Против черного барона

Весьма внушителен общий итог боевых действий Центральной и Правобережной авиагрупп в августе 1920 года: налетано тысяча пятьдесят часов, сброшено около полутора тысяч авиабомб и десять тысяч стрел, израсходовано во время штурмовок и в воздушных боях более ста пятидесяти тысяч пулеметных патронов.

Треть этих «подарков» преподнесли черному барону мои товарищи по Правобережной авиагруппе. Предстояли новые упорные бои.

Товарищи в борьбе

Наступил сентябрь. Небо все чаще затягивается серыми облаками. Похолодало. Особенно чувствуется это по утрам. Чтобы не мерзнуть в полетах, надеваем что есть: шинель или куртку, свитер или ватник. Не без тревоги думаешь: неужели впереди еще одна фронтовая зима?

А больше всего угнетает изношенность самолетов. Ежедневно механики и мотористы до седьмого пота трудятся у обветшалых машин. Но, как ни стараются, больше двух-трех «ньюпоров» им подготовить не, удается. Летаем по очереди, на разведку — по личным заданиям командующего — и на прикрытие каховской переправы.

Врангелевская авиация развила небывалую активность. Каждый день она производит налеты на части 2-й Конной армии, идущей на соединение с 51-й дивизией Блюхера. 30 августа Врангель бросил против нашей конницы, подошедшей к Менчекуру, крупные силы кавалерии и пехоты, а также почти все имеющиеся самолеты. По-видимому, он решил повторить то, что удалось ему против корпуса Жлобы.

Обстановка складывалась не в нашу пользу. От нас и от аэродрома Центральной авиагруппы Менчекур находился на предельном расстоянии. Не были заранее отработаны и вопросы взаимодействия авиации с наземными войсками. Лично меня вообще не поставили в известность о рейде 2-й Конной армии, идущей на соединение о частями Правобережья. Павлов тоже не получил конкретных указаний, как лучше организовать ее прикрытие. Между 2-й Конной армией и Правобережной группой войск отсутствовала даже надежная связь.

Первое донесение наших летчиков, неожиданно обнаруживших в районе Менчекура крупные массы конницы, произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Роберт Петрович Эйдеман ломал голову: чьи это войска, наши или врангелевские?

Воспользовавшись нашим замешательством, генерал Ткачев еще утром 30 августа собрал авиацию в кулак и обрушил ее на 2-ю Конную армию. Штурмовыми ударами он надеялся остановить ее продвижение, дезорганизовать и уничтожить. Но мужество красных конников, открывших дружный залповый огонь, заставило неприятельских летчиков набрать высоту и отказаться от штурмовки. И хотя близкие разрывы пудовых и двухпудовых бомб, безусловно, наносили нам урон, командующий 2-й Конной армией Ока Иванович Городовиков не приостановил движения тысяч бойцов по намеченному маршруту. Форсированным маршем он вывел свои полка из-под удара врангелевской авиации. 31 августа белогвардейские «хэвиленды» уже бесполезно утюжили воздух над районом Менчекур — Гавриловка. Многоверстная колонна красной конницы исчезла бесследно.

1 сентября 2-я Конная армия соединилась с частями правобережного направления и вступила в бой с превосходящими силами противника, нависшими над каховским плацдармом. Тогда генерал Ткачев перенацелил свою авиацию на борьбу с красными летчиками. Рассчитывая на бомбардировочную мощь и дальность полета «хэвилендов», он решил в лервую очередь уничтожить наши аэродромы в Бериславе и Александровске, где базировалась Центральная авиагруппа.

Надо иметь в виду, что во второй половине августа польские интервенты, реорганизовав и пополнив свою армию, остановили наши войска под Варшавой и Львовом, а затем вновь перешли в наступление. Врангель рассчитывал разгромить наши части, оборонявшие плацдарм, форсировать Днепр и, вырвавшись на Правобережную Украину, соединиться с поляками и белогвардейской 3-й армией.

Для выполнения этих планов беляки и рецшлц разгромить красную авиацию на земле. Первые бомбовые удары обрушились на аэродром нашей Правобережной авиагруппы.

2 сентября врангелевцы начали очередной штурм Каховского плацдарма. С того дня «хэвиленды» стали ежедневно к нам наведываться. Они прилетали группами по шесть — восемь самолетов и бомбили аэродром. За неделю сбросили несколько сот бомб, среди них много двухпудовых.

А мы, «безлошадные», ничего против них не могли сделать! Ведь двумя-тремя самолетами одновременно не защитишь переправу и аэродром. Кроме того, надо было выполнять разведывательные полеты.

Во время первого же налета противника я заметил: белые стремятся сковать наши самолеты воздушным боем, а основными силами разбомбить переправу. Нельзя было позволить врагу обмануть нас. С тех пор «ньюпоры» стали непрерывно патрулировать над понтонным мостом.

В самые трудные для нас первые дни сентября летчики Правобережной авиагруппы провели более двадцати пяти воздушных боев. Только 2 сентября они вынуждены были пять раз подниматься в воздух для отражения атак «хэвилендов».

6 сентября к аэродрому подошло сразу восемь вражеских самолетов. А у нас был исправен лишь один «ньюпор», да и тот находился над каховской переправой. Сделав два захода, белые буквально засыпали нас бомбами. Правда, большинство из них не взорвалось и мы не понесли никаких потерь.

Внимательный осмотр неразорвавшихся бомб показал, что у них умышленно повреждены взрыватели. Значит, на врангелевском аэродроме находились и наши друзья! Пренебрегая опасностью, они бесстрашно делали свое благородное дело, спасая от смерти десятки наших людей. К сожалению, не удалось узнать фамилии отважных советских патриотов.

Неразорвавшиеся бомбы мы уносили на склад, а потом, сменив поврежденные взрыватели, использовали их для ответных ударов. Летчики и мотористы в шутку благодарили черного барона за то, что он снабжает нас боеприпасами.

Конечно, нелегко было нашим летчикам-истребителям наблюдать, как вражеские самолеты безнаказанно летают над аэродромом. Может быть, потому они и дрались с такой необыкновенной яростью, когда сталкивались с беляками в воздушном бою.

В боях на перекопском направлении и за каховский плацдарм люди авиагруппы сплотились в дружную фронтовую семью. Этому во многом содействовал всей своей работой и поведением безвременно погибший И. Д. Савин. Презрение комиссара к «международной контре» выражало чувства каждого из нас. Мы все искренне хотели поскорее разбить черного барона, мечтали о мире, с гордостью говорили о том, какой станет Россия при социализме. Мечтали и… не жалели жизни в боях за это будущее.

За всю гражданскую войну лишь один летчик нашего истребительного дивизиона оказался недостойным уважения. Вы помните, наверное, как в Аскании-Нова прибыли к нам два Бориса: щеголеватый, обходительный Былинкин и уравновешенный, сдержанный Рыков. Они появились в конце мая. К середине августа Рыков стал одним из лучших воздушных разведчиков Правобережной авиагруппы. А Былинкин? К этому времени его уже не было на фронте.

Как это случилось? Сначала Былинкин всем нравился. Подражая своему командиру Соловьеву, он рвался в бой (так нам казалось). Погиб Иван Соловьев. Увидев обломки разбитого самолета и останки летчика, Былинкин побледнел. Потом он, назначенный командиром 6-го отряда, начал отлынивать от полетов. Под разными предлогами старался ездить в командировки.

Хорошо помню необычно хмурое лицо нашего комиссара, когда он слушал объяснения Былиикина, который якобы из-за неисправности мотора не может вылететь на задание. Когда летчик, щелкнув каблуками, отошел, Иван Дмитриевич Савин с презрением бросил всего одно слово:

— Артист…

Вскоре пришел приказ об откомандировании Былинкипа в штаб авиации фронта. На этом и кончилась «фронтовая» служба Б. В. Былиикина. Остается добавить, что за два с половиной месяца пребывания в группе он сделал лишь два вылета на разведку.

Прощаться с ним никто не пришел. Не вспоминали его и после: словно не было этого человека с нами. Командиром 6-го авиаотряда стал Николай Николаевич Васильченко.

5 сентября 1920 года в Александровске состоялся парад в честь отличной боевой работы Центральной авиагруппы. На нем присутствовало почти все население города. Многим летчикам командарм Уборевич вручил орден Красного Знамени и часы с надписью: «Честному воину Рабоче-Крестьянской Красной Армии от ВЦИК». Из наших товарищей высокие награды получили Маляренко, Крекис, Иншаков, Арватов, Ингаунис, Золотов. Вторым орденом Красного Знамени наградили Ивана Ульяновича Павлова. В связи с этим в приказе по Воздушному флоту Республики говорилось, что красные летчики, совершая полеты на минимальной высоте, не раз рассеивали крупные скопления белых войск бомбами и пулеметным огнем. Павлов, как командир, своей храбростью увлекал в бой товарищей.