Ветер военных лет

Напавший на нас «юнкере» оказался лишь передовой машиной из целой стаи стервятников, тут же показавшихся в небе. Очевидно, немецкое командование мстило нам за только что закончившийся налет нашей авиации. Теперь бомбы посыпались на боевые порядки дивизии.

Мы отбежали влево от дороги и укрылись среди небольших кустиков.

Переждав бомбежку, отправились на НП к Половцу. Он был очень расстроен. Только что тяжело ранило одного из наших заслуженных и опытных командиров батальонов капитана Исакова, который вместе с дивизией сражался под Сталинградом. Это был человек большого мужества, очень талантливый офицер, пользовавшийся любовью товарищей по оружию.

Договорившись с Половцем о быстрой, энергичной атаке сразу после удара наших самолетов, я запросил новый вылет штурмовой авиации и пешком отправился обратно.

Командарма на наблюдательном пункте уже не было. Бой за проклятый гребень продолжался с переменным успехом, перелома не произошло. Надо было принимать какие-то срочные меры, потому что, как я уже говорил, захват этого рубежа имел немаловажное значение.

В то время как я размышлял о том, что следует предпринять, чтобы выбить немцев с занимаемых позиций, начали поступать интересные разведданные. Правее позиций, занимаемых нашей дивизией, примерно в полутора километрах от нас, на склоне высоты, стояла густая роща удивительно правильной прямоугольной формы. Она занимала площадь, наверно, полтора на два километра, но оттого, что располагалась на склоне, нам издали казалась квадратной. Мы так ее и называли — «квадратная» роща. Роща находилась у противника, и к ней вела хорошо наезженная дорога.

Наблюдая за дорогой днем, разведчики видели, как изредка по ней шмыгали туда и сюда то штабные, то грузовые машины. Зато в последнюю ночь со стороны дороги и рощи слышался непрерывный рокот моторов. Видимо, роща стала местом сосредоточения достаточно крупных механизированных и танковых сил противника.

Наши разведчики совершили несколько осторожных вылазок в направлении рощи и убедились, что гитлеровцы действительно накапливают там значительные силы. Можно было ожидать, что утром оттуда последует контратака танков и пехоты в стык нашей и соседней дивизий. Значит, надо было во что бы то ни стало упредить намерения противника.

Я уже говорил, что генерал Жадов никогда не упускал возможности, чтобы организовать учебу подразделений, офицеров, штабов, для которой чрезвычайно оперативно разрабатывались соответствующие планы. Вот и здесь, на плацдарме за Днестром, где обстановка была достаточно напряженной, командарм внимательно следил за тем, как командующий артиллерией генерал Г. В. Полуэктов в течение нескольких дней проводил учения по организации массированного артиллерийско-минометного огня.

Надо сказать, что командующий армией чрезвычайно высоко ценил генерала Полуэктова, считался с его мнением и доверял ему. Такое отношение было вполне обоснованным, потому что Георгий Васильевич Полуэктов действительно был прекрасным специалистом. Он отличался тем, что никогда не высказывал поспешных мнений, всесторонне аргументировал каждое свое решение и нередко вносил очень смелые, оригинальные предложения по использованию и организации артогня. Вероятно, командарму импонировало и то, что Полуэктов никогда не упускал случая провести со своими артиллеристами учения разных масштабов.

Теперь я хочу объяснить, что представлял собой массированный артиллерийско-минометный налет. Суть его заключалась в том, что на территорию перед нашим передним краем, занятую противником, и местность внутри нашей обороны (это на случай, если фашисты контратакой прорвут ее и вклинятся в наше расположение) «накладываются» рубежи огня, как говорят артиллеристы. Другими словами, вся эта территория становится районом сосредоточения неподвижного и подвижного заградительного огня. Для этого привлекаются все батареи артиллерии и минометов, которые по своей дальнобойности могут достать до данного района, закодированного соответствующим номером.

Особенностью массированного артналета является не только мощь и большое количество привлекаемых орудий, но и абсолютная одновременность разрывов всех снарядов и мин, выпущенных по данной площади. Для этого надо заранее точно вычислить полетное время каждого снаряда или мины от позиции батареи до участка подавления.

Именно такой скрупулезной, но очень важной, необходимой работой сутками занимался Георгий Васильевич Полуэктов и офицеры его штаба артиллерии со всеми артчастями и находившимся на плацдарме механизированным корпусом генерала Каткова. Иногда для контроля той или иной батарее, на выбор, приказывалось выпустить один снаряд. В целом же эти учения проходили в основном без стрельбы. Если по реальной боевой обстановке тому или иному командиру требовалось применение артиллерии или минометов, то по установленному паролю учения прерывались и по проводам шли уже боевые команды.

Вот такой массированный налет был подготовлен и обрушен на всю площадь «квадратной» рощи.

К рассвету командиры всех степеней заняли свои места на наблюдательных пунктах. То, что в «квадратной» роще уже накопились, видимо, свежие части противника, сомнений не вызывало. Опасность была одна: опоздать с массированным огневым налетом. Но вот пошла закодированная команда о времени начала огня. В различных местах раздались отдельные залпы сначала 152-, затем 122-миллиметровых гаубиц, 120-миллиметровых минометов, «заскрипели» дивизионы «катюш», послышались более резкие выстрелы пушек.

Все смотрели на «квадратную» рощу в нетерпеливом ожидании. Разрозненность, иногда даже сиротливая одиночность залпов невольно рождали сомнение в том, что разновременно выпущенные снаряды могут достичь цели в один момент и превратиться в огневой шквал. Эту неуверенность испытывали даже мы, старшие командиры, великолепно знавшие и теоретическую и чисто техническую сторону массированных артналетов.

Секунды тянулись медленно, с языка едва не срывались слова: «Ну скоро ли они прилетят в рощу, эти самые сотни уже выпущенных снарядов? Заблудились, что ли?»

Многое пришлось мне повидать на своем веку, но забыть, как вдруг мгновенно вздыбилась мощными черными взрывами вся роща, мне не удается до сих пор.

Каждое орудие и миномет выпустили, в зависимости от наличия запасов, от трех до семи снарядов или мин различных калибров, и, как говорят, внакладку по одному залпу на установку сделала реактивная артиллерия.

Весь налет продолжался, вероятно, не более минуты, но зрелище это даже со стороны было страшным. К небу потянулся огромный сплошной столб черного дыма, ало подсвечиваемого снизу разрывами снарядов крупного калибра «катюш», взрывами горючего и бензобаков машин, боеприпасов немцев, находившихся в роще, которая вспыхнула колоссальным, невиданным костром.

Грохот разрывов оборвался внезапно. Казалось, тишина наступила во всем мире. Из клубящейся дымом рощи изредка раздавались отдельные взрывы.

Минут через пять — семь по дороге, идущей из рощи на гребень, промчались мотоциклист и две машины. Больше движения не было.

В это же время немцы, засевшие в траншеях, открыли бешеный огонь из стрелкового оружия, минометов и пушек по нашим боевым порядкам. Мы молчали. Стрельба постепенно стихла.

Никакой контратаки ни в этот, ни в последующие дни со стороны противника не было. Посланные с наступлением ночи группы разведчиков вернулись и доложили, что в роще всюду воронки, черными головешками тлеющие стволы сломанных деревьев, искореженная техника — танки, бронетранспортеры, орудия, машины, сотни трупов солдат и офицеров, среди которых кое-где стонали еще не подобранные раненые.

Вскоре из допросов пленных выяснилось, что в «квадратной» роще нашли свою гибель многие солдаты и офицеры недавно подошедшей на этот рубеж дивизии (номер ее уже не помню), которая вместе со всеми остальными войсками противника должна была контратаковать нас с целью сбросить с плацдарма в реку.

Удар артиллерии пришелся очень вовремя. Гитлеровцы как раз заканчивали завтракать, почти весь личный состав находился вне укрытий.