Мастейн. Автобиография в стиле хэви-метал (ЛП)

“Продолжай играть, Дейв!” – кричала Пенелопа. “Смотри в камеру!”

Еще больше вращения…больше подъем…падение.

“Повернись, Дейв! Посмотри в камеру. Нет! Это слишком быстро! Сюда!”

“Твою мать, я не могу этого сделать!”

Было довольно трудно одновременно выступать и играть на видеозаписи, даже если бы я был трезв и стоял прямо. Обдолбанный? Забудьте. Без вариантов.

Мы прожгли менеджеров почти так же быстро, как мы прожгли барабанщиков и гитаристов. Джей Джоунс, Кит Ролз, а затем Тони Мейтленд, руководивший Five Young Cannibals в своих пятнадцати минутах славы. Тони находился с Мегадэт около наносекунды, пока не передал бразды правления Дугу Талеру, бывшему музыканту, чья карьера менеджера пошла в гору благодаря работе с Motley Crue, The Scorpions и Bon Jovi.

Моей первой реакцией, услышав, что Дуг хочет управлять Мегадэт, было: 'Черт возьми, да! Наконец-то'.

На деле наши отношения оказались гораздо более сложными. Помощником Дуга была женщина по имени Джули Фоули, которая также являлась девушкой Дэвида Эллефсона. Дэвид и я по-прежнему жили в одном доме и по общему мнению проходили курс лечения. Он остался трезвым; а я нет. Поэтому как-то когда я был дома, накуриваясь героином, Джули и Дэвид подъехали к дому. Джули была в ярости и немедленно позвонила Дугу, который тут же принялся осуществлять активные действия. Он не стеснялся говорить мне, что мне требуется помощь и что моя карьера зависит от этого. В конце концов, Дуг прошел через вещи подобного рода с участниками Motley Crue. Более того, это был период, когда стало политкорректным для алкоголиков и наркоманов среди звезд - актеров, музыкантов, писателей – принимать трезвый образ жизни в очень публичной (и часто корыстной и цинично) манере. Двенадцать шагов к лучшей карьере и все такое.

Был в то время известный “трезвый коп” по имени Боб Тиммонс, чьей специализацией была работа с артистами, в первую очередь с музыкантами. Дуг уже имел дело с адвокатом, начиная с работы Тиммонса с Motley Crue. Если кто и мог поставить меня на ноги, считал Дуг, так это Тиммонс.

Я согласился пройти курс реабилитации и начать общение с Тиммонсом, больше для того, чтобы люди слезли с меня, чем для чего-либо. Конечно, было бы преувеличением сказать, что я был готов сделать какой-либо эмоциональный вклад в процессе реабилитации. Я только хотел успокоить людей, изводивших меня до смерти.

Все произошло очень быстро, как это обычно и бывает с посторонним вмешательством:

“Мы уезжаем. Прямо сейчас. Даже не пакуй вещи. Автомобиль уже выехал”.

В моем случае автомобилем был лимузин. Ожидая его прибытия, я опустошил шарик героина, а затем сделал дорожку. Последний раз за какое-то время я понял. Я мог также получать от этого удовольствие. Пару минут спустя показался Тиммонс. Мы немного поговорили, сели в лимузин и поехали в Мемориальный Госпиталь Скриппс в Ла-Хойя. В паре кварталов от дома я со скрипом открыл окно и закурил косячок, который сделал перед отъездом.

“Что ты делаешь?” – спросил Тиммонс.

“Эй, да все нормально, чувак. Я просто хочу немного покурить по дороге. Ну, знаешь, сказать прощай жизни под кайфом”.

Я засмеялся, думая, что парень вроде Тиммонса возможно видел и делал все это, и оценит эту шутку.

Но он не оценил. “Без вариантов, дружище”.

“Ты о чем?”

“Я говорю нет. Мы уже на пути”.

За мгновение мое отношение изменилось от покорности с оттенком оптимизма до негодования.

“Да пошел ты! Ты сам на своем пути. Я еду домой. Поворачивай этот сраный лимузин обратно”.

“Не могу этого сделать, дружище. Поездка только началась”.

Какую бы положительную энергию я ни мог привнести в это дело (и ее было не так много, должен признать), она испарилась. Я не хотел находиться в этом лимузине, не хотел находиться рядом с Бобом Тиммонсом, не хотел ехать в реабилитационный центр.

Неудивительно, что Тиммонс проходил подобные вещи и раньше; он привык к тяжелым случаям, и поэтому он только говорил всю дорогу, в основном рассказывая мне историю своей жизни. Он сказал, что когда он был скандальным юношей, он был членом арийского братства. Я полагаю, вы никогда об нем не слышали, но если быть абсолютно честным, я просто не мог представить себе этого парня в арийском братстве. По нему нельзя было этого сказать. Ну, как только я стал трезвым, пару лет спустя, и начал осуществлять небольшую спонсорскую работу самостоятельно, я познакомился с некоторыми выздоравливающими алкоголиками и наркоманами, которые совершили некоторые действительно страшные, отвратительные вещи. Многие из них, что неудивительно, были членами различных банд, включая арийское братство. И некоторые из них утверждали, что сталкивались с Бобом Тиммонсом в своих похождениях.

“Законченный ублюдок, да?” – спрашивал я.

“Ээ…не совсем”.

По их словам Тиммонс в свое время отсидел в тюрьме, предоставляя сексуальные услуги арийскому братству. Банда в свою очередь обеспечивала ему защиту. Было ли это на самом деле? У меня нет возможности узнать, но это определенно кажется правдоподобным. Тиммонс умер пару лет назад, и я никогда не спрашивал его об этом.

Наши отношения испортились довольно быстро после прибытия в Ла-Хойя. На самом деле, к тому времени, как мы приехали туда, я уже подумывал об отъезде. Я продержался чуть дольше, чем в первый раз, но не намного.

Облегчала дискомфорт моего пребывания милая молодая девушка, покрытая татуировками. Мы узнали друг друга довольно быстро и обнаружили, что у нас много общего. По крайней мере, достаточно.

“Тебе нравится героин? Мне тоже!”

“Ты поклонница Мегадэт? Срань господня! Я играю в Мегадэт!”

Как-то произошел день восстания пациентов, пациенты стационара бегали повсюду, раздраженные едой, консультациями, практически всем, что можно представить. В последовавшем хаосе моя маленькая девушка-панк выскользнула из центра реабилитации и взяла такси до Виа-де-Ла-Вале, недалеко от ипподрома Дель-Мар, расположенного в добрых десяти милях. Там он бросилась в ресторан, купила немного героина, привезла его обратно в лечебный центр, где мы оба тут же раскумарились.

Как и с моей первой поздкой в реабилитационный центр, я был шокирован тем, насколько легко было перевезить контрабандой наркотики. К тому времени, как протрезвел, я потерял всякий интерес к этой программе. Я просто хотел домой. Поэтому я позвонил человеку, который бы не стал задавать вопросов, человеку, который безоговорочно любил меня и сделал бы все, что мне требовалось, даже если это было неразумно и необязательно в моих интересах.

Моей маме.

Он забрала меня на следующий же день, и я выписался из больницы, как и прежде “вопреки рекомендациям врача”. Когда я приехал домой, на автоответчике было сообщение от Дуга Талера. На самом деле неудивительно. Я знал, что мне придется заплатить свою цену за отказ от программы. Я знал, что Дуг будет зол. Но я не знал, что он потеряет голову.

“Ты сраный изгой в этой индустрии!” – сказал он. “И знаешь, чья в этом вина? Пьяной пизды твоей мамаши”.

Ээээй,погоди.

Это было моей первой реакцией.

Мой второй реакцией было то, что я собирался убить этого ублюдка.

Кое-что о моей маме. Она прожила тяжелую жизнь в одиночестве. Она любила своих детей и сделала бы для нас все, и часто мы не облегчали ей жизнь. Определенно, не облегчали. Но моя мама была обычным человеком, который много работал (убирая туалеты и полы другим людям) и любила выпить пива, когда возвращалась домой. Вот такой она была. Она не была ни наркоманкой, ни алкоголичкой. Я понял гнев Дуга; я сыграл свою роль в этой истории. Он хотел управлять мной, а я был неуправляем. Я был непредсказуем и ненадежен, и в результате лишь поставил под угрозу его безопасность и репутацию. Хорошо. Разозлись на меня. Ударь. Но бросаться подобными оскорблениями в мою мать? Совершенно бессовестно.

Неудивительно, что этот день стал последним днем пребывания Дуга в качестве менеджера Мегадэт. Хотя он сказал, что развернет клеветническую кампанию, я набрался смелости и принес ему извинения за то, что поставил под угрозу его безопасность и за то, что не был хорошим клиентом, пока все не зашло далеко. Музыкальный бизнес, ка правило, довольно простителен к плохому поведению, и действительно часто вознаграждает это, особенно тех, у кого действительно есть некоторый талант и солидный послужной список.