Царственный паяц

цветами из своего имения! Вместе со мною выступал пианист Всеволод Гамалея,

б<ывший> муж М. Н. Бариновой. Я знаю его с детства, когда он еще был правоведом и

ухаживал за моей сестрой. В 1925 г. мы встретились с ним в Берлине, и я перетянул его

в Юрьев, где он с тех пор живет постоянно, изредка концертируя.

Вскоре — в путь. Напишу Вам с юга. Но Вы успеете еще мне черкнуть на ТоПа:

уедем между 20—25 ноября. М<акару> Д<митриевичу> передайте, прошу Вас,

письмецо.

Фелисса Мих<айловна> и я шлем Вам наши добрые пожелания. Не сетуйте за

молчание: повторяю - месяцами не берусь никак за перо. И стихов новых нет.

Всегда Ваш

Игорь

ТоПа, 1.Х1.1929

51

5 января 1930 г. ТоПа, 5.1.1930 г.

Дорогая Августа Дмитриевна,

благодарю сердечно Вас и Асю за поздравления, вместе с женою поздравляем вас с

пожеланиями всяческого благополучия.

Поездка наша на юг не состоялась в эту зиму, но мы и не очень жалеем об этом:

погода стоит совершенно сентябрьская, 5 гр<адусов> тепла, выпадают дожди, почки

совсем весенние. До сегодня мороз и снег были всего дважды: один раз в конце ноября

было 1/2 гр<адуса> мороза рано утром, без снега, и затем снег выпал 23.ХН и

пролежал до 29.ХИ, причем мороз достигал 6 гр<адусов>. А теперь, напр<имер>,

совсем тепло и бесснежно, так что и на юг не нужно. Отчего вы умолкли? Вероятно,

полагали, что мы странствуем и не знали, куда писать, ожидая от меня адреса?

Переслали ли мое письмо М. Д.? Я написал ему стихи. На днях они появятся в

«Сегодня», конечно без фамилии и даже без инициалов, чтобы как-нибудь не повредить

ему. Но мысленно они посвящены ему. Надеюсь, будет время, он узнает это. Вообще, я

написал до Рождества (ноябрь-декабрь) 20 стихотв<орений>. Печатаются в трех

газетах — в Риге, в Варшаве и в Шанхае.

Отсутствие новых книг дает себя чувствовать, очень грущу, что не могу следить за

новой беллетристикой и поэзией. Жена ухитряется отыскивать у туземцев

классическую литературу, и ее мы штудируем добросовестно. Сейчас, напр<имер>,

читаем Короленко. За эти годы Ф<елисса> М<ихайловна> прочла полностью Байрона,

Шекспира, Достоевского, Тургенева, Лескова, Мопассана, Дюма (84 т.!), Бальзака,

Гончарова, Гоголя, Чехова, Киплинга, Мордовцева, Андреева, Шпиль- гагена,

отдельные книги Горького, Жорж Занд, Ожешко, д’Аннунцио, много Сологуба, П.

Романова, Л. Леонова, Никандрова, Шишкова,

Куприна, Арцыбашева, Метерлинка, Бурже и бездну других. Но, на- пр<имер>,

Сейфуллину, Пильняка, Федина, Алданова, Бунина и др. здесь нельзя получить, и это

92

грустно. В особенности хотелось бы достать погремевшую «Митину любовь». Вообще

же - Бунина и Шмелева.

Как Вы провели праздники? Как самочувствие? Как успехи и здоровье Аси?

Пишите, прошу Вас. Надеюсь, переписка наша войдет с нового года в свое русло, и не

будет особо длительных перебоев. Целую Ваши ручки. Фелисса Мих<айловна> просит

передать Вам ее искренний привет.

Всегда Ваш

Игорь

52

12

марта 1931 г.

ТоПа, 12.III.1931

Дорогая Августа Дм<итриевна>!

Верю, Вы удивлены, что не имеете от меня вестей и откликов на свои письма, но

дело объясняется просто: 21.Х мы с женою уехали за границу и вернулись только 4.Ш.

За это время побывали почти во всей Югославии (Белград, Суботица, Горажда, Новый

Бечей, Белая Церковь, Вел<икая> Кикинда, Сараево, Земун, Панчево, Дубровник-Рагу-

за, Каттарро, Цетинье, Любляна), а затем весь февраль прожили в Париже и через

Берлин, Ковно и Ригу вернулись домой. Напишите о получении этой открытки, и я

подробнее напишу Вам.

Ваш Игорь

53

5 апреля 1931 г.

ТЫ1а, 5. IV. 1931 г.

Дорогая Августа Дмитриевна! Получил Ваши открытки. Рад, что все выяснилось.

Итак, каждое пятое пишу Вам впредь. Да, мы с женой жалели, что, проезжая Берлин,

не могли с Вами повидаться, но мы не были в городе, а просто пересели из поезда в

поезд в Шарлоттенбурге. Ехали через Аахен, Ганновер, Кельн, Эссен. В Париже еще

было тепло, шли все время дожди, а уж в Германии было много снега. Да, поездка

наша была весьма длительной: с 21.X. по 4.Ш. За это время дал концерт в Варшаве,

три в Белграде, два в Париже, два в Дубровнике (Рагу- за), два в Горажде. По одному в

Суботица, Любляне, Сараево. Державная комиссия предложила мне дать вечера в

женских инст<итутах> и кадетских корпусах. Таким образом, мы побывали в Горажде,

Белой Церкви, Великой Кикинде и Новом Бечее. В Научном инст<итуте>, в Белграде,

при Палате Академии Наук, я прочел две лекции: «Первая книга Фофанова» и

«Эстляндские триолеты Сологуба» и свой новый роман в стихах: «1д^пе».

Держ<авная> ком<иссия> приобрела у меня три книги моих стихов: «Классические

розы» (1922—30), «Медальоны» и «1д^пе». Первая книга на днях выйдет в свет (я уже

читал дней пять назад корректуру) и поступит всюду в продажу. Весною выйдут и

другие.

Неделю провели мы на Адриатике. (У нас были бесплатные билеты 1 класса на три

месяца по всей Югославии). Жили в Рагузе на берегу моря. Чудесная вилла в саду.

Апельсины, лимоны, миндаль, розы, глицинии. И это 18—24 января. 28—30 на солнце,

15—16 в тени! В открытом авто совершили дивную поездку в Цетинье через

Ерцегнови, Зеле- нику, Пераст, Каттарро. Перевалили хребет (1700 метров), видели

близко Ловчен (2300). В Каттарро изнывали от тепла, через час, поднявшись по 28

серпантинам в гору, зябли от холода. Как красива Югославия! Я говорю о Боснии,

Герцеговине и Далмации. Да и Монтенегро прелестно. Когда из Любляны альпийским

экспрессом ехали около восьми часов по Швейцарии, это нас уже оставляло

холодными. Ни в какое сравнение Югославия идти не может. В ней все так

величественно - примитивно, дико и потрясающе. 36 часов от Белграда до Рагузы

93

поезд извивается в скалах над безднами. Более 300 тоннелей. Цвет рек изумительный:

не малахит, не изумруд, не бирюза, невыразимо-зеленый, ядовито, яростно! Как

обозначить его точно? Нет слов, нет красок. Такова, напр<имер>, Дрина в Боснии.

Поезд долго идет вдоль ее извилин. Между Вишеградом и Усти-Прача. Уже несколько

стихотворений написал я в пути. Но, конечно, это почти невозможно передать.

Успех был повсюду выдающийся, но дорога (отэли, поезда и пр.) очень дорога, так

что материально мы пока что не разбогатели, но до окт<ября> кое-как продержимся и

— снова в путь. Маршрут намечен следующий: Ковно, Берлин, Брюссель, Париж,

Ницца, Югославия, Болгария, Румыния. В последних двух странах мы еще не были.

Кроме того, не были в Сербии в Мариборе, Сомборе, Загребе, Нише, Скоплье и Новом

Саду. Между тем многие из этих городов звали дать вечера. Придется и повторить в

некоторых, как, напр<имер>, Париж, Любляна, Сараево, Белград, Суботица, Горажда,

Рагуза. В Ковно не был с 1921 г., в Берлине с 1925 г. Как Вы думаете относительно

Берлина?

Много ли сейчас русских, не отражается ли кризис на посещаемости театров и

концертов? Если посоветуете, остановимся и дадим вечер, если нет - проедем мимо,

повидавшись денек с Вами. Впрочем, до осени времени еще много, и неизвестно много

е... В Париже встретили Ремизова, Тэффи, Оцупа, многих старых знакомых, в том

числе Анаиду и Петра Костановых. У них и жили последние 10 дней. Сначала жили в

Boulogne, на Denfert Rocherau, у леса Булонского, куда часто ходили гулять.

Встречались там и с Юсуповыми, у которых бывали иногда. И они были у меня на

концерте. Княгиня Ирина все еще очень интересна и красива, хотя 22.11 было 17 лет,