Дневник пленного немецкого летчика. сражаясь на стороне врага. 1942-1948

Марксизм продемонстрировал мне все происходящие события в новом свете. То же самое происходит со множеством молодых офицеров и солдат, которых забрали из лагерей и привезли сюда, в антифашистскую школу. Все ужасные, бессмысленные и необъяснимые вещи мы теперь можем воспринимать и понимать, видеть их в новом свете: агонию мира, который потерял право на существование, рождение новой эпохи. Там, где раньше мы не могли провести разницу между добром и злом, правдой и ложью, правыми и виноватыми, все эти слова о храбрости, чести, отечестве, справедливости, свободе и долге потеряли свой смысл и опустились до уровня пустых фраз, – теперь мы нашли новые критерии суждения, новые цели. Эти цели – социализм, свободное братство свободных людей, всех народов.

Правда состоит в том, что моя жизнь в Советском Союзе не соответствует идеалам марксизма. Прежде всего речь идет о том, что каждый из нас вынужден нести свое личное бремя военнопленного. Нам так и не довелось ознакомиться с тем лучшим, что есть в Советском Союзе. Даже самые убежденные коммунисты не спорят о тех нечеловеческих страданиях и лишениях, через которые нам пришлось пройти и которые привели к гибели многих наших товарищей. Но мы готовы провести черту между прошлым и будущим. Полковник Тюльпанов был прав, когда в тот день 4 сентября 1942 года заявил мне, что мы явились на эту землю не как гости. Нет, мы пришли как армия и принесли с собой на эту землю смерть и разрушения, как солдаты режима, несомненно повинного в ужасных преступлениях против народа этой земли, против военнопленных, что теперь отражается на нас, тех, кто, в свою очередь, оказался здесь в плену. Ясно, что все это самым болезненным образом отразилось на нас. Но те страдания, что мы перенесли в неволе, были гораздо менее вызваны чьей-то злой волей, чем некомпетентностью, отсутствием воображения и коррупцией, которая достигла здесь почти восточного размаха. И мы не хотим здесь быть нечестными с представителями Советского Союза.

Более того, материальные стандарты жизни советского народа гораздо ниже стандартов капиталистических стран, и это невозможно объяснить даже тем опустошением, которое вызвала здесь война. Это ощущается в бездне вещей – снабжении продовольствием, жилищных условиях, одежде, предметах ежедневного спроса, таких как нитки, лампочки, кастрюли, радиоприемники, автомобили и мотоциклы. Я готов признать, что молодой советский режим получил ущербное наследство, что эта страна в своем техническом развитии отставала от Европы на 50, а то и на 100 лет. Все это было вызвано войной, а потом революцией, Гражданской войной, в результате чего все было практически потеряно, все пришлось начинать заново. 75 процентов населения было неграмотным и ничего не знало о современном мире. Никто не сможет отрицать, что в этой области за двадцать лет удалось достичь очень многого.

Но стали ли лучше сами люди новой системы? Отказалось ли новое сознание от принципов войны каждого человека против каждого, от права сильного? Стали ли люди более отзывчивыми, более справедливыми, более честными, менее завистливыми, стали ли отношения друг с другом отношениями братьев? Стали ли реальностью гармония в отношениях между человеком и обществом? Почувствовал ли человек свою ответственность перед обществом? А общество, в свою очередь, стало ли обеспечивать права и свободы личности?

Нет, на все эти вопросы, бесспорно, приходится отвечать отрицательно. Напротив, вместо чувства долга, которое следовало бы воспринимать как дар, вместо регулярного напоминания о нормах закона и правилах приличия, о традициях, в революционной России, очевидно, был создан вакуум, который невозможно заполнить, несмотря на ежедневную безостановочную трескотню инструкций, манифестов и лозунгов. В Западной Европе еще со времен раннего Средневековья сложилась традиция усердия горожан и гордости земледельцев, когда каждый управленец или интеллектуал, а также мастеровой или рабочий привык гордиться хорошо выполненной работой. В Западной Европе за прошедшие века сложилось все большее стремление к определенным стандартам аккуратности и чистоты изнутри и снаружи даже там, где скапливаются значительные массы людей. И несмотря на все еще существующую в обществе несправедливость, те, кого постигли неудачи и страдания, всегда могут рассчитывать на сочувствие. В Советском Союзе, напротив, все еще сохранилось это равнодушное отношение и лень, которые всегда несут за собой беспорядок. Здесь существует какое-то равнодушие к страданиям как к своим собственным, так и к чужим, что пугает, так как это очень часто является причиной бесчеловечности. И военнопленные могут подтвердить это на 100 процентов.

Революция могла устранить бесчисленные оковы и барьеры, которые при царе замедляли развитие человека. Но в то же время она разрушила многие существующие традиции европейской культуры, вместо которых так ничего и не смогла предложить взамен. Короткое опьянение свободой и революционным напором 1920-х годов, когда было проведено бесчисленное количество экспериментов с целью очень быстро, буквально за пару дней, реформировать общественную жизнь, привести ее в соответствие с самыми современными либеральными теориями, предоставить человеку максимум свободы и ответственности, в наши дни сменилось чрезмерным вмешательством власти в жизнь всего общества и отдельного человека. (В результате идиотских экспериментов 1920-х гг. страна оказалась на грани утраты самой возможности дальнейшего существования перед лицом мощных государств-хищников на Западе и Востоке. И закономерный итог: превращение страны в военный лагерь, чтобы просто уцелеть. – Ред.) Но несмотря на то что прошедшие тридцать лет продемонстрировали огромные достижения в технике и экономике, они же подвергли человека деморализующему эффекту нищеты, лишений, голода и борьбы за власть. Разве можно с учетом всего этого ожидать уже сейчас появления нового, лучшего поколения людей? Разве зависть, ненависть и жажда власти успели исчезнуть из людских сердец? Нет, этого нельзя ни ожидать, ни требовать. Этого, скорее, можно было ожидать от огромного неграмотного крестьянского населения, которое пришлось железной рукой гнать по пути, избранному большевиками, возможно, верному пути, если они хотели избежать тех опасностей, которые предвидел Горький. Горький как-то заявил, что крестьянские массы со своим животным индивидуализмом, анархизмом и полным отсутствием общественной активности грозят утащить в болота всю русскую революционную интеллигенцию. Да! Невозможно игнорировать тот факт, что в Советском Союзе железной рукой правит «диктатура пролетариата» через властный аппарат, который до последней степени сконцентрировал в своих руках буквально все. Ни «достижения советской системы», ни Конституция, ни заявления о всеобщем, равном и тайном голосовании не могут скрыть факта того, что диктатура пролетариата, по сути, представляет собой диктатуру верхушки партии, построенной на принципах строжайшей дисциплины и подчинения, если не диктатуру небольшой группы руководителей внутри этой партии. И если диктатура пролетариата представляет собой «власть, основанную на насилии», если верхушка государства находится под контролем партийного руководства, если «ни одно важное решение не принимается массовыми организациями пролетариата без указаний партии», то на самом деле нет никакой разницы между диктатурой масс и диктатурой вождей [8].

Для того чтобы доказать, что такое различие все же существует, Сталин написал статью «Партия и рабочий класс в системе диктатуры пролетариата». В ней он привел следующие аргументы (в трактовке автора. – Ред.):

1. Диктатура состоит не только в контроле партии, но и в контроле над тем, чтобы ее указания выполнялись массами.

2. Партия никогда не должна забывать о политической зрелости масс, их сознательности, правоспособности или их отсутствии.

3. Партия не может подменять государственные органы. Авторитет партии может основываться только на доверии рабочего класса; доверие силой завоевать нельзя.