Секретные миссии

Мы усиленно интересовались целями японской разведки и готовили свои контрмеры, когда мадам Фортуна, самый важный тайный агент любой разведки, дала нам в руки оригинальный документ, подготовленный самими японцами. Изобретательность и тонкое мастерство нашей тайной сотрудницы дали нам возможность отвлечь на короткий срок внимание важного японского агента капитан-лейтенанта Омаи. Так как и наши собственные офицеры оказывались иногда в таком же незавидном положении, полезно указать на те опасности, которые подстерегают путешественника, везущего с собой конфиденциальные или секретные документы. Например, один наш офицер «потерял» свой портфель в отеле города Давенпорт (штат Айова) вскоре после того, как он рассказал любопытной японке мисс Саканиси о своей поездке к побережью Тихого океана. Эта женщина была одной из лучших сотрудниц японской разведки в США, она прикрывала свою шпионскую деятельность службой в библиотеке конгресса. Что касается агента японской разведки Омаи, то не составило большого труда, воспользовавшись слабостью капитан-лейтенанта к женскому полу, заставить его покинуть свой номер в гостинице и зайти в другой всего на пятнадцать минут. Мы были сполна вознаграждены за предыдущую потерю портфеля. Когда лейтенант Омаи вырвался из западни, он оставил в наших руках документ огромного значения — список вопросов, которые интересовали японскую разведку. Перечень с пометкой «совершенно секретно», сделанной авторами документа в Токио, был очень длинным. В его детально разработанных разделах предлагалось собрать возможно более полную секретную информацию о наших военных и военно-морских силах. В одном из разделов списка в общих чертах перечислялись необходимые японцам данные по тактике, в том числе по тактике ночного боя, в другом говорилось о необходимости получения сведений о средствах опознавания и соответствующих сигналах; в прочих разделах предлагалось добыть информацию об обучении и боевой подготовке, о тактических данных наших линкоров и тяжелых крейсеров, о передвижениях нашего флота.

Необходимость изучать индивидуальные качества отдельных командиров противника мы осознали значительно позднее, а японцы уже тогда проявляли огромный интерес к некоторым выдающимся офицерам американского военно-морского флота, которым, как им казалось, предстоит занять руководящие посты во флоте в будущей войне. Японцы старались знать их биографии, характеры и поведение, особые качества, странности, взгляды на военное искусство, послужной список, отличия, служебные обязанности, опубликованные ими труды. Японской агентуре поручалось изучать организацию нашей разведывательной службы и указывалось, какими средствами следует проводить шпионаж.

Словом, это был чрезвычайно обширный список, в котором наряду с перечислением задач собственной разведки японцы откровенно распространялись о своих недостатках, что позволяло нам представить их слабости и до некоторой степени намерения. Особое подчеркивание необходимости получить сведения о тактике ночного боя показывало нам, что они во многом рассчитывали на боевые действия в ночных условиях. В то время как японцы направляли почти все свои усилия по этому пути, мы занимались разработкой нашей собственной контрмеры — радиолокатора.

Когда мы работали над этим важным японским документом и принимали меры к тому, чтобы не допустить просачивания секретных данных, содержащихся в перехваченном документе, в наши руки попал другой документ, в еще большей степени раскрывающий основные вопросы, интересовавшие японскую разведку. Стало известно, что японцам удалось получить доступ к одной из наших орудийных башен с 203-мм орудиями и что они особенно стремятся получить побольше данных о нашем новом снаряде к этим орудиям. Имея в своем распоряжении эту информацию и следя за деятельностью Ямагути, мы знали почти все секреты японской разведки. Задача состояла в том, чтобы наилучшим образом использовать добытый материал во вред нашему противнику, обратив его секреты против него самого.

Мы решили воспользоваться хорошо известным приемом разведки, требующим исключительного искусства и осторожности, — агентом-двойником.

Применение этого метода, обычно практикуемого неразборчивыми в средствах агентами, которые готовы служить двум и более господам, если им платят, является позорным пятном в деятельности разведки. Знаменитая Мата Хари была агентом-двойником, и таких агентов можно часто встретить среди профессиональных шпионов; ими руководят корыстные интересы, а не патриотизм. Однако лучшим агентом-двойником является тот, кому противник предложил вести шпионскую работу на него; агент-двойник же сообщает об этом нам и соглашается работать для нас.

В случае, о котором я рассказываю, японцы решили привлечь к себе на работу нашего человека после продолжительного изучения его тяжелых материальных условий и учитывая, что он работает на важном участке одного завода, выпускающего морские орудия. Такие факты быстро устанавливаются агентами противника; вот почему в своих лекциях заинтересованным лицам на тему о сохранении тайны на производстве я советовал «быть осторожными в выборе знакомств в свободное от работы время».

Как только наш человек, назовем его Джоунсом, получил предложение от японцев, он немедленно пришел в отделение военно-морской разведки, где его проинструктировали, как вести игру с японцами.

Таким образом, мы не рисковали при выборе наших собственных агентов, так как тщательно отбирали людей, патриотизм которых не подлежал никакому сомнению и на честность которых можно было безоговорочно положиться, несмотря на характер выполняемой ими работы.

План был предельно прост. Мы точно знали конкретные данные, которые особенно хотели получить японцы, ибо, встречаясь вне работы с доверчивыми и ничего не подозревающими людьми, они в якобы случайных разговорах интересовались именно этими данными. Вот почему мы решили дать доступ японцам к интересующему их материалу, но при этом слегка видоизменить его. Элемент, который делал эти данные охраняемым секретом, изменялся или изымался вовсе. Подготовленный таким образом материал затем передавался тому человеку, который сообщил нам о попытке иностранной разведки завербовать его и с которыми держал связь или Ямагути или один из его подчиненных. Таким образом, поток информации в японскую секретную службу целиком управлялся нами. Они могли получить лишь то, что мы решили дать им, — рассекреченные «секреты».

Первое, что было передано для вручения Ямагути, — это искаженная «синька» нового 203-мм снаряда. Внешние очертания снаряда были сохранены, но «синька» готовилась под наблюдением соответствующих военно-морских специалистов, которые изъяли все новые данные. Когда агент-двойник доложил Ямагути о своем ценном приобретении, его приняли с распростертыми объятиями и открытым кошельком: Ямагути вручил Джоунсу 500 долларов новыми хрустящими банкнотами, сумму чрезвычайно высокую, которой в разведке оплачиваются только материалы особой важности.

Мы ожидали возвращения нашего агента после первой встречи с капитаном 1 ранга Ямагути с большим нетерпением; он тоже был предельно возбужден, когда докладывал об успешном выполнении своей миссии.

— Вот, — сказал агент, — он дал мне пятьсот долларов за «синьку».

Ему предложили оставить эту сумму у себя как справедливое вознаграждение за его услугу, и мы разрешили ему в будущем оставлять у себя все деньги, какие будут давать ему японцы за передачу данных. Единственное условие, которое он должен был соблюдать при этом, заключалось в том, чтобы он сообщал нам о каждом центе, полученном от любого японца. Его пришлось, однако, уговаривать и убеждать, что он имеет право на полученные деньги и что этот факт не будет обращен против него. Эта игра продолжалась, как планировалось, и деньги, первоначально предназначенные для организации «маньчжурского инцидента», уходили в бездонный колодец.

Но в нашей игре мы не учли женщины. Жена нашего агента-двойника заподозрила что-то неладное в неожиданном обогащении мужа и начала задавать ему затруднительные вопросы. Мы посоветовали агенту открыть отдельный счет в банке и вести более скромный образ жизни, по крайней мере на время.