Человек, который не знал страха

Денщика обыскали. Оружия при нем не оказалось. Его втолкнули в гостиную и приказали сидеть смирно.

Из соседней комнаты торопливо вышли Лидия и Майя и вопросительно посмотрели на Кузнецова.

– Пока все идет как надо! – он кивнул им головой и вышел на лестницу, чтобы позвать в дом часового. Часовой, пишут А. Лукин и Т. Гладков, услышав обращенное к нему на ломаном русском языке приказание, попытался было воспротивиться, заявил, что устав не разрешает ему покинуть пост. Тогда, повысив голос, Кузнецов повторил приказание. Часовой на сей раз подчинился и направился в дом. Прежде чем он успел сообразить, что происходит, его разоружили.

В это время неожиданно зазвонил телефон. Кузнецов вздрогнул. «Что делать?» Затем решительно повернулся к денщику и приказал:

– Сними трубку и ответь как надо! Если скажешь лишнее слово – поплатишься головой!

На другом конце провода оказался генерал Кернер. Он интересовался, нет ли на вилле Майи Микоты.

– Никак нет, сегодня она не приходила, – ответил денщик на вопрос Кернера.

Разведчики произвели беглый осмотр виллы. Каминский ловко выломал замки письменного стола и вынул ящики. Из них извлекли различные служебные бумаги, копии личных дел офицеров, недавно прибывших в распоряжение фон Ильгена, военные карты, записные книжки, фотографии, письма, протоколы допросов…

Обязанности часового взял на себя Струтинский. Облачившись в шинель власовца и вооружившись его винтовкой, он неторопливо расхаживал вдоль фасада виллы.

События развивались быстро. Лидия и Майя тем временем пытались воздействовать на денщика и часового:

– Для вас это последняя возможность смыть с себя пятно позора! – предупредила Майя. – Тоже мне фрицы выискались! Да как вам не стыдно быть холуями у фашистских генералов, по приказам которых убивают ваших матерей и сестер, грабят нашу землю. Или вы не знаете, что наши уже в Киеве?

– Мы насильно мобилизованные, – оправдывался часовой. – Мы готовы сделать все, что вы хотите. Прикажите только!

Денщик, в свою очередь, пытался доказать, что документы о своем немецком происхождении он сфабриковал, чтобы избежать отправки в Германию.

– Опозорил я и семью, и деревню, и себя, – сетовал часовой. – Стреляйте меня на месте, я это заслужил… А вы знаете, – вдруг обратился он к Кузнецову, – может произойти неприятность. С минуты на минуту должны прийти сюда, чтобы сменить меня. Да и генерал знает меня в лицо. Разрешите мне снова заступить на пост. Не бойтесь, вторично я предателем не стану.

Кузнецов подумал и согласился. Риск, конечно, был велик, но другого выхода не было. Часовой сменил Струтинского, но его винтовку, на всякий случай, разрядили. Кроме того, Струтинский из засады наблюдал каждый шаг часового.

Примерно в шесть часов пятнадцать минут у виллы остановился черный «мерседес», из которого вышел генерал фон Ильген. Разведчики заняли свои места. Наступил кульминационный момент операции.

Миновав часового, отдавшего ему честь, фон Ильген спокойно поднялся по ступенькам лестницы и вошел в прихожую. Там его ожидала Майя, которая сделала ему книксен и помогла снять шинель. Следом за ней в прихожей появилась Лидия. К удивлению фон Ильгена, она прильнула к его плечу и стала благодарить за подарок, который он сделал ей на днях.

Генерал был польщен. Он уже намеревался ответить комплиментом на любезность женщин, как перед ним неожиданно возник незнакомый офицер с пистолетом в руке.

– Здравствуйте, генерал! – сказал Кузнецов опешившему фон Ильгену. – Кажется, вы изъявляли желание встретиться с Медведевым? Я готов проводить вас к нему, честь имею!

– Кто вы такой? – гневно крикнул фон Ильген и бросился на Кузнецова.

Завязалась рукопашная схватка. На помощь Кузнецову пришли Каминский и Струтинский. Генерал отличался большой физической силой и хорошо владел приемами самообороны. Страх за свою жизнь и гнев, что он попался так глупо в собственном доме, умножали его силы. Кузнецов уже был готов применить орудие, но в это время подскочил денщик и ударом ноги сбил фон Ильгена. Генерал рухнул на пол, на него навалились сразу трое и связали.

– Если не прекратите сопротивление, пристрелю! – пригрозил Кузнецов и засунул ему в рот носовой платок.

Фон Ильген выпучил глаза и затих.

Теперь надо было спешить. Каминский и Стефаньский погрузили в машину несколько генеральских сумок и чемоданов с документами и драгоценностями. Кузнецов заставил денщика написать записку и оставить ее на столе. В записке говорилось: «Спасибо за кашу. Ухожу к партизанам. Беру с собой генерала. Смерть немецким оккупантам! Яков Мясников, бывший Якоб Мясницки». Этим шагом Кузнецов хотел ввести в заблуждение гестапо.

Кузнецов вышел из виллы последним, поддерживая под локоть фон Ильгена, руки которого были связаны за спиной.

– Скорее, сейчас смена придет! – нервозно поторапливал Кузнецова часовой.

Фон Ильген знал русский язык и понял смысл слов часового. У самой машины он резко повернулся, выплюнул изо рта платок и заорал:

– Хильфе! Хильфе! [16]

Генерала снова усмирили и затолкали в машину. Каминский набросил ему на голову шинель.

– Погоня! Немцы! – воскликнул Стефаньский, увидев четырех немецких офицеров, приближавшихся к вилле.

«Кто они? – пронеслось в мозгу Кузнецова. – Случайные прохожие или спешат на помощь, заслышав крик?» Но и на сей раз Кузнецов проявил фантастическую выдержку и самообладание, умение в самый ответственный момент найти верное решение. Он взял на изготовку автомат и пошел навстречу офицерам:

– Прошу остановиться, господа офицеры! – потребовал Кузнецов. – Я из гестапо. – В подтверждение своих слов он показал на бляху, которая давала ее обладателю большие полномочия. – Мы преследовали и только что схватили партизана, одетого в нашу военную форму. Вы находитесь в зоне, где совершен террористический акт. Прошу вас предъявить документы!

Те дали документы. Гестаповцу они не могли не подчиниться. Кузнецов долго рассматривал их удостоверения, записал в свою книжку их фамилии.

– Вы трое можете идти, а вас, господин Гранау, – обратился он к четвертому, – прошу вместе с нами проехать в гестапо.

По документу Кузнецов увидел, что гауптман Гранау был личным шофером рейхскомиссара Эриха Коха. «Пригодится», – подумал он.

Когда Гранау подошел вместе с Кузнецовым к машине, Каминский и Стефаньский по знаку Николая Ивановича быстро втолкнули его в машину и обезоружили.

«Адлер», который вмещал только пять человек, повез восьмерых. Он промчался по пустынным улицам на большой скорости, выехал за город и через час оказался в надежном убежище – на хуторе Валентина Тайхмана, что недалеко от деревни Новый Двор.

Похищение генерала фон Ильгена стало центральным эпизодом известного советского кинофильма «Подвиг разведчика», который обошел экраны многих стран мира.

В течение ночи Кузнецов допрашивал фон Ильгена и Гранау. Они дали сведения, которые представляли большую ценность для советского командования.

Как же отразилось похищение фон Ильгена на судьбе Лидии Лисовской и Майи Микоты? По решению руководства абвера в Ровно они были арестованы. Но, заранее предвидя такое развитие событий, сестры запаслись «доказательствами» своей невиновности. В этом им особенно эффективно помог фон Ортель, в то время еще находившийся в городе. Проявив полное безразличие к судьбе генерала фон Ильгена, он заявил, что 15 ноября после полудня якобы находился в обществе Лидии и Майи. В свою очередь, руководство ровенского гестапо также встало на защиту своих «сотрудниц», и абверу пришлось освободить Лидию и Майю.

К концу 1943 года Лидия и Майя отошли от активного участия в событиях в Ровно, так как изменилось и их собственное положение и обстановка в городе. В частности, по соображениям безопасности им пришлось временно прекратить свое сотрудничество с Кузнецовым. Сестры вновь активно включились в разведывательную деятельность накануне освобождения Ровно частями Красной Армии. Но к тому времени они уже находились на нелегальном положении. И Лидия и Майя дождались освобождения Ровно.