Приворотное зелье

Это счастье, человеческое и творческое, когда съемочная площадка сводит тебя с людьми, близкими по духу, талантливыми, увлеченными своим делом.

Так было на съемках «Добровольцев». До сих пор согревают меня воспоминания о том времени, о моих товарищах. Помню, как импровизировал Леня Быков во время наших «скоростных» репетиций. Он уже был актером Харьковского театра драмы, и этот опыт помогал ему, как спасательный круг. Настоящий друг, хороший партнер, он не только плыл сам, но и тянул нас за собой.

В фильме «Председатель» хорошей школой для меня стала работа в партнерстве с великолепным актером Иваном Лапиковым, хотя играть с ним было, особенно поначалу, трудновато, — я чувствовал, что в отдельных сценах он, как у нас говорят, меня переигрывал.

Много лет проработал Иван Лапиков в Волгоградском драматическом театре, где его и высмотрел ассистент А. Салтыкова, режиссера «Председателя», когда ездил по городам и весям в поисках нужного типажа. Счастливая находка!

Кстати сказать, когда искали кандидатов на роли адъютантов, офицеров из окружения генерала Хлудова, одного из персонажей фильма «Бег», ассистенты смотрели в Омске фотографии актеров. В числе отобранных ими была фотография Владислава Дворжецкого. И когда Алов и Наумов увидели это странное лицо, с огромными марсианскими глазами, они поняли, что перед ними — сам генерал, что лучшего Хлудова им не найти.

Не представляю себе на месте Лапикова другого актера, до такой степени он достоверен: высокий, костлявый, чуть сутулый, как бы согнувшийся под тяжестью жизни, с сухим, тощим крестьянским лицом, с длинным носом. С этой его походкой, лениво-степенной, как и его манерой жить, он был неразличим среди крестьян, особенно если еще и не побреется. Иной артист подлаживается под эту простонародность, говорок найдет, но видишь, что все это актерство, оно немногого стоит для профессионала. У Лапикова и талант, и вся повадка его — природные. Он ведь вышел, как и многие из нас, из низов.

Человек он был замечательный. Ни тогда, ни потом, когда он стал известным актером, не было у него этого желания — покрасоваться на первом плане, оттеснить других. Внешне суровый, даже несколько смурной, он тем не менее располагал к себе очень разных людей. С ним интересно было беседовать на разнообразные темы — от рыбалки (Лапиков был заядлый рыбак) до космоса. Мы с ним дружно жили.

На съемочной площадке для меня, вахтанговского актера, не новичка в кинематографе — к тому времени я уже снялся в нескольких фильмах, — для меня, осознающего масштаб роли, которую я играл в «Председателе», Егора Трубникова, Лапиков был как бы компасом. Рядом с ним я боялся поверхностности и приблизительности игры, решения сцен. Вот здесь, я вижу, Лапиков играет лучше, здесь я изображаю, а не существую, здесь недоигрываю до глубины… Глядя на него, я направлял себя, старался как актер и человек соответствовать той правде, которой он владел изначально.

Сергей Аполлинарьевич Герасимов был совершенно потрясен именно глубинной правдой характера, сыгранного Иваном Лапиковым. Он принимал его больше, чем меня.

Но я все же думаю, что в целом мы в картине уравновесились: ведь роль у меня была огромная, так что было где парировать.

Лапиков прожил большую жизнь в кино, у него были заметные роли, которые добавили ему славы. Но для меня дорога именно эта, первая его экранная роль, где в полной мере проявились его актерское мастерство и человеческая суть.

Настоящим пиром души, я уже писал об этом, было общение, профессиональное и товарищеское, с Алексеем Баталовым и Евгением Евстигнеевым на съемках булгаковского «Бега». Праздник этот всегда со мной.

Замечательные были у меня партнеры и партнерши!

В «Простой истории» — Нонна Мордюкова, в роли Саши. Актриса потрясающей правдивости. Зритель видит на экране деревенскую женщину, снятую как бы скрытой камерой, настолько Мордюкова естественна. Пожалуй, только профессионал сможет в полной мере оценить эту естественность и простоту и восхититься, до конца так и не разгадав, как актриса этого достигает. Тут важно, как в истинном искусстве, то самое «чуть-чуть». Чего стоит одна только ее фраза, брошенная моему герою: «Хороший ты мужик, Андрей Егорыч, а не орел!» Интонация, поворот головы, выражение глаз… Она спрыгивает с «газика» в грязь, ойкает и уходит прочь. В этом крохотном эпизоде вся горькая история Сашиной любви, не нашедшей ответа…

Лидия Федосеева-Шукшина — Груша в фильме «Позови меня в даль светлую», где я играю ее брата Николая. Актриса большого диапазона, она на месте и в роли простой деревенской женщины, и в роли баронессы — ее актерская судьба тому свидетельство.

Галина Волчек в фильме-спектакле «Тевье-молочник». Там я Тевье, а она Голда, его жена. С Волчек было необычайно легко, с ней я находил то самое созвучие, которое так ценно в партнере. Каждый мной внутренний посыл отзывался реакцией с ее стороны, каждая неожиданная придумка — мгновенным ответным розыгрышем.

Волчек, а также Ию Саввину, Ирину Купченко, моих партнеров по фильмам «Частная жизнь» и «Без свидетелей», я считаю не только талантливыми актрисами, но одними из умнейших женщин, что тоже очень важно для актрисы.

Нелли Мышкова, Людмила Гурченко, Станислав Любшин, Олег Ефремов, Вячеслав Тихонов… Кино и телевидение осчастливило меня встречей с этими и многими другими — всех не перечислить — актерами и актрисами, каждый из которых что-то дал мне; я тоже частицу души оставил в каждом.

Но все-таки специфика кино сказывается и в крупном и в мелочах.

Общение актеров на съемочной площадке, каким бы оно ни было взаимообогащающим, носит временный характер. Как бы долго ни длились съемки, все равно для тебя они что-то вроде командировки, проживания в гостинице, где с соседями может повезти, а может и не повезти, где вообще удача и неудача во многом зависят от случая.

Другое дело — театр, твой родной дом, театральная труппа, ставшая твоей семьей. Это не только семья. Хорошая театральная труппа — коллектив единомышленников, исповедующих одну веру, подчиняющихся одним законам. Естественно, нужны годы, чтобы родились сыгранность, приспособляемость друг к другу и чтобы при этом не подавлялась, а расцветала индивидуальность каждого.

В этом смысле благо, что Вахтанговский театр вырос из студии, что почти все мы вышли из Щукинского училища: став профессионалами, мы оказались в той же среде обитания, дышали тем же воздухом, соблюдали те же традиции, чтили те же авторитеты. Но при всем при том каждый актер уже осознавал свою самоценность, понимал, что он и сам по себе что-то значит, играет какую-то роль, помимо ролей, которые играет на сцене, и театр должен учитывать интересы выросшего мастера.

Умные педагоги растят не безликую смену, а индивидуальности, а потому актерский коллектив — необычайно сложный организм.

Театр жесток. Нельзя сказать: у меня двадцать репетиций и у тебя значит, мы одинаковы. Нет, не значит. У одного за эти двадцать репетиций рождается роль, у другого — оскомина, непонимание, растерянность. Актеры в равном положении перед зрителями, но как тот или иной воздействует на них зависит от таланта, мастерства и в не меньшей мере от личных качеств актера. И от того, с кем он играет.

Оглядываясь на прожитые годы, могу утверждать: чем крупнее как актер твой партнер по сцене, тем лучше играешь ты. Тебе, конечно, труднее с ним, но в этой трудности — гарантия твоего роста. А чем слабее партнер, тем «величественнее» ты себя чувствуешь на сцене и небрежнее работаешь: ты же мастер! Появляется самоуспокоенность, ты теряешь высокие ориентиры и постепенно деквалифицируешься.

По сути дела твой художественный рост, твое совершенствование зависит именно от этого — кто работает рядом с тобой.

Когда я пришел в театр, в нем была одна из лучших актерских трупп. За десятилетия, что я в нем работал, выросли актеры новых поколений, которые не уронили этой славы. Ряды вахтанговцсв в последние годы пополнила талантливая молодежь: Аронова, Рутберг, Гришаева, Дубровская, Есипенко, Тумайкина, Маковецкий, В. Симонов, Суханов, Завьялов… Это тоже индивидуальности, яркие звезды на театральном небосклоне.