Большая Медведица

— Спасибо.

— Айда тогда за стол, подымишь с нами.

— Неудобно…

— Я тебе уже говорил, что неудобно, пошли, с Костей заодно познакомлю.

В пятницу Рыжий поставил «Жигули» и предупредил охранника, заступившего на дежурство, что часа в два ночи собирается ехать в Читу.

— Ты, Михалыч, посмотри, пожалуйста, чтобы выезд не загородили, я тебе за это чекушку с города притяну.

— Не беспокойся, Володя, а чекушку не надо. Все равно ее днем с огнем не сыщешь, а вот ведро картошечки нам со старухой не помещало бы.

В половине второго, под шум волны, устроенной Вовчиком, который выгонял тачку на улицу, Олег забрался на залитую гудроном крышу бокса и перерезал телефонные провода, с трудом отыскав их в темноте. Тем временем Рыжий выехал с территории гаражей и загнал машину тень здания с обратной стороны от входов. Достал из-за спинки заднего сиденья спортивную сумку с пилками по металлу и фомкой. Потом вышел из-за угла строения и, покрутив головенкой, прислушался. Все было спокойно. В разрывах облаков, созерцая грешную землю, мерцал холодом талисман Святого. Ветерок, понимая, что ему снова стоять на стреме, тяжело вздохнул и повязав нижнюю часть лица шарфом, выудил из рукава обрез. Переломив железяку, забил в стволы патроны и снял ее с предохранителя.

— Смотри, не шмальни случайно.

— А со сторожем что делать, если он вдруг вылезет подышать?

— Не сходи с ума. Делюга чушачья, не мочить же на ней человека. Ткнешь этому пердуну пушку в бок, он и так обделается.

Спустя десять минут спиленную с пробоя «собаку» Олег швырнул под забор и вместе с Вовкой нырнул в склад.

— Это точно не государственный?

— Нет, конкретно тебе говорю.

— Не похоже, — подсвечивая себе фонариком, зашарился Святой среди стиральных машинок итальянского производства и распакованного спального гарнитура с диковинной обивкой.

— Мама родная, он где, ворюга, все это нахапал.

Пять набитых мандариновой настойкой мешков из-под сухих дрожжей утартали к Лехе на дачу и, шустро спустив бутылки в глубокий подпол, вернулись обратно. Второй ходкой «жигу» затарили картонными коробками со сгущенкой, тушенкой, кофе и шоколадными конфетами в заморской упаковке. Ветерок застыл, зато взопрел Святой и, приняв из закоченевших рук подельника обрез, отправил его к Рыжему.

— Шевелитесь, скоро четыре стукнет, народ вставать начнет.

Облизнув треснувшую нижнюю губу, Леха смылся. Последним рейсом нагрузили тачку чайными сервизами из фарфора и хрустальными люстрами. Ближе к шести все было кончено, чтобы охранник не заподозрил неладное, уходя, навесили на ворота массивный замок.

— Разтаритесь, ты сразу гони в Читу. Отметишься у родственников, чтобы они ментам, если те через несколько дней тебя повяжут, подтвердили твое алиби, а Ветерок сам с дачи уйдет.

Подождав, пока за поворотом скроются красные габариты «жигулей» с подельниками, Олег шагнул до хаты.

Восьмого марта мужчины занимались своими делами. Лично Святой надрывался со штангой в спортзале, а его жена на кухне с кастрюлями. Светлый праздник был ее, вот они и вкалывала. Ходики на столе тренера прозвонили пять. Разобрав штангу, Олег аккуратно сложил резиновые блины на их привычное место и, сдернув с оленьих рогов каптерки банное полотенце, направился смывать пот в душевую, где его и устриг Костя.

— Иконников, на выход.

— Привет, баламут, жди, пену сгоню.

— Сегодня, между прочим, международный женский день, ты в курсе?

— Помню, видишь, — тренировку раньше обычного закончили.

— Вот супруга обрадуется…

— Заткнись, урод, сам ведь тоже шарагатишься, а Люсьен, поди, слезы льет. Срочно нужен?

— Позарез. Пиво будешь?

— В банках?

— Конечно.

— Открой одну, — выполз из-под лейки Святой и, обернувшись безразмерным полотенцем, вышел к приятелю.

— Чем порадуешь?

— Может, ко мне рванем, там потолкуем?

— К сожалению, не могу, обещал Воробью чашечку кофе. Полседьмого он меня в «Кристалле» ждать будет.

— Тогда слухай. Товарищ до меня с Жирекена подкатил, ружьецо привез, пятизарядное. Ищет, кому бы загнать, тебе случаем не надо?

— Железяка темная?

— Поэтому к тебе и обращаюсь.

— Сделаем так. В восемь я буду дома, волоки пушку и там разберемся.

— Годится, смотри, не опаздывай.

Опоздал Кот, появившись на двадцать минут позже назначенного времени. Закрывшись в спальне, чтобы Лена и дети не видели, чем они занимаются, Костя показывал приятелю, как обращаться с одностволкой, нахваливая при этом ее качества.

— Полуавтомат, пять зарядов. Затвором раз передернул и поливай. Ствол длинноват, но зато на триста метров сохатого с копыт сшибает.

— Крутой шпалер, — согласился Олег — сколько он за него просит?

— Пятнадцать тысяч.

Святой отсчитал деньги.

— Держи.

Потом достал из трельяжа полиэтиленовый пакет и накидал в него из шифоньера пять банок тушенки, столько же сгущенного молока и кофе.

— Посиди, я сейчас, — вышел он из комнаты и вернулся, неся в руках четыре бутылки «Мандариновой».

— Обмоешь с дружком удачную сделку, а продукты жене отдай, пригодятся.

— Олега, это не ты склад Феди Хасанова подломил?

— Ух, ты, — от неожиданности присвистнул Святой, — с чего ты взял, интересно?

— В милиции ориентировку читал, там все это перечислено.

— Под Шерлок Холмса, значит, косишь.

— Дедукция, — подтвердил, улыбаясь, Костя.

— Ладно, сыщик, не болтай никому о своих догадках, а то еще, правда, легавые подумают, что эта кража, — моих рук дело.

— Не беспокойся, во мне тайны, как в могиле дохнут, ты тоже не говори никому, что я тебе ружье без документов толкнул.

— Мог бы и не предупреждать. Патронов штук десять подгони, если есть?

— Завтра принесу. Ну ладно, я сквозану жену ублажать.

Ударив по рукам, приятели разбежались. Завернув пятизарядку в Игорехино покрывало, Олег отпросился у Лены на пятнадцать минут, и скорым шагом двинул к Ветерку.

Тот уже сидел за праздничным столом, покачивая одной рукой детскую кроватку, поэтому впустила Святого в квартиру Настя.

— Здравствуй, заходи. К столу сядешь?

— Спасибо, Настя, я на пять минут. Леху позови.

Тот макнул соску в мед и, сунув ее Шурику в рот, вышел в коридорчик.

— Пойдем, по рюмке вмажем?

— Я не за этим. Вот «винт», обрежешь ствол под цевье и приклад сантиметров десять.

— Где взял?

— У Кота за пятнашку.

— Левое?

— Говорит — темное.

— Понятно.

— Смастыришь, цинканешь. В лес мотнем, попробуем, как пашет.

— Патронов нет.

— Костя обещал завтра принести пачуху. Ладно, я побежал, Ленка порвет меня, наверное, что даже в такой день дома не сижу.

Раздеваясь, Святой обратил внимание, что на вешалке висит незнакомое, зеленого цвета драповое пальто с побитым песцовым воротником.

— Игорешка, у нас гости? — спросил он шепотом у сынишки, выглянувшего из кухни.

Не дав ему ответить, из зала вышел Эдик.

— Это я с Викой. Мой руки быстрее, жрать хочется, аж ноги трясутся, одного тебя ждем.

Стрельнула пробкой по широкому лбу Линды бутылка шампанского.

Эдька налил женщинам полные фужеры пенистого напитка и, потрепав собаку за лохматое ухо, пошел в ванную к брату.

— Двери притвори. Ты почему не предупредил, что приедешь, да еще и не один?

— Мы еще вчера к ее родичам припылил. Они меня опять пилить стали, почему я не работаю, да на какие шиши существую. Вроде все им понравиться хотел и дачу помогал строить и баньку, а сегодня утром слышу, папаша Викин жене своей базарит, что я — лоботряс, каких кругом полным-полно. Короче — поцапались. До Читы думаю, все равно не успею, вот к тебе и попер, а Вика за мной увязалась.

— По-моему, он роковую ошибку сделал, что тебе грубанул. Хорошо, говоришь, живут?

— Жиреют, буржуи, — еще не поняв, куда клонит Олег, ответил брательник.

— Айда, Эдька, поддержим компанию нашим дамам, потом договорим.