Записки бывшего милиционера

Естественно, для меня, совершенно не имеющего поначалу практического опыта работы в сфере охраны общественного порядка, первые год-два, а особенно первые месяцы, были временем испытаний. В любой момент я мог сломаться и уйти в другую службу, тем более что ни у одного из заместителей начальника УВД в начальный период своей работы на этом поприще я не имел никакой поддержки. Наоборот, создавалось впечатление, что они мне мстили за моё легкомысленное согласие занять эту должность. Особо свирепствовал мой непосредственный куратор — М. М. Коверзнев, являвшийся в этот период заместителем начальника областного УВД по наружным службам, который, сам не будучи специалистом в сфере охраны общественного порядка — поскольку пришёл на свою должность со следственной работы, — не находил и во мне знатока этой службы. Положение усугублялось тем, что Коверзнев и Б. И. Карпов — другой заместитель начальника УВД, курирующий оперативные службы, — не терпели друг друга и не упускали ни одной возможности очернить службы, не подчинённые им, а это прежде всего аукалось руководителям этих служб, в том числе и мне. Правда, мою участь облегчало то, что поддерживал и защищал меня начальник УВД В. Н. Вдовин, который понимал, что и он виноват в моём назначении. Но, конечно же, основным моим спасителем был коллектив отдела, с которым я быстро сработался. И хотя подчинённые считали меня очень строгим начальником в отличие от Чижова, тем не менее, именно благодаря коллективу я за год-два стал по праву занимать своё место, так как — скажу без ложной скромности — стал специалистом в вопросах теории и практики службы. Поняли это и заместители Вдовина, и теперь это их нередко раздражало, поскольку они не могли смириться, что кто-то по какому-то вопросу знает и умеет больше, чем они.

Когда я пришёл в отдел ООП, там, конечно, был костяк личного состава, сложившийся ещё при В. И. Чижове. Состоял он из Олега Александровича Бурова, двух Тарасовых — Виктора Павловича (молодой лейтенант) и Всеволода Миновича (уже в годах, в единственном числе отвечающий за разрешительную систему в области), молодых сотрудников Валерия Владимировича Войтко и Александра Ивановича Обрядина, Светланы Ивановны Финонченко (раньше всех вышеперечисленных пришла в отдел и через много лет из него уволилась на пенсию, последней из тех, с кем я работал), Владлена Владимировича Стукова (заместитель Чижова, ставший также и моим заместителем, хоть и ненадолго).

Позже, в разное время, в отдел пришли другие работники, которые более или менее продолжительное время проработали в отделе: Александр Сергеевич Малаховский, Тагир Шангулович Гильмутдинов, Елена Александровна Романова, Вера Ефимовна Тымчук, Анатолий Иванович Мезенцев, Владимир Иванович Лобанов (ставший через несколько лет начальником УВД), Владимир Иванович Бабушкин, Сергей Иванович Малинин, Григорий Ипатов, Владимир Иванович Герасимов, Алексей Иванович Вурдов и другие. Все они были моей опорой и тянули воз своих обязанностей.

Было множество и других людей, которые, недолго проработав, предпочли правдами, а кто и неправдами уйти в другие службы.

Личностные особенности каждого работника требовали индивидуального подхода. Одних не нужно было контролировать, так как у меня была уверенность, что всё будет сделано как надо. Других требовалось проверять постоянно. Но считаю, что отдел в сравнении с аналогичными службами других регионов работал неплохо, а по некоторым направлениям даже значительно опережал их. И это подтверждалось многочисленными просьбами УВД-МВД других регионов страны прислать образцы тех или иных документов, разработанных нами. А в последние годы моего руководства отдел был постоянно на слуху в главке министерства в хорошем смысле, чему способствовали частые визиты в отдел министерских работников и те материалы, которые они увозили к себе в министерство. Дело дошло до того, что меня стали вызывать в главк, когда решался организационно-штатный вопрос службы охраны общественного порядка в связи с очередной её реорганизацией в части, касающейся нашего УВД. А такие вызовы, как правило, осуществлялись только в отношении служб охраны общественного порядка республиканских Министерств внутренних дел и УВД крупных областей и краёв.

В аспекте помощи мне со стороны личного состава отдела особо хочется отметить Олега Фёдоровича Бурова, опытного и инициативного работника отдела. В первые месяцы своей работы в отделе именно у него я набирался опыта по вопросам службы. Но, к сожалению, его, как мне казалось, некая меркантильность и некоторые черты характера обусловливали моё насторожённое к нему отношение. Тем не менее, в 1985 году я предложил Бурову стать моим заместителем, а, освобождая свою должность в связи с депутатством в облсобрании, я рекомендовал именно его вместо себя.

Вскоре после моего ухода в депутаты и после очередного реформирования службы, когда она вновь была разделена на отдельные подразделения, Буров стал начальником отдела ООП, но ненадолго, так как встретил, как говорили, свою школьную любовь, бросил всё и уехал с ней жить в Одессу. Там он заново начал свою милицейскую карьеру и дослужился до начальника штаба городского УВД.

Вообще-то надо признать, что не со всеми заместителями мне везло, как, видимо, и им со мной. Обычно их назначали волевым порядком, вопреки моим возражениям. Таковыми, прежде всего, оказывались некоторые бывшие начальники райотделов милиции, часть которых, привыкших быть первыми лицами в своих подразделениях, не могла психологически перестроить себя, да и огромный объём практической работы, особенно бумажной, просто убивал их.

Особенностью моей работы — в отличие от работы руководителей многих других отделов и служб УВД — было непосредственное подчинение моему отделу различных спецучреждений милиции, а именно: изолятора временного содержания (ИВС), приёмника-распределителя для бродяг, спецприёмника для административно арестованных, а впоследствии и детского приёмника-распределителя, конвойного взвода, подразделения по охране спецобъектов (банков и партийно-советских органов), некоторых складов, музея «Малые Корелы» и других. Их охраняла ведомственная милиция, также непосредственно подчинённая отделу ООП. В Архангельске не было городского отдела или управления внутренних дел, и поэтому я являлся вышестоящим начальником личного состава перечисленных подразделений и в таком качестве нёс ответственность за их функционирование. Всё это обязывало меня в целях контроля чуть ли не каждый день бывать в каком-нибудь из них и проверять его работу. Посещал я и объекты разрешительной системы, контролируемые непосредственно отделом. Почти ежедневно навещал (по своему графику) какой-либо районный или городской отдел милиции, включая Северодвинск, Новодвинск и Приморский район, где вникал и проверял работу по своей линии. Всё это позволяло быть в курсе всех событий в моей службе на местах, знать личный состав в лицо и вовремя реагировать на всякие изменения.

Весьма обременительным было для меня проведение с личным составом отдела обязательных еженедельных политзанятий. За неимением ничего лучшего идеологический аппарат ЦК КПСС считал политзанятия — этот архаизм, жалкую пародию на кружковую работу с революционно настроенными рабочими в начале века — панацеей в воспитании идеологической и нравственной устойчивости личного состава в войсках и в системе правоохранительных органов. Подобно страусу, прячущему голову в песок при опасности, партийные вожди делали вид, что не знают об убеждениях и настроениях людей, об их отношении к партийной пропаганде, ни одному слову которой народ не верил, об отношении людей к партийной номенклатуре, которая кормилась и одевалась в спецмагазинах, недоступных для обычных, рядовых людей, не говоря о всех остальных благах, которые номенклатуре доставались вне всяких очередей. На двух-трёх занятиях, которые я провёл, чтобы избежать муссирования избитых пропагандистских штампов, ставил перед участниками занятий какой-нибудь парадоксальный вопрос вроде: «Можно ли говорить в современных условиях развитого социализма о коммунистическом воспитании человека?» Такие вопросы, как правило, вызывали у некоторых участников желание высказаться по этому поводу, что, в свою очередь, вызывало споры, дискуссию. Одним словом, вроде и занятие проведено, и в то же время такой подход позволял не ломать себя и не заниматься лживой, ничего не значащей болтовнёй. Этот метод изобрёл не я, а перенял его у одного из преподавателей Академии МВД, которому, видимо, также претило заниматься пустыми разговорами.