Бейкер-стрит на Петроградской

Роль Лоры Лайонс, странной дочери сумасшедшего фермера (Сергей Мартинсон) в «Собаке Баскервилей», — вроде бы эпизод. Но этот эпизод держит сюжет на протяжении всей истории, за ней стоит тайна баскервильской собаки. Демидова, понимая это, ведет себя многозначительно и таинственно. Она придумывает себе деталь — длинный мунштук с зажженной сигаретой, странный тон разговора, модерновый жакет, ориентальный интерьер... И запоминается зрителю.

Однажды Андрей Тарковский, который снимал Демидову в «Зеркале», сказал о ней странные слова: «Хочу работать с Демидовой. Но нет... Она слишком чувствует себя хозяйкой на площадке».

Это слова режиссера-«архитектора», строящего свой фильм по четким чертежам, где актерам отведена роль элементов этой конструкции. Конечно, «блоки», «панели» и «кирпичики» не могут быть хозяевами строительной площадки.

На самом же деле Алла Сергеевна прекрасный и внимательный сотрудник. Четырежды она соглашалась сниматься у меня, и всякий раз в результате долгого совместного поиска острого, яркого решения. После того, как она говорила «да», я уже был спокоен.

На съемочной площадке Демидова всегда была незаметна, пила чай или кофе в сторонке, кормила своего пекинеса Микки, крошки доедали воробьи и голуби. Но всегда была готова войти в кадр.

Демидова — «лодка-одиночка». Вспомните ее театр одного актера «А»... Она всем говорит «вы». Мне кажется, что даже своим актерам-однокурсникам она не «тыкала».

На «ты» — только со своим мужем, Владимиром Ивановичем Валуцким, сценаристом и писателем.

Она — кочевник, путешественница. Любит Париж и Афины, ее многое связывает с этими городами — Антуан Витез, Джорджо Стреллер, Виктор Некрасов, Теодор Терзопулос...

Несколько лет назад наша студия «Троицкий мост» увязалась за Аллой Сергеевной ездить по Европе, в ее любимые Францию, Грецию. Мы сделали серию телевизионный передач «Путевой дневник Аллы Демидовой». Однако эти передачи не были востребованы основными каналами. Основные каналы любят делать такие вещи сами. Но эти выпуски хорошо смотрела провинция. Надо бы издать эти интересные тексты, которые она импровизировала перед телекамерой.

Впрочем, она сама пишет серьезные, глубокие книжки.

Алла дружила с Иннокентием Смоктуновским.

Что значит «дружила»? Они тяготели друг к другу — одинокие художники. А встречались в кадре лишь трижды — у Леонида Пчелкина в телеспектакле по «Дачникам» М. Горького, где были мужем и женой, да у Ильи Авербаха в «Степени риска» и у меня — в «Пиковой даме». В наших работах у них не было общих сцен.

Она собирает картины, знает французский...

Как-то, гуляя в Репине под Петербургом, Алла сказала: «Вот кривая береза на осыпавшемся склоне. Она красивее Парфенона, потому что она есть природа, сама естественность...»

Третья «народная», которую я снимал совсем недавно Елена Яковлева.

Проект приплыл, как всегда, неожиданно и с неведомой стороны — кинокомпания «Арчи-фильм» предложила мне и нашей студии «Троицкий мост» экранизировать пьесу Валентина Азерникова «Она и ее мужчины» — типичная антрепризная история, в центре которой одна героиня, знаменитая артистка, которая, попав в больницу, разбирается со своими мужчинами... Пьеса крепкая и веселая.

Я взялся. Драматург сам написал киносценарий «Ночные посетители», а я занялся поиском исполнительницы. Было много вариантов, но, когда я узнал из прессы, что артистка Е. Яковлева была увезена со съемочной площадки с острейшим приступом язвы и немедленно прооперирована, я подумал, что Азерников, вероятно, обладает даром ясновидения. Перст судьбы указал мне на эту исполнительницу.

Я, конечно, сомневался, не получу ли я вариант «Каменской». Мы знаем, как появляется у артистов шлейф телевизионной «медийности». Пошел в «Современник», посмотрел «Пять вечеров», «Вишневый сад», «Играем Шиллера» и был покорен Еленой Алексеевной, ее мастерством.

А главное, что и она согласилась сниматься. Возможно, ее недавний больничный опыт тоже сыграл свою роль.

Полтора часа она на экране, в одной палате деревенской больницы, на одной койке.

Яковлева постоянно меняется, общаясь со своими ночными посетителями. Кроме того, что она мастер, профессионал, она легкий, приветливый человек, товарищ в работе.

Вот такие «народные артистки» попали в мою творческую биографию...

«ОСЕЧКИ»

Что такое «осечка»?

Это когда ружье уже заряжено, цель видна в разрезе прицела, палец на курке... Нажим!

И осечка! Порох не воспламенился, пуля не вылетела из ствола.

Первой такой «осечкой» был для меня проект «Целина», о котором я уже рассказывал (Л. И. Брежнев лег поперек этого проекта) и который кардинально повернул мою творческую судьбу в далекую от политики сторону.

Кроме этого случая, других осечек в советский период в моей кинотворческой жизни не было.

Осечки начались в новые времена, когда наступила «власть денег».

Не буду долго рассказывать о фильме «Флер д’Оранж», половину которого мы сняли в Москве с оператором Вадимом Алисовым, пока кинокомпания «АЯ», которая нас наняла, просто не растаяла у нас на глазах, исчезла вместе с исчезнувшими деньгами. А я уже заморочил голову и сценаристу Алексею Тимму, написавшему сценарий по мотивам «Пигмалиона» Б. Шоу, и прекрасным актерам Людмиле Ивановне Касаткиной, Сергею Никоненко, Татьяне Кравченко. Даже Александра Гордона — журналиста и телезвезду — уговорил исполнить одну из ролей.

Я взялся за этот проект по ностальгической причине. Лет десять назад мы с Григорием Гориным, поклонником моих «Холмсов», мечтали повторить на российской почве историю молоденькой английской цветочницы. Горин даже написал пространную заявку на пятнадцати страницах под названием «Ковент-Гарден», которую студия «Троицкий мост» у него купила. Увы, Григория Израилевича с нами нет, а заявку эту — блеск сценарного замысла удивительного драматурга — стоило бы опубликовать.

С грустью вспоминаю я год жизни, потраченный на экранизацию романа И. А. Гончарова «Обрыв». После опыта работы на «Волках и овцах» А. Н. Островского обратиться к Гончарову, к его таинственному роману казалось естественным продолжением экскурса в русскую классику.

Пол года ушло на сценарий четырех серий, полгода — на сбор съемочной группы, на «кастинг» (по-русски — отбор актеров), на выбор натуры...

Студией «Шар» были даже потрачены какие-то деньги на эту работу. Но за «копейки» такой проект делать было нельзя.

Следующая «осечка» была вроде бы как бы даже не осечка. Дело было сделано, но...

Беда советского телевизионного производства заключалась в том, что каждая серия должна была длиться больше часа, иначе фильм не считался полнометражным и имел совсем другое финансирование. Но во всем мире уже тогда существовал стандарт телевизионной серии в пятьдесят две минуты. Так и «Собаку Баскервилей» мне пришлось сокращать для показа по Би-би-си...

В конце девяностых годов телеканал ОРТ занялся переформатированием советских телефильмов, среди которых «Вечный зов», «Тени исчезают в полдень» и другие известные сериалы. В этот список попал и наш «Холмс». Но в тех фильмах были единые истории, и достаточно было склеить все серии в одну большую, а затем порезать по пятьдесят две минуты, чтобы получился новый формат. У нас же каждая серия — это отдельный фильм со своим сюжетом.

Сделать новый формат было сложно, но очень хотелось, ведь оригиналы фильмов переводились в таком случае на цифровую основу, картины сразу обновлялись, «молодели», замечательно выглядели. Появлялась практическая возможность отреставрировать изрядно поношенные ленты с царапинами, аварийными склейками, шипящим оптическим звуком. К тому же новый формат позволил бы продавать их по всему миру.