Владислав Листьев: Послесловие

Артем БОРОВИК: Странное впечатление, наверное, производит на зрителей наш сегодняшний разговор. (...) Я не знаю, кто упадет завтра из нас, а мы стоим и выясняем, какие люди были это хорошие. Я вижу однозначно стоящую впереди нас роту киллеров, за ней — мафия, за ней — власть, уже наполовину сращенная с этой мафией. (...) Нам нужно что-то срочное сделать для того, чтобы разогнать эту шеренгу киллеров впереди или разрушить эту стену, которая стоит сзади. (...) К нам Президент приехал сегодня и как бы покаялся. Но я не верю ему больше. (...) В Чечне нам показали, что можно убивать просто целыми селениями. Какая тут власть для одного Влада Листьева в сравнении с тем, что власть творила всего месяц назад? Я не знаю, что делать.

Я думаю, что в конечном итоге ответственность за все это несет Президент. (...) При Горбачеве в нас по крайней мере не стреляли и не убивали. Нас снимали с работы, но не было этого беспредела. Я хочу, чтобы направили наш разговор в это русло. В прямой разговор с Президентом. Я знаю, что нас наверняка смотрит человек, убивший вчера Влада, человек, который заплатил этому человеку за это убийство. Я думаю, сидит политик, которому это выгодно, потому что это убийство однозначно выгодно этой власти. Тут уже говорилось о том, какие шаги можно дальше предпринять. Я хотел бы, чтобы нас слышал Президент, и давайте обращаться к нему. Он отвечает за то, что происходит в стране.

Евгений КИСЕЛЕВ: Я хотел бы сейчас не согласиться с тем, что сказал Артем, потому что ведь и Михаил Сергеевич несет ответственность за то, что мы сегодня перестали удивляться тому, что льется кровь, удивляться тому, что погибают люди. Свыклись с тем, что жизнь человеческая не стоит и понюшки табаку. Эта ситуация возникла не вдруг и не при нынешнем Президенте, и не после распада СССР. Мы на этот путь вступили гораздо раньше. Я предлагаю вспомнить, как мы шли к нынешней жизни «хорошей».

Николай СВАНИДЗЕ: У меня ощущение после вчерашнего, что мне дали по физиономии, что мне дали пощечину. И я думаю, что не только у меня такое ощущение. Меня хотят заставить бояться. Мне это неприятно, мне стыдно от этого. Я не хочу бояться, я боюсь бояться. Я мужчина, я профессионал, я хочу говорить то, что я думаю. Точно так хотят заставить бояться многих людей. Это оскорбление всем гражданам. Это оскорбление власти. Потому что власть не умеет нас защитить. Власть бессильна, власть импотентна. Мы должны сделать выбор. Мы с этой властью дело имеем, или мы с ней дела не имеем. Давайте рассуждать именно таким образом. Если мы дело с ней совсем не имеем, мы выходим с любимой мною Людмилой Марковной на улицы, вступаем в ополчение и пытаемся сбросить власть. Замечательно. Кто приходит дальше? Ей на смену? Ей на смену приходит Анпилов. Я не буду менять Ельцина на Анпилова. Я сомневаюсь в том, что любой здравомыслящий человек этого захочет. Значит, мы должны попробовать с этой властью какое-то дело иметь. Мы должны попробовать быть с ней в диалоге, полемизируя с ней, если мы журналисты. (...)

Евгений КИСЕЛЕВ: А у тебя нет ощущения, что власть живет сама по себе? Она произносит магические заклинания, а мы живем сами по себе. (...)

Николай СВАНИДЗЕ: Разумеется, ты прав. Но власть должна охранять не себя от граждан, а граждан от бандитов, иначе она недолго будет существовать в самоизоляции. Мне страшно. Но я хочу сказать, что будут выборы и люди пойдут вслед за первым встречным мерзавцем, который скажет: «Я установлю порядок, я вас защищу». И мы все, как стадо баранов, мы, напуганные, пойдем и выберем волка, чтобы он наше стадо охранял. (...) Если будет продолжать стоять у руководства компании этот человек, который в моих глазах потерял полностью просто нравственные возможности быть руководителем телевидения, я не верю в моральное и этическое обновление этого телевидения. (...) Давайте потребуем, чтобы во главе нового канала стояли те люди, которые смогут получить доверие, могут быть профессионалами, а не прорабами перестройки, чтобы наконец появилось новое, сильное, мощное телевидение. (...)

Евгений КИСЕЛЕВ: (...) Мне хотелось бы призвать господ, собравшихся здесь, к корректности. Корректность по отношению к власти — это составляющая цивилизованном журналистики, и не стоит забывать заслуг Александра Николаевича Яковлева перед всеми нами. Если бы не он, многого бы не было. (...)

Дмитрий КИСЕЛЕВ: (...) Я считаю, что после всех обращений к властям мы можем обратиться и к нашим телезрителям и подсказать им, что они могут сделать, чтобы быть причастными к тому, чтобы этого больше не повторилось. Я могу предложить каждому, кто сейчас смотрит эту программу, режим личного неучастия в преступлениях мафии. Чтобы лично не вступать туда. (...) Артем Боровик говорил, что, возможно, этот человек сидит и смотрит. А вы не думали, что, может быть, он просчитал. Он знал: вот сегодня я посылаю двух гамадрилов убить Влада, завтра будет в «Останкино» митинг, потом засядет толпа народа, вдова будет плакать, дети бегать, демократы суетиться. Потом в парламенте потребуют введения жесткой власти. Найдутся сторонники и в Кремле. Или другой расчет?

Егор ЯКОВЛЕВ: (...) Я хочу продолжить фразу Александра Яковлева, которую он сказал, провожая Президента: «Убивают тех, кто с Президентом». А вот когда думаешь, это дикое обвинение. Страшное обвинение. Чего же стоит Президент, если убивают тех, кто с Президентом? Сколько он стоит тогда? И знаете, Борис Николаевич, не держите меня за дурачка. Вы, у которого нет времени найти кандидатуру Генерального прокурора, сегодня, после смерти Влада, сообщаете, что снимете прокурора города Москвы. Великий реформатор, великий просто. Вы, который терпите героя криминальной революции Ерина, сегодня назначаете его расследовать убийство Влада Листьева. Да дайте ему сразу второго Героя. Дайте второго. (Аплодисменты.) Мне, как журналисту, не очень приятна обстановка взаимного запугивания. Застрелят нас или не застрелят, есть работа — об этом не думаешь. (...) В этой стране на сегодня все настолько продано, что любое новое дело, которое человек пытается начать и сделать чистым, кончается кровью. Все поле «Останкино» настолько продано и перепродано... У меня недавно появилась такая фраза, что еще пару месяцев — и в России уже будет нечего продать. (...)

Сергей ДОРЕНКО: Вам любой подтвердит, что это еще только цветочки, потому что землю еще не продали. Вот когда начнется земля, тогда и посмотрим, как это будет красиво выглядеть. (...)

Алексей СИМОНОВ: Я далек от того, чтобы расценивать это как политическую акцию, и не присоединяюсь к тем, кто считает, что это политика, что это выгодно власти. Я расцениваю это как перекрестие, как две цепочки убийств, которые на сегодняшний день сошлись в данной точке: одна цепочка — это убийства журналистов, Влад в этом году седьмой, а вторая цепочка — это убийства бизнесменов. (...) Я думаю, что Влад убит в первую очередь как бизнесмен, а не как журналист, как менеджер (...). Я предлагаю образовать на телевидении специальную передачу, которая расследовала бы причины, по которым эти две цепочки сошлись на Владе Листьеве. (...)

Сергей ДОРЕНКО: Я хотел бы спросить у Сергея Пархоменко. Ты славишься такими глубокими разработками, версиями. Во что стреляли? Твоя версия.

Сергей ПАРХОМЕНКО: Все очень просто, по-моему. Это вечная история, бесконечно повторяющаяся: стреляют бездарные в талантливых. Кто-то скажет, что стреляют нищие в богатых. Стреляют люди, которые не могут, в людей, которые могут. И в этом смысле еще во времена Михаила Сергеевича был такой термин «антисоветская пропаганда». Вот то, что произошло вчера, — это невероятной силы антироссийская пропаганда. Это пропаганда, которая вопиет, что в этой стране нельзя иметь успех. Как только в этой стране появляется человек, у которого что-то получается, его идут мочить те, у кого не получается. (...)

Марк ЗАХАРОВ: Я бы очень хотел поблагодарить Влада Листьева за его вклад в российскую культуру. Я думаю, что его смерть может вызвать некоторую благотворную реакцию, потому что российской государственности нанесен публичный; демонстративный удар по чести и достоинству нашего государства. И наши государственные структуры обязаны перестроиться. Демократии бывают разными. (...) ; Мы» очевидно, живем неправильно, очевидно, очень многие наши структуры ущербны, напоминают раковые клетки. Очень много дилетантов, но и очень много профессионалов. которые все знают. Все криминальные структуры, они известны людям осведомленным. Может ли государство сейчас повернуться и сделать перегруппировку своих силовых структур? Это очень важный момент в истории Российского государства.