Владислав Листьев: Послесловие

Дмитрий КРЫЛОВ: Я хочу сказать, что вчера Влад сказал известное выражение: «Надежда умирает последней». Сегодня мои коллеги сказали, что у нас умерла надежда. (...) Мне очень хочется, чтобы его товарищи Андрей Разбаш, Ирэна Лесневская, чтобы они это дело продолжили. Тогда эта жертва будет не столь бессмысленной и не столь ужасной. (...) Я думаю, что зло побеждает потому, что оно смогло объединиться, а добро, оно разбрелось по разным каналам. (...) Чтобы победить это зло, надо просто взяться за руки. Давайте не будем друг на друга сердиться. Давайте не будем друг другу завидовать. Давайте возьмемся за руки, чтобы нас не перебили поодиночке.

Олег ПОПЦОВ: Сегодня очень много звонит телефон. Единение журналистов вызывает раздражение и у определенных сил в обществе, и у властных структур. Сегодня можно было услышать, что если бы на ферме, под ее развалинами, погибло несколько сельских жителей, вы бы не устроили такой демонстрации. Известному тяжело. (...) Он вселяет определенный страх, страх власти. Известному верят и боятся за то слово, которое скажет известный. Это борьба неумеющих против способных. Я полагаю, что у

нас есть единственная возможность опрокинуть эту ситуацию, дабы вечно не доказывать, что Грибоедов был единственно правым человеком, говорящим о том, что самое большое горе в России — это горе от ума. Увы, это так. Я не хотел, чтобы мы делили, кто виноват. Кому приписать эту вину? Президенту? Правительству? Я должен вас всех разочаровать, и себя в том числе. Мы журналисты, сейчас принято говорить, что мы во всем виноваты, а ведь это правда. Мы виноваты за свои иллюзии, за свою влюбленность, от которой мы трудно отвыкаем, за свое возвышение, восхваление, веру в тех, кого уже нет и кто уже ничего не способен сделать. А мы все по инерции говорим, говорим и восхищаемся. Я думаю, что самое главное, что мы должны извлечь из этого ужасного ухода из жизни талантливого и яркого человека, — нам надо самим проснуться. Нам надо отболеть этой влюбленностью и обрести совершенно другой язык, нравится это кому-то или нет. Нам другого с вами не дано. (...)

Кира ПРОШУТИНСКАЯ: Вы знаете, мы сегодня все собой, друг другом недовольны. Очень трудно находится тон. Я благодарю людей, которые сегодня практически никому не давали интервью. Ужасно, что в стране тотального непрофессионализма профессиональным становится только убийство. И то, что не стало Влада, это ужасно! (...) Я думаю, что это огромный удар не только человеческий, но по «Останкино».

Андрей РАЗБАШ: Прошло два часа, и я хочу повиниться перед Альбиной, перед женой. Мы хотели говорить о Владе, а больше говорили о другом. (...) От того, что происходит в стране вообще, зависит жизнь конкретного Влада Листьева. От того, что происходит во власти, от того, что происходит в мозгах тех, кто вокруг власти, в мозгах военных, в мозгах преступников, зависит жизнь каждого из нас. Прости, Влад, светлая о тебе память!

ПЕРВЫЙ КАНАЛ ОСТАНКИНО. Программа «Час Пик», 2 марта 1995 года.

АНДРЕЙ МАКАРОВ. А дальше началось то, что должно было начаться. Всех людей, так или иначе участвовавших в этой ситуации, можно разделить на две категории: тех, кому эта смерть была выгодна изначально, и тех, кому она стала выгодна. Поведение многих после смерти Влада было достаточно понятно и прогнозируемо.

Вспомним выступление в «Общей газете». Вдруг эта либеральная газета выходит с сообщением, что Влада дважды ловили на таможне с огромными суммами денег. Один раз якобы все сошло с рук, а второй раз сумму зафиксировали. Я имел возможность проверить эту информацию. Естественно, все это оказалось полной ерундой. Зачем, спрашивается, это делали? Казалось бы, Егор Яковлев — демократ и так далее. На самом деле за несколько дней до этой публикации в «Общей газете» выступал Скуратов. А дальше это уже стало делом чести и совести Яковлева, которых у него нет. Яковлев и довел «Останкино» до того плачевного состояния, из которого его вытаскивал Влад. Все эти ларьки устанавливались при Яковлеве. Помню, как Влад делился со мной тем ужасом, в который он пришел, посмотрев на все это кооперативное торжище в «Останкино». Не знаю, чем Яковлев руководствовался, пропуская этот материал. С тех пор я не дал ни одного интервью «Общей газете» ни по каким вопросам.

Генеральный продюсер телекомпании «ВИД» Андрей Разбаш категорически опроверг утверждения, содержащиеся в публикации «Общей газеты» «Прорыв в деле Листьева», касающиеся деятельности известного тележурналиста Владислава Листьева, убитого 1 марта 1995 года в Москве.

Как заявил А. Разбаш в интервью «Интерфаксу» во вторник, сведения о том, что В. Листьев якобы дважды открыто провозил через границу чемоданы с крупными суммами валюты, «абсолютно не соответствуют действительности».

По словам А. Разбаша, цель таких утверждений — «превратить «дело Листьева» в тривиальную бандитскую историю». По сведениям генерального продюсера, в российской таможне также опровергли утверждения о провозе В. Листьевым крупных сумм валюты через границу.

«Все мы в телекомпании «ВИД», знавшие Влада, возмущены этой публикацией, тем более в газете, которой руководит человек, также хорошо знавший В. Листьева по работе в телекомпании «Останкино», — Егор Яковлев (в 1991 — 1992 гг. Е. Яковлев возглавлял эту телекомпанию. — Прим. «ИФ»)», — подчеркнул А. Разбаш.

Он высказал мнение, что редакция газеты должна понести ответственность за публикацию подобных материалов и меру этой ответственности «должен определить суд».

«Интерфакс», 24 июня 1997 года.

Министр юстиции России Валентин Ковалев заявил, что по факту убийства Владислава Листьева возбуждено уголовное дело, создана специальная оперативно-следственная группа. В беседе с корр. ИТАР-ТАСС министр отметил, что на расследовании дела «должны быть сосредоточены лучшие юридические силы государства».

Москва, 2 марта 1995 года.

(Корр. ИТАР-ТАСС Олег Величко).

АЛЕКСАНДР ТОБАК. Следствие с самого начала пошло по меньшей мере странно. Со мной несколько раз беседовали, и я поражался тому, ЧТО интересовало следствие. Какие-то странные, ни к чему не обязывающие вопросы. Представляете, если следователь спрашивает: «А у вас есть какая-нибудь версия?» Что это такое?!

АЛЬБИНА. Я получила повестку. Более чем странную по форме и по тому, КАК мы ее получили. После этого Андрей Макаров воскликнул: «О, дальше я все знаю! Ты туда придешь, произойдет вот это и это, тебя спросят о том-то и том-то, вести они себя будут так-то и так-то». То есть он нарисовал мне картинку, где причинно-следственная связь просматривалась вполне четко. Я еще подумала — так не может быть! Уж больно карикатурное зрелище! Оно слишком неправдоподобно, все-таки жизнь сложнее. Но с того момента, как мы вошли, я поняла, что вижу кино, которое мне хорошо рассказали. Или, точнее, было так, точно я прочла режиссерский сценарий с подробной разработкой мизансцен.

АНДРЕЙ МАКАРОВ. Помню, как я уговорил Альбину пойти в прокуратуру. После того как показали кадры, где Влад лежит мертвый на лестничной площадке, она вообще не хотела иметь с ними никакого дела. Ведь это дикость! Снимала только одна следственная бригада. Никаких телевизионщиков на место не пустили. И вдруг все это показывают по всему миру. Значит, они просто «отдали» эти кадры. Представьте после этого ощущения семьи — матери, жены, детей, которые видят своего отца, мужа, сына, лежащего в луже крови. Как это? Продажа началась сразу же. Я помню прекрасно, как Степанков торговал в свое время секретами ГКЧП. Тут было то же самое. Все же я уговорил Альбину пойти в прокуратуру. Она попросила, чтобы я пошел с ней. Там сидела женщина такого вида, которой бы я общественные уборные не доверил мыть. С Альбиной она вела себя так, как будто это не жена погибшего, а какой-то случайный персонаж.