальником штаба находятся на том берегу. Я попросил позвать кого-либо из штабных работников. К телефону подошел помощник начальника штаба Макаров. Выслушав мое сообщение, он крикнул: «Молодцы!» и сразу же повесил трубку.

В последующие дни наши разведчики подтвердили наличие танков и броневиков в Черной Долине и Зеленом Паде. А Ганю Киша врангелевские танки обстреляли над Британами из пушек и пулеметов.

14 октября на рассвете восемьдесят вражеских орудий открыли огонь по нашим укреплениям на каховском плацдарме. Затем пошли в атаку танки и броневики. Как я уже сказал, их было около тридцати. За ними, не отрываясь, продвигалась пехота.

Бойцы-сибиряки 51-й дивизии Блюхера смело встретили бронированные чудовища врага. Отдельные храбрецы выползали им навстречу и бросали под гусеницы связки гранат. Красноармейцы сразу же окружали подбитые танки, сбивали прикладами пулеметы, стреляли из винтовок по смотровым щелям. Исключительно метко вели огонь красные артиллеристы.

Отбив натиск врага, наши бойцы перешли в контрнаступление и погнали врангелевцев. Они захватили у белогвардейцев пять броневиков и десять танков.

15 октября сражение за каховский плацдарм продолжалось. Врангелевские самолеты пытались бомбить наши войска, но красные летчики-истребители отбивали все их налеты.

Для наблюдения за полем боя белые подняли над Британами аэростат. На уничтожение его вылетела группа из пяти самолетов во главе со Скаубитом. Сначала наши летчики, открыв пулеметный огонь, заставили «летающую колбасу» снизиться, а затем забросали ее бомбами. Аэростат и оборудование воздухоплавательного парка были уничтожены.

16 октября провал врангелевского наступления под Каховкой определился окончательно. Преследуя белогвардейцев, бойцы дивизии Блюхера захватили сотни пленных, двадцать орудий, семьдесят пулеметов.

В тот день белый генерал Науменко доносил Врангелю: «Войска отступали в паническом беспорядке. Командиры растерялись, распорядительности не было никакой…

За нами несется конница противника. Жуткий момент, особенно для пехоты. Целыми ротами, бросая винтовки, поднимая руки вверх, пехотинцы сдаются в плен. Большевики продолжают преследовать…»

Бесстрашный в бою Ганя Киш был в то же время очень дисциплинированным летчиком, считал детской забавой выполнять по возвращении домой фигуры высшего пилотажа. И вдруг 16 октября он, появившись над аэродромом, тоже начал «выделывать номера». Сначала, заложив крутой вираж, описал круг, потом сделал спираль и, наконец, пронесся над нашими головами, приветственно качая крыльями. Его летнаб Солдатов радостно махал нам обеими руками.

— Ну, если Киш устроил такой цирк в воздухе, значит, причина стоящая, — сказал, улыбнувшись, Скаубит.

— Будет работа телеграфу! — поддержал его комиссар Кожевников.

Когда «эльфауге» приземлился, из его кабины кубарем выкатился Киш. Забыв о протезе, он без палки быстро заковылял к нам:

— Братцы, беляки отступайт!

— Это мы знаем… — разочарованно ответил Кожевников.

Вытянувшись по стойке «смирно», Ганя с сияющим лицом доложил:

— Товарищи красные льетчики! Черный барон отступайт не только под Каховка! Он побежал, совсем побежал под Бабино — Ушкалка!..

Все, кто находились на аэродроме, бросились к Кишу с криком «ура», начали его качать.

— Не надо высоко! — умоляюще просил Ганя. — Протез сломайт…

Так мы узнали о разгроме врангелевских войск на Правобережье. Белогвардейцам снова пришлось форсировать Днепр под Ушкалкой, но на этот раз в обратном направлении…

Из Писаревских хуторов в штабы Южного фронта, б, 13 и 2-й Конной армий полетело по телеграфу очередное донесение красных летчиков:

«…В Ушкалке мост через Днепр разобран. От Ушкалки через Ольгофельд на Верхний Рогачик движется сплошная колонна кавалерии с обозом длиной около пятнадцати верст…»

В район Ушкалки для бомбометания и штурмовки отступающей колонны противника вылетели два «ньюпора». Это был тот самый полет, в котором Василий Антонович Захаров спас жизнь Скаубиту, севшему на вынужденную посадку в тылу врангелевцев. Затем в воздух поднялись еще четыре наших самолета. Бомбами и пулеметным огнем сопровождали мы тех, кто всего несколько дней назад собирался огнем и мечом пройтись по Украине и даже… начать новый поход на Москву. Последнее, генеральное наступление черного барона позорно провалилось.

В конце октября, незадолго до штурма Перекопа, мне позвонили по телефону:

— Товарищ Спатарель?

— Да.

— С вами говорит начальник Особого отдела.

— Слушаю.

— Мы задержали одного человека. Он говорит, что вы знаете и очень ждете его. Для установления его личности нужна ваша помощь. Я назову несколько примет, а вы скажите его фамилию…

Сердце забилось тревожно.

— Роста маленького, — хриплым голосом продолжал начальник Особого отдела. — В плечах широкий. Глаза голубые. Брови клочковатые. Лицо курносое, упрямое…

Я не дал ему договорить:

— Яша! Яков Яковлевич Гуляев!

— Он самый, — отозвался довольный голос на другом конце провода. — Ждет вас. Передаю трубку.

— Иван Константинович, Иван Константинович! — услышал я радостные восклицания. — Я пришел…

Мы встретились. Обнялись. Яшу трудно было узнать в рваной крестьянской одежде, измученного до крайности.

Вот что стало нам известно из его рассказа. Приземлившись в Александровске, Гуляев быстро порулил к стоянке. Но его почему-то никто не встречал. Потом он увидел двоих в черных кожаных куртках. Они махали руками. Подрулив к ним, летчик залихватски развернул машину и выключил мотор. Аккуратно застегнул планшет. Обернулся. Что это? К кабине бежал человек в погонах! Яков мгновенно выхватил маузер. Поздно! От страшного удара по голове летчик потерял сознание. Очнулся Гуляев тоже от боли. Его били ногами… раздетого догола. Господа офицеры сняли с него все: сапоги, тужурку, френч, часы.