В те грозные годы

— Прекрасный был коммунист! — так сказал о нем парторг батальона капитан В. П. Беляев.

О подвиге 26 гвардейцев узнали все воины фронта. Изданную политотделом армии листовку, посвященную их героическим делам, во многих подразделениях 3-й ударной читали коллективно, обсуждали на партийных, комсомольских собраниях. Бойцы и командиры давали клятву в новых боях следовать примеру героев.

А много лет спустя мне посчастливилось присутствовать в Невельском районе на митинге у обелиска в честь победы, одержанной 26 гвардейцами на высоте близ деревни Самозваново. Здесь я передал секретарю райкома партии листовку, изданную поармом в октябре 1943 года, а в своем выступлении рассказал о боевых событиях той далекой поры, в том числе и о подвиге 26 гвардейцев.

Там, на митинге, я от души порадовался тому, что память о героях жива и ныне служит благородному делу — патриотическому воспитанию нового поколения — детей и внуков тех, кто, не щадя своей крови и жизни, сражался за освобождение Родины от коричневой чумы фашизма.

С 20 октября 1943 года Калининский фронт был переименован в 1-й Прибалтийский, а бывший Брянский фронт стал 2-м Прибалтийским. В числе других армий в его состав была включена и наша 3-я ударная. Командовал 2-м Прибалтийским фронтом генерал М. М. Попов.

Такое изменение в наименовании фронтов свидетельствовало, что ближайшей задачей их войск станет изгнание немецко-фашистских захватчиков с территории Прибалтийских республик.

В этот период в составе 3-й ударной армии произошли значительные изменения. Часть ее войск была передана соседям. Из соединений, участвовавших в Невельской операции, остались лишь 21-я и 46-я гвардейские стрелковые и 28-я стрелковая дивизии, 78-я танковая бригада. Зато в армию влились новые соединения: 18-я гвардейская, 115, 146, 326-я стрелковые дивизии, 34-я и 118-я танковые бригады. Был сформирован 79-й стрелковый корпус, в командование которым вступил бывший начальник штаба армии генерал-майор Ф. А. Зуев. А на его место к нам прибыл генерал-майор В. Л. Бейлин.

Изменения в составе войск потребовали от политотдела армии оперативного решения многих важных вопросов. Нужно было в кратчайшие сроки и по возможности обстоятельно ознакомиться с новыми соединениями, с постановкой партийно-политической работы в них, с кадрами политработников. И в то же время большинство работников поарма нам пришлось направить в танковые бригады, в 28-ю и 46-ю гвардейские стрелковые дивизии, а из новых — в 146-ю стрелковую. Именно этим трем дивизиям, составлявшим 79-й корпус, командованием фронта и армии была поставлена задача: при поддержке танков и артиллерии прорвать оборону противника в районе станции Новохованск и, развивая наступление в северо-западном направлении, выйти в тыл невельской группировке врага. После этого во взаимодействии с 6-й гвардейской армией приступить к ликвидации этой группировки.

Срок подготовки к операции — минимальный. А сделать предстояло многое. И в первую очередь психологически подготовить личный состав к новому наступлению. С этим-то заданием и выехали в войска офицеры политотдела армии. В работу по подготовке наступательной операции сразу же активно включился и политотдел корпуса во главе с его начальником полковником И. С. Крыловым.

В течение нескольких дней общими усилиями командиров и политорганов, партийных и комсомольских организаций в войсках была проведена большая работа по доведению до личного состава боевого приказа и разъяснению военно-политического значения предстоявшей операции.

Наступление началось рано утром 2 ноября. Взломав вражескую оборону в районе станции Новохованск, наши передовые части устремились вперед. Вместе с другими генералами и старшими офицерами я был в это время на армейском НП. Все мы очень внимательно следили за ходом событий. После прорыва вражеской обороны волнение как-то само собой улеглось, сменилось радостным оживлением. Даже всегда сурово-сосредоточенное лицо командарма заметно просветлело.

И вдруг — горестная весть: под Новохованском на своем НП погиб командир прославленного 88-го стрелкового полка, герой боев за Великие Луки и Невель полковник И. С. Лихобабин. Мы хорошо знали Ивана Семеновича, многим, в том числе и мне, он был боевым другом. Это известие омрачило радостное настроение, вызванное успешным началом наступления.

Правда, несколько позже из 28-й стрелковой дивизии доложили, что полковник Лихобабин не убит, а в тяжелом состоянии отправлен в госпиталь. Будет ли жить? Врачи не вселяли надежды: уж очень тяжелые ранения…

И хотя первое сообщение о гибели полковника И. С. Лихобабина не подтвердилось, второе мало что меняло: «Отправлен в госпиталь в безнадежном состоянии», Значит, смерть может наступить в любую минуту.

Позднее я попытался узнать у начальника госпиталя о дальнейшей судьбе Ивана Семеновича. Но его ответ тоже не порадовал. Он только и смог сообщить, что тяжелораненый полковник Лихобабин со слабыми признаками жизни после операции направлен в эвакогоспиталь. Так я навсегда утратил надежду увидеться со своим боевым другом.

…Прошло тридцать с лишним лет. И вот на встрече ветеранов войны в Москве я обратил внимание на знакомое лицо одного из фронтовиков. Вроде бы знакомое… Действительно, узнать бывшего бравого полковника И. С. Лихобабина было нелегко. Годы и тяжелое ранение сильно состарили его. Но все же это был он, герой боев за освобождение Великих Лук и Невеля!

Состоялась радостная и волнующая встреча.

— За жизнь боролся яростно, — вспоминал Иван Семенович. — Целый год провел в госпиталях. Врачи сделали пять сложных операций, отняли левую ногу. И все-таки жизнь победила смерть!

Он рассказал, что живет в Оренбурге, принимает активное участие в патриотическом воспитании молодежи. В послевоенные годы побывал в Великих Луках и Невеле, встречался с жителями этих городов, с красными следопытами.

— Ветеран войны всегда должен быть в строю! Его первейшая задача сейчас — учить молодежь, воспитывать и развивать у нее высокое чувство советского патриотизма, готовить себе достойную смену! — сказал Иван Семенович, когда мы прощались.

Вскоре после этой встречи он скончался.

Но вернемся снова в суровые ноябрьские дни 1943 года.

…Стремясь сдержать натиск советских войск, немецко-фашистское командование после новохованского прорыва возлагало большие надежды на систему опорных пунктов в глубине своей обороны. Но вопреки ожиданиям гитлеровцев передовые части наступавших войск нашей армии не вступали в бои за эти пункты, а лишь по возможности блокировали разрозненные гарнизоны противника. Разгром их затем осуществлялся силами второго эшелона, которым большую помощь оказывали местные партизаны.

Кстати, еще до начала наступления мы установили самую тесную связь с командованием отрядов народных мстителей. От них через офицеров связи штаб армии и командиры соединений регулярно получали достоверную информацию о силах и средствах, которыми располагал противник в том или ином укрепленном пункте, что позволяло наносить удары наверняка. Тактика взаимодействия между регулярными частями войск и партизанами строилась на принципе одновременных атак этих пунктов с фронта и тыла. Она лишала гитлеровцев возможности отхода или объединения с соседними гарнизонами.

Широко освещая ход наступательных действий частей и соединений армии, наша газета «Фронтовик» периодически публиковала и корреспонденции о действиях партизан, об их самоотверженности и мужестве в борьбе с фашистскими оккупантами.

Помню, с каким волнением читали бойцы и командиры статью о юной партизанке из деревни Лобачи Пустошкинского района Клаве Масловой. Ей было 18 лет, когда встала в ряды народных мстителей. По заданию партизанского командования вела разведывательную работу, умела в самой трудной ситуации перехитрить врага и остаться неуловимой.

Гитлеровцы неоднократно устраивали засады, пытаясь схватить патриотку. Но безрезультатно. Тогда фашистские варвары арестовали мать Клавы — Ульяну Ефимовну. Трижды подвергали ее публичной порке, требуя, чтобы она выдала свою дочь. Но и это не дало результатов. Ульяна Ефимовна стойко выдержала все издевательства, ни слова не сказала своим палачам.