Леонардо да Винчи. Опередивший время

Во главе города был поставлен Максимилиан, юный сын Лодовико Сфорца. Итальянцы, состоявшие на службе Франции, попали в опалу. Леонардо укрывался от гонений на вилле своего друга Франческо в Ваприо.

Новые правители Милана не замечают гениального художника. Кроме того, да Винчи еще и болеет. В его бумагах найден адрес врача, записанный не его рукой. Уже в Риме Леонардо пишет автопортрет: хмурый старик, грустно взирающий на мир. Опущенные уголки губ и пышная борода выдают преждевременную старость. Его лицо кажется лицом древнего пророка. Это лицо человека, утратившего иллюзии.

В дополнение к письму, которое Леонардо адресовал герцогу Моро перед приездом своим в Милан и которое содержало описание главным образом военных изобретений, можно было бы вспомнить описание дворцового сада со щебечущими птицами и прозрачными ручейками. Предполагают, что оно относится к 1506 г. и является проектом сада для Шарля д’Амбуаза.

Продолжает рассказ о мастерс-Леонардо другой знаток его творчества — В.П. Зубов: "При помощи мельницы произведу я ветер в любое время, летом заставлю подняться воду, бьющую ключом и свежую… И другая вода будет протекать по саду, орошая померанцы и лимонные деревья". Леонардо придает особое значение приятной прозрачности воды: "В канавках надлежит часто удалять их травы, дабы вода была прозрачной, с камешками на дне, и оставлять только травы, пригодные для питания рыб. Рыбы должны быть из тех, что не мутят воды, т. е. не нужно пускать туда угрей, ни тунцов и ни щук также, ибо они пожирают других рыб".

Дальше в проекте говорится: "Сделано будет при помощи мельницы много водопроводов по дому и источников в разных местах и некий переход, где, кто пройдет, отовсюду снизу вода брызнет вверх".

И наконец, воображаемый сад оглашается приятнейшими звуками. "Сверху сделает тончайшую медную сеть, которая осенит сад и укроет под собою много разных видов птиц, — и вот у вас беспрерывная музыка, вместе с благоуханием цветов на лимонных деревьях". Такой естественной музыки мало, к ней присоединяется музыка искусственная: "При помощи мельницы произведу я беспрерывные звуки на различных инструментах, которые будут все время звучать, пока длится движение такой мельницы".

Леонардо продолжает упорно интересоваться гидротехникой. Среди его записей встречается, например, такая, сопровождаемая рисунком: "Канал св. Христофора в Милане завершен мая 3 дня 1509 г.". Леонардо принадлежит проект канала, соединяющего озеро Лекко с Миланом через труднопроходимые скалы.

Он писал о необходимости устроить наряду с большими судоходными небольшие ирригационные каналы: "О канале Мартезаны. Если сделать канал Мартезаны, вода в Адде убудет, распределившись по многим землям на благо лугов. Вот средство: сделать много небольших каналов, ибо та вода, которая поглощается почвой, не приносит никому ни пользы, ни вреда, — ведь она ни у кого не отнимается. Между тем, когда такие небольшие каналы будут сделаны, вода, которая раньше пропадала в почве, вновь возвратится на службу и пользу людям…"

"Следовательно, — продолжал Леонардо, — мы скажем: если такие каналы будут сделаны в Мартезане, то посредством них та же самая вода, что поит почву лугов, будет дальше направлена на другие луга — та вода, которая раньше пропадала. А если вода будет [потом] исчезать в песках Адды и в тине, то и тогда крестьяне смогут сделать небольшие каналы, принимая во внимание, что одна и та же вода, впитываемая лугами, несколько раз годится для этой цели".

В Милане Леонардо продолжал заниматься анатомией. Особенно интенсивные занятия приходятся на 1510–1512 гг. В этот период он обобщает факты, накопленные во Флоренции, все более обращая внимание на общие биологические проблемы, механизм функционирования органов. Предметом его пристального изучения становятся функции и строение сердца, дыхательных и пищеварительных органов.

С 1506 г. в Павию переселился из Падуи врач Маркантонио делла Торре (1481–1511). Вазари писал об этом ученом: "Он, насколько я слышал, был одним из первых, кто стал освещать положения медицины учением Галена и озарил истинным светом анатомию". Исследователи доказали, что Леонардо встретился в Павии с Маркантонио лишь незадолго до смерти этого ученого, заразившегося и безвременно погибшего при лечении больных бубонной чумой.

Леонардо тешил себя надеждой подвести итог своим анатомическим занятиям и писал: "Этой зимой 1510 г. я надеюсь закончить всю анатомию". Однако в действительности он продолжал анатомические занятия и в последующие годы.

Вскоре, в 1513 г., умер папа Юлий II, и в Риме на его место был избран под именем Льва X сын Лоренцо Великолепного — Джованни Медичи.

Леонардо покинул Милан и в сопровождении своих учеников выехал в Рим, надеясь при дворе нового папы занять достойное положение и найти приложение своим силам. Во Флоренции, по пути в Рим, Леонардо с почетом встретил брат нового папы, Джульяно Медичи, оказывавший ему в дальнейшем всемерную поддержку.

23 декабря 1512 г. Максимилиан Сфорца, сын Лодовико Моро, с 20 000 швейцарцев взял Милан, изгнав французов. По выражению одного из современников, наступила пора "смут, мести и всеобщего разорения". Леонардо пишет: "Я уехал из Милана в Рим 24 сентября 1513 г. с Джованни Франческо де Мельци, Салаи, Лоренцо и Фанфоя".

В Риме новый папа окружил себя художниками и поэтами. Для него работали Рафаэль и Микеланджело, но к Леонардо папа относился с недоверием.

Когда Леонардо получил от папы небольшой заказ, то, по словам Вазари, "принялся тотчас же растирать масла и травы для лака". Услыхав об этом, папа сказал: "Увы, никто никогда ничего не сделает тот, кто начинает думать о конце работы, еще не начав ее".

Страница "Атлантического кодекса", заполненная геометрическими построениями, имеет пометку: "Кончено июля 7 дня, в 23 часа, в Бельведере, в комнате для занятий, устроенной для меня Великолепным".

Тем не менее в Риме Леонардо жилось нелегко. Анатомические занятия его послужили поводом для клеветнических доносов, адресованных папе и директору госпиталя, откуда Леонардо получал трупы. После чего директор отказал ему в выдаче трупов и запретил вскрытия.

Из черновика письма к Джулиано Медичи видно, что в этом отношении повредил ему злопыхатель и конкурент — некий немецкий мастер-зеркальщик по имени Джованни (т. е. Иоганн), причинявший вообще много неприятностей великому художнику и ученому: "Этот самый мне помешал в моих анатомических занятиях, порицая их перед папой, а также в госпитале, и заполнил весь Бельведер зеркальными мастерскими и рабочими".

Особенное негодование вызывало у Леонардо то, что Иоганн переманил на свою сторону другого немецкого мастера, Георга, работавшего у него, и хотел выведать производственные секреты, касающиеся шлифовки зеркал.

Между тем рецепты в этой области Леонардо особенно старательно засекречивал. Помимо обычного зеркального письма он, следуя алхимическим традициям, пользовался в этом случае названиями планет вместо названий металлов (Венера — медь, Юпитер — олово, Сатурн — свинец, Меркурий — ртуть, Нептун — бронза). Притом эти названия и некоторые другие он писал не зеркально, а обычно; следовательно, в зеркале они читались наоборот. При передаче на русский язык: Аренев — Венера, Йирукрем — Меркурий, олкетс — стекло, аруб — бура, каджан — наждак. Мало того, Леонардо пользовался образными выражениями (бросать в лоно матери — переплавлять в матрице, Меркурий убежал — ртуть улетучилась) и неологизмами (invulghanare — провулканить, от мифического Вулкана, т. е. прогреть на огне; s’innectunnare — превратиться в бронзу, от Nectunno, т. е. Nettuno, Нептун).

Поэтому объяснима вся обида Леонардо на мастера Георга, для которого он "не жалел ничего, чем мог бы быть ему полезным". "Я предлагал ему, — писал Леонардо, — чтобы он ел со мною, так как помимо экономии средств он приобретал бы знание итальянского языка". Георг же "требовал, чтобы ему дали законченные деревянные модели, такие же, каковы должны были быть железные, и их он хотел увезти в свою страну". "Он устроил другую мастерскую, сделал клещи и инструменты; там он спал и там же работал на других".