Бейкер-стрит на Петроградской

МЫ-ЛУЧШЕ!

Уже после работы над «Холмсом», в конце восьмидесятых годов, мне довелось второй раз побывать в Лондоне.

Конечно, первым делом я помчался на Бейкер-стрит.

Легендарная улица встретила меня типичными блочными пятиэтажками, интернациональными по своему внешнему виду. Дойдя до дома 221-б, я увидел возле входа в прихожую мрачного длинноносого статиста, одетого в крылатку и двухкозырку, лишь отдаленно напоминающего великого сыщика. Подобно нищему, он собирал, потряхивая кружкой, пожертвования от растроганных посетителей... Холмс ли это?

Экспонаты музея показались мне случайными. Скрипка — облезлой и заурядной. Реквизит так себе — наша мебель была лучше... Сотни изображений Холмса со всех концов света, развешанные по стенам, следовали каноническим портретам с литографий Сиднея Паже, первого иллюстратора рассказав о Холмсе в журнале «Стрэнд».

Но главное разочарование было связано с Ватсоном. Видимо, и здесь в «мемориальном» музее его ни во что не ставили. Толстый или тонкий, рыжий или черный, с усами или с бородой, молодой или старый — видимо, для авторов этой музейной экспозиции это не имело никакого значения. Он для них — «автор рассказов», а не герой.

В сувенирной лавочке, которая находилась через дорогу, я не удержался и купил на память махровые полотенчики с профилем Холмса, бутылку красного (нет, не хереса, который любили попивать Холмс и Ватсон), а кислого сухого вина с наклейкой, где был профиль сыщика, пару тарелочек и пепельниц с такими же профилями...

Именно там, в музее на Бейкер-стрит, я понял, насколько наша «Бейкер-стрит» лучше. Ведь все наши вещи были подогнаны под «реального» человека — нашего героя Шерлока Холмса.

Конечно, я подарил в экспозицию музея кадр из нашего фильма. Они повесили его под лестничным маршем.

Я вспомнил шутку Леши Германа:

«Если бы в английском парламенте вышел матрос и сказал, что он устал, — там немедленно приняли бы биль о борьбе с перегрузкой британских моряков, а ему дали бы кофе».

Именно там, вблизи парламента, меня ждал сюрприз! Недалеко от вокзала Чарринг-кросс я обнаружил паб под родным названием «Шерлок Холмс». Там были собраны интереснейшие вещи: афиши, фотографии, кадры из фильмов со всего мира. Мне показалось, что эта «пивная экспозиция» даст сто очков музею на Бейкер-стрит.

Кроме превосходного пива в квартовых кружках в этом пабе была замечательная говядина на ребрах. К сожалению, у меня уже не осталось кадров из наших фильмов, чтобы подарить им...

По великим городам Европы надо ходить пешком. По Риму мы с вами уже походили. Париж еще впереди... Лондон — самый трудный орешек, потому что он огромен.

Из сохранившихся воспоминаний — концерт в Альберт-холле. Шокирующее впечатление: рядом со смокингами бородатые ребята в туристских робах с рюкзаками. И все это под аккомпанемент Альфреда Шнитке, произведения которого исполнялись в тот вечер!

Гайд-парк не произвел на меня особого впечатления. Семьи с детьми валяются на травке, бегают любимые британцами собаки, кто-то гоняет мяч, запах гамбургеров и попкорна. Никаких политических митингов...

Только два места в Лондоне хранят традиции. Это Сити, где все клерки шествуют в сюртуках, котелках и с зонтами-тросточками, и Тауэр, где живут столетние вороны и ряженые старики гвардейцы, знакомые нам по джину «Бифитер».

Когда мы снимали «Сокровища Агры» с гонкой паровых катеров по Темзе, я попросил Центральное телевидение организовать нам командировку в Лондон, чтобы снять старые лондонские доки, которые помнил по своей первой поездке в Англию. Это оказалось невозможным. Тем не менее телевидение попросило своего корреспондента снять для нас панорамы лондонских речных берегов. Это сделал Виталий Ильяшенко, тогдашний собкор ЦТ в Лондоне. Удачно снял — все кадры вошли в фильм.

А наш собственный Лондон — это коктейль, смешанный на Петроградской стороне из улиц и зданий Таллина, Риги и главным образом — Ленинграда.

НАШ ВИШНЕВЫЙ САД

Возвращаюсь к правилу — рассказывать о неосуществленных замыслах, ибо это есть подводная часть айсберга, которая составляет большую половину жизни кинематографиста.

1. Первое творческое объединение предложило сценарий Александра Червинского «Блондинка за углом», но я в это время снимал «Пиковую даму». Фильм поставил Владимир Бортко, молодой энергичный режиссер из Киева.

2. Продолжалась работа с редактором Светланой Пономаренко и писателем Валерием Поповым над сценарием «Невы державное теченье» (бывшее «Похищение Европы»).

3. В объединении телевизионных фильмов родилась идея экранизировать «Былое и думы» А. И. Герцена. Центральное телевидение отклонило.

4. Неожиданный поворот событий. Знаменитый английский актер и писатель Питер Устинов предложил нашему телевидению экранизировать его роман «Крамнэгел».

После успехов с «Холмсом» в головах телевизионного начальства возникла моя кандидатура — я ведь продемонстрировал свое «англичанство». Состоялось несколько встреч с Устиновым и в Москве, и в Ленинграде. В проекте значились приглашения на главную роль Ширли Маклейн, а сорежиссером — Клод Шаброль. Дело не пошло дальше общих слов и добрых намерений...

5. Василий Ливанов предложил мне собственный сценарий по книге генерала Игнатьева «Пятьдесят лет в строю». Его повесть «Атташе» была опубликована в журнале «Юность». Студия отклонила этот проект.

6. Мечтал поставить повесть Вячеслава Кондратьева «Лихоборы». Даже договорился с писателем о праве на экранизацию, подал заявку. Ее не приняли.

7. Тогда я решил поставить только что напечатанную в журнале «Театр» пьесу Александра Гельмана «Наедине со всеми». Реакция тогдашнего председателя Гостелерадио А. Лапина: «...вашего Гельмана выпороть бы на Красной площади и без штанов отправить в Израиль... А вы, парторг, такое предлагаете!!!»

Парторг!

Это требует пояснений... Да, действительно, я был избран на общем собрании «Ленфильма» секретарем партийной организации. (На утверждении в Смольном первый секретарь обкома Г. В. Романов прочитал мне лекцию как надо делать фильмы, и вопросил — почему «Мосфильм», а не «Ленфильм» снимает картину про Анну Павлову? Я промолчал. Крыть было нечем, Эмиля Лотяну у нас не было.)