Я помню детсво, России край заснеженный (СИ)

Как кстати здесь оказывались спортивные игры с мячом. И не просто так, а командой. Да, на этот раз я играла в лагерной баскетбольной команде, а затем – и в волейбольной. Тренировал нас лагерный физрук. По всем правилам большого спорта. Баскетбол – игра быстрая, азартная. Роста я была среднего, но, несмотря на это, мне удавалось главное – точно попадать мячом в корзину. Особенно хорошо получалось это на тренировках, за что наш тренер прозвал меня «снайпером». Нас готовили к соревнованиям, к дружеской встрече по баскетболу с командой девочек соседнего лагеря. И такая игра состоялась, но, как я сейчас думаю, дружеских встреч в спорте не бывает. Борьба за первенство – это жестокая схватка, это волнение, экстрим! Наши соперницы оказались более одержимыми, более напористыми и агрессивными, и мы проиграли. Уже много позже я спросила как-то при случае у одного мальчика – футболиста, занимавшего-ся в спортивной школе, какая команда противника ему больше всего нравится. – Никакая, – ответил он. Противник – это только противник! Какие уж тут симпатии.

Волейбольная игра – не такая резкая, более плавная, что ли. Здесь выручала меня быстрая реакция. И снова была команда и снова игра. Волейбол остался надолго в арсенале наших повседневных игр – на лугу, на песке у реки, у дома.

По вечерам на лагерной танцплощадке проходили массовки. Начинались они какой-нибудь игрой, например, «в рыбки», когда дети встают парами, подняв сомкнутые руки вверх. Тот, у кого нет пары, пробирается сквозь строй в конец «тоннеля», прихватывая за руку с собой понравившегося человека, и новая пара становится в конце. Оставшийся без напарника человек тоже отправляется «ловить свою рыбку». Эта игра ещё называлась «Ручеек».

К определенному времени приходил баянист, и начинались танцы. И на этот раз – небывалые! Заводилами, увлекавшими за собой других, оказались два мальчика, занимавшихся в студии бальных танцев Дома пионеров и бывших в лагере в качестве массо-виков-затейников. С красивой осанкой, стройные, пластичные – они и сами танцевали, как принцы на балу, и нас обучали различным танцевальным фигу-рам, степенно демонстрируя одно па за другим. Со своей новой подругой Галей Г. мы стали их постоянными партнершами. Я танцевала с Сережей З. Каких только массовых танцев не перетанцевали мы тогда: падеграс, краковяк, полонез, вальсы, фокстроты и так далее. Был один танец, на который в ряд вставали по трое, и в конце музыкальной фразы человек, танцевавший в середине тройки, переходил в тройку впереди танцующую. И так происходило одновременно по всему строю. Всем нравились эти балы под открытым небом, и на танцплощадке вечерами выстраивалось, наверное, пол-лагеря. К тому же, иногда к нам приезжал духовой оркестр, и начинался настоящий детский праздник.

Много и других мероприятий проходило в лагере в течение одной смены, то есть – двадцати одного дня. И конечно на смотре я опять проявила свои певческие и танцевальные способности. В результате снова была награждена Грамотой за активное участие в художественной самодеятельности и в жизни лагеря им. Володи Дубинина.

А после лагерной смены мы часто встречались отрядом в городе. Была и на этот раз такая встреча, закончившаяся весьма курьезно. Гуляя по городу группой, мы зашли в Гастроном. Сначала в шутку, а потом и всерьез Сережа З. – тот самый танцор – заявил, что съест 1 кг. конфет «Барбарис» за один присест, в течение одного часа. Смеха ради мы ре-шили тут же провести этот эксперимент. Купили 1 кг. «любимых» Сережиных конфет и отправились на центральную площадь. Сели на скамью и наблюдали, как сначала быстро уплетал, а потом давился твердой карамелью Сережа. Спор он выиграл, но смотреть на него после этого было жалко. Шутка ли сказать, за короткое время проглотить 1 кг. «стекла», хотя и кисло-сладкого на вкус.

68. Десятый класс

Поскольку учеников в двух десятых классах стало мало, дирекция школы решила объединить их в один класс. Общее количество учащихся в нем равно было примерно тридцати. Да, теперь мы стали одноклассниками с тем мальчиком, который уже так давно, целых восемь лет мне нравился. С первых чисел сентября он еще не появился в школе, так как уезжал на соревнования. И вот приехал, такой красивый, и мне казалось, что все наши девочки были влюблены в него, ведь он к тому же хорошо учился. Выказать ему свое особое расположение было выше моих сил, и я по-прежнему ни подойти к нему, как к другим мальчикам, ни заговорить с ним запросто не могла. Так и продолжалась между нами «игра в молчанку», если не считать очень мелких эпизодов. По отношению к девочкам он держался нейтрально, никому не отдавая особого предпочтения. Тихо страдала покинутая Катя Е., тихо вздыхала я. Однако самая бойкая из нас – Галя Щ. упросила классного руководителя посадить его с ней за одну парту. И они сидели вместе на среднем ряду, на третьей парте. На этом же ряду, на первой парте сидела и я, с девочкой.

В классе появились и другие хорошо учивши-еся мальчики, например, Коля Ц. с волнистыми рыже-ватого оттенка волосами. Снова пришел когда-то учившийся в нашем классе Костя И. Теперь это был высокий хорошо натренированный юноша, бесстраш-но выполнявший гимнастические упражнения. Его общеобразовательный уровень также сильно изменился в лучшую сторону. Костя был начитанным, хорошо отвечал на уроках.

В нашем классе оказалась небольшая группа учащихся, изучавших немецкий язык. Одна девочка – Нина С. изучала французский, и с ней одной занимался преподаватель, что было идеально для усвоения иностранного языка. Французский Нина знала на отлично в отличии от других предметов.

Вернулась за школьную парту Тома Липаева, и мы рады были за нее.

Долгое время в новом объединенном классе ощущалось влияние двух начал, разделение на коалиции «ашников» и «бэшников», особенно среди девочек. Выходцы из класса « Б » после массового увлечения спортом потянулись к музыке, посещали музыкальный класс, правда не долго. Ядро активистов из бывшего « А » – класса противопоставило этому занятия конькобежным спортом в специальной группе, работавшей при стадионе «Динамо». Начались трени-ровки, после которых девушки приходили в класс оживленные, разрумянившиеся, посвежевшие. Они часто коллективно отмечали дни рождения, и виновник торжества приглашал всю компанию к себе домой. На эти праздники неоднократно попадала и я.

69. Переезжаем в «Красный дом »

Этой осенью, осенью 1961 г. папе наконец выделили другую квартиру – в Красном доме. Это был большой прогресс по сравнению с тем, что мы имели до сих пор. Капитально построенный, краснокирпич-ный дом был намного теплее. Квартира находилась на втором этаже. Там был водопровод, и папины мучения с ношением воды из колонки наконец закончились. В квартире было две печи, одна из которых – круглая, обитая покрашенной в черный цвет жестью, громоздилась в дальнем углу большой комнаты. Посоветовавшись с жильцами этого дома, папа с мамой решили круглую печь демонтировать, так как для тепла хватало одной – кухонной – печи. Как-то вечером, когда ходивших мимо дома людей почти не было, они вдвоем, разобрав печь и, конечно, соблюдая предосторожности, выбросили строительный мусор прямо через окно, со второго этажа, чтобы не носить его через подъезд. И затем, уже с улицы, отнесли все это на свалку.

Теперь можно было заняться мелким ремонтом, побелкой, покраской. Для побелки мама с работы пригласила мастеров, покраской папа занимался сам. Несколько дней мы еще ждали, пока высохнет пол. В ближайшее воскресенье с помощью папиных сослу-живцев вещи были перенесены вручную, так как от прежнего жилья до Красного дома было совсем близко, не более ста метров.

Новая квартира была просторной, с высокими потолками. Три вытянутых вверх окна выходили во двор на теневую сторону дома, что в летнее время являлось большим преимуществом. Как и в прежней квартире, здесь имелась одна большая комната. Второе помещение – поменьше – снова оказалось перегороженным и делилось на детскую комнату с окном и кухню. Вход в квартиру был не прямо с лестницы, а через общий с двумя соседями коридор, где можно было хранить заготовленный на зиму картофель и удобно разместить газовую плиту с баллоном, что и было сделано несколько позже.