Подруги Высоцкого

Меня остановил впервые результат работы над сценарием «Белорусского вокзала»… Я впервые пережила крушение замысла, гибель надежд. А тут еще поджидало меня новое испытание – мне исполнилось тридцать лет. Смешно сказать, но этот возраст я восприняла гораздо драматичнее, чем последующие, скажем, даты. Казалось, надвигается крушение. Я вдруг поняла, что уже прожита какая-то жизнь, что дальше, выше ничего не будет. Раньше будущее представлялось горой, а теперь обнаружилось, что перед тобой плоскогорье. И новых вершин нет, и некуда подниматься. Надо осваиваться на новой территории, и основательно» —

«…и двигаться уже по горизонтали», —

предложила Лариса драматургу Геннадию Шпаликову. «Мы тогда увидели друг друга как будто в зеркале, – вспоминала она, – говорили друг другу одно и то же и почувствовали, что не можем об этом не говорить. И за одиннадцать дней написали сценарий «Ты и я».

Задача состояла в том, чтобы разобраться и показать, что случилось бы с одним и тем же человеком, выбери он тот или иной путь. Первая дорога приводила его к материальному благополучию и душевной пустоте, другая ничего не гарантировала, кроме немалых трудностей. Но не лишала внутренней духовной цели, возможности самореализации. Недаром одним из вариантов названия фильма было «Пробуждение» – пробуждение совести, чувства долга и ответственности. Для Шепитько талант неизменно был достоянием не только личным, но и общественным. «Человек, изменивший себе, своему делу, – говорила она, – совершает преступление по отношению и к обществу, и к самому себе. За него приходится тяжко расплачиваться. Речь идет о гармонии существования, о потере этой гармонии, о ее возвращении».

Впрочем, киноначальство подобную концепцию неопритчи о духовных странствиях блудного сына, о постепенном его обновлении и возрождении сочла авангардистской. Сценарий пришлось кроить и перекраивать. До совершенной неузнаваемости.

…Лариса сидела за рабочим столом и теребила в руках странное письмо, полученное от Шпаликова. Оно и радовало, и тревожило. «Люди делают судьбы, – писал Гена. – Самая большая удача, – пока что, – это ты… Ты – герой своего романа о НЕСБЫВШЕМСЯ. Только между нами, – я ведь и не так, в общем, живу (хотя и прыгаю с моста), но, конечно, живу литературно, по способу нашего героя. А в остальном сплю, пью, пишу, сижу дома, – и с ужасом думаю, что это – надо писать, – потому что мне это Богом отпущено, и ничего иного я не умею, а писать, как мне хочется – так я и пишу, – но есть рынок и сбыт. Ты – вне рынка, я – вне рынка, хотя мы и есть тот рынок – единственный – которому надо платить – но Бог с ними…»

А с нами? – думала она. И не могла найти ответа.

Включала магнитофон – Володя Высоцкий с таким же настроением и с теми же вопросами:

Прописывая сюжетные коллизии и характеры героев, Лариса Ефимовна в роли Кати ясно видела Беллу Ахмадулину, а Саши – Юрия Визбора. «Человек одной крови» – Владимир Высоцкий предполагался ею на ключевую роль Петра. Но затем…

– Парень он хороший, но Петр… – задумчиво говорила она второму режиссеру Хованской перед началом проб.

– Так зачем же тогда пробовать, пленку тратить?

– Понимаешь, неожиданности бывают… А потом, мне очень интересно его актерское нутро…

«Кинопроба наша с Высоцким прошла удачно, – радовался Юрий Визбор, – мы были вдохновлены возможностью совместной работы. Однако слишком много раз – и не только по кинематографическим причинам – утомительный и нервный путь переговоров, фотопроб, кинопроб приводил Володю к неудачам. Увы, так случилось и в картине «Ты и я».

Вслед за Владимиром Высоцким из списка актеров была вычеркнута и фамилия Ахмадулиной. Аргумент: Белла – не профессиональная актриса.

Но как же прекрасно все начиналось!

– Влиятельность ее авторской воли я вполне испытала на себе, – рассказывала Белла Ахатовна. – Лариса хотела, чтобы я снималась в ее фильме, и я диву давалась, замечая свою податливость, исполнительность: я была как бы ни при чем – у Ларисы все выходило, чего она хотела от меня. Это мое качество было мне внове и занимало и увлекало меня. Лариса репетировала со мной сначала у нее дома, на набережной, потом на «Мосфильме». Все это было совсем недолго, но сейчас я четко и длинно вспоминаю и вижу эти дни, солнце, отрадную близость реки. В стиле характера Ларисы, несомненно, была слабость ко мне, и тем легче у нее все получалось. Лариса открыто радовалась моим успехам, столь важным для нее, столь необязательным для моей судьбы, ведь у меня совсем другой род занятий. Но я все время принимала в подарок ее дар, ярко явленный в ее лице, в ее указующей повелительности.

Все-таки до съемок дело не дошло, и я утешала ее: «Не печальтесь! Раз вы что-то нашли во мне – это не пройдет с годами, вот и снимете меня когда-нибудь потом, через много лет». Лариса сказала как-то грозно, скорбно, почти неприязненно: «Я хочу – сейчас, не позже».

Милая, хрупкая и беззащитная женщина, но все равно – как бы родом из Спарты…

Шепитько примчалась домой к Визбору вся в слезах: «Беллу мы потеряли!.. У нас всего одна ночь, чтобы найти Катю…» Юрий Иосифович попросил минуту, потом усадил Ларису в кресло, сказал: «Жди» – и ушел.

Пока Лариса, стиснув ладони коленями, покорно ждала, Визбор уже звонил в двери соседки по лестничной площадке:

– Алла, спасай! Завтра начинаем съемки, а сниматься некому!

Алле Сергеевне Демидовой много времени на принятие решения не потребовалось: почему бы и нет? Хорошая компания, да и роль неплохая…

Хотя позже поняла: «если бы в главной роли снималась Белла Ахмадулина, может быть, фильм повернулся бы по-другому. Ее голос, ее манерность сыграли бы на форму…» Но поначалу казалось – была не была, понеслось!

«Такой зашоренности в работе, как у Ларисы, я не встречала больше ни у кого, – вспоминала Демидова. – Она видела только своих актеров, только свой материал – больше для нее ничего не существовало… И, конечно, в водоворот Ларисиной жизни закручивались и наши жизни тоже…»

Атмосфера в киногруппе была замечательная, царило настроение всеобщей влюбленности друг в друга. Композитор Альфред Шнитке приглашал всех желающих на свои концерты. Художник по костюмам, будущий модельер № 1 Советского Союза Слава Зайцев из любви к искусству наряжал в свои костюмы участников съемок. Знаменитый дрессировщик Мстислав Запашный охотно делился цирковыми секретами. Визбор и Шпаликов состязались в сочинении шуточных куплетов. Когда кто-то вздохнул: «Эх жаль, нет Высоцкого с нами…», Визбор промолчал, прикрыл ладонью струны и отвернулся в сторону, а Гена Шпаликов совсем некстати вспомнил вслух название знаменитого аксеновского рассказа «Жаль, что вас не было с нами».

Вот незадача, ведь все же знали, что компаний, в которых солировал Высоцкий, Юрий Визбор, по возможности, старался избегать, и уж тем более ни в коем случае с ним не соревноваться…

Кино – конечно же, сплошное производство и только пять минут творчества – расхожая формула печального опыта многих поколений кинематографистов.

Профессиональный репортер Юрий Визбор тщательно фиксировал весь тяжкий технологический процесс кинопроизводства, которым руководила Лариса Шепитько.

…Съемки крупного эпизода в цирке, три тысячи статистов… Лошади, костюмы, реквизит… Со всех сторон несется:

– Лариса Ефимовна, а я смеюсь после жонглера?

– Лариса Ефимовна, тут силовой щиток выбило, нужно гнать лихтваген со студии!

– Лариса Ефимовна, посмотрите, у меня затылок в порядке? В смысле красоты?

– А почему буфет закрыт?

– Пожарник запрещает съемку, товарищ режиссер.