Дневник научного работника (СИ)

Вот так прошёл отпуск. Радостное настроение от хобби (я принимаю с трёх спутников и из Москвы 50 каналов на любом из трёх ТВ). Не меньшая радость от мысли, что наконец-то я разделался с облепихой, - настолько это был каторжный труд! (Ну и рекорд).

Последние три отпуска я никуда не путешествовал, а сидел дома. А ведь много вокруг людей, которые ещё по-прежнему путешествуют. Например, наша Света Кузьмина уже 30 лет каждое лето путешествует с семьёй на байдарках. А Тамара Юрченко в этом году умудрилась в составе группы из четырёх человек, один из которых был её 20-летний сын, путешествовать по дикой таёжной реке Чое, притоку Лены. Сойдя с поезда в Нижнеангарске, они сначала тащились от Байкальска на север через перевал, а потом спускались на двух байдарках по Чое. До перевала они не смогли бы подняться пешком 120 км, если бы не попутный грузовик, который им обошёлся в 700 тыс руб. За перевалом якуты с них взяли по 100 тыс, - так, ни за что. Возвращение по реке Лене, – снова непредвиденные расходы. В результате за месяц путешествия они окрепли, но влезли в долги. Ещё хорошо, что нашлись попутчики-москвичи, которые дали им денег взаймы.

Мои хобби – это путешествия в мир новых технологий бытовой радиоэлектроники. Взять хотя бы спутниковое ТВ. Незаметно, меньше, чем за год я стал специалистом по спутниковому ТВ. Началось с того, что я вычислил положение стационарных спутников на небе и положение солнца в любое время года и суток. Всем желающим я охотно объясняю, как по солнцу определить, возможна ли установка антенны на крыше или балконе конкретного дома. Например, моему другу Широкопоясу я дал очень простую рекомендацию: посмотреть 13 октября в 13 час 40 мин, куда светит солнце. Дело в том, что вокруг его дома стоят огромные сосны, которые не должны загораживать спутник. И вот он мне доложил, что на его крыше в тот момент к счастью был солнечный просвет, в котором можно установить антенну. А вообще во время спутникового затмения приём полностью пропадает на 5 минут. Это бывает два раза в год.

16 октября 1996 года, среда.

Теперешняя осень похожа на прошлогоднюю: опять батареи холодные.

Когда их включат, неизвестно. А всё из-за того, что ЦАГИ должен за энергию многие сотни миллионов рублей.

А пока что с 15 окт вышел приказ директора ЦАГИ Вл. Як. Нейланда разрешить ввиду холода сотрудникам ЦАГИ не ходить на работу с правом оплаты 2/3 оклада. Кто-то остроумно назвал такие отпуска холодными. Я сегодня в шахматном клубе спрашиваю: «А где Венендиктов?» Ответили: «В холодном отпуске». Вот так! Были очередные отпуска, административные, а теперь ещё и холодные. Ещё только не было голодных отпусков.

В нашем секторе никто не уйдёт в холодный отпуск, потому что через 4 дня приезжают корейцы за первой частью нашей системы КС2, которую мы продаём по контракту. Валера и Света работают, заканчивая недостающие тесты к программам. С меня Карклэ пока ничего не спрашивает, т.к. я свой текст 190 стр сдал ему ещё в марте.

Сегодня я разговорился с секретарём Учёного совета В.М. Чижовым, который сказал, что за последние три года не было ни одной защиты диссертации. В ближайшее время будет защищаться Мосунов, но не в ЦАГИ, а в МФТИ. У него задержка только из-за отзывов: тянет Альтаф Хуснимарданович Каримов с Туполевского завода, тянет Виктор Илларионович Бирюк (НИО-3).

В плане на следующий год Валера со Светой придумали тему: «Создание математического обеспечения для исследования аэроупругости на трансзвуке», - это по методике, которую я придумал три года назад и назвал «Гипотеза Одномерной Динамичности».

21 октября 1996 года, понедельник.

KIST – Korea Institute of Science and Technology, - вот с кем мы заключили контракт. Переговоры начались ещё три года назад по инициативе Стрелкова и Карклэ. А теперь выполнение контракта идёт в полном разгаре. Я уже писал, что первая часть гонорара была выплачена авторам ещё весной, в том числе мне Карклэ заплатил 600$.

Вчера, как и было намечено по плану, приехала группа корейцев, чтобы ознакомиться с подготовленными для них материалами. Их трое. Для простоты мы их зовём: Чо, Бьюн и Рю. Заседаем в офисе Карклэ с 9³⁰ до 17⁰⁰ с перерывом на обед 12⁴⁵ до 14³⁰. Для их проживания снимается гостиница на 1-2 этажах Маповской больницы, там же их и кормят.

Объясняться приходится исключительно на английском языке. Лучше всех из ЦАГИ говорит по-английски Мельц (в контракте есть и его часть – от НИО-15). Из НИО-19 лучше всех говорит Карклэ, он и ведёт все переговоры. Так что на этот раз мы обходимся без переводчицы. Я говорить могу, но понимать не успеваю, потому что они говорят быстро как настоящие американцы, - ведь они учились в Американском университете (Мериленд). В первый же день вечером я их пригласил к себе домой. Попутно я им рассказал про город Жуковский. Дома я им показал свои стереоснимки и также свою студию (спутниковое ТВ и т.п.). Они были у меня с 17³⁰ до 18⁴⁵ (в 19⁰⁰ у них ужин в гостинице).

День за днём мы заседаем с двумя корейцами: Чо и Бьюн, - а третий: Рю, - проводит время в НИО-15 у Мельца. Один день свою часть объяснял Мосунов. На другой день другую часть программы объяснял Ишмуратов, - это была статическая аэроупругость. В прошлом году я ему передал всю новую теорию, и он что-то запрограммировал, но как он там на самом деле сделал, известно только ему одному, тем более он эту тему знал ещё за много лет до того, как я предложил свой алгоритм.

Таким образом, ответственным за статическую аэроупругость оказался Ишмуратов, а не Амирьянц и Мамедов, которые при этом присутствовали лишь как зрители, хотя эта тема числится за их отделом. Однако в Корею с примерами расчёта по аэроупругости поедет Мамедов.

На четвёртый день очередь докладывать свою часть дошла до Светы. Её часть – это программа TRAN – трансзвук. По плану это должно было начаться в 9³⁰, но основной заинтересованный в этом: Рю, - не мог вовремя проснуться, т.к. накануне в НИО-15 у Мельца был день рождения, и в таких случаях он устраивает вечеринку для своего отдела, и этого Рю так напоили, что он вышел из строя. Так что Светин доклад перенесли на 14³⁰, но и после обеда этот Рю был невменяем и только часто пил воду из графина (вернее из 2л пузыря).

В конце концов, в пятницу закончили все консультации и в тот же вечер в 17⁰⁰ устроили банкет в Доме Учёных: трое корейцев и 12 наших. Расходы за счёт контракта. Тамадой был Мельц, - он даже рассказал длинный грузинский тост на английском языке. Я за много лет впервые пошёл на такой банкет. Все пили водку, а я её не люблю. Зато я спел песню: «I Remember My September Love».

30 октября 1996 года, среда.

Неожиданно я проникся уважением к Евгению Леопольдовичу Бедржицкому. Всю жизнь я старался его не замечать, считая его такого рода деятелем, чья работа непонятна, а важность пугает. На днях встречаю его на улице, – разговорились. Он бедствует, как большинство учёных в ЦАГИ: пенсию задерживают, жалкую зарплату последний раз выдали за апрель. У него нет никаких посторонних заработков. А он, в свою очередь, был поражён тем, что я, доктор наук, вынужден подрабатывать ремонтом телевизоров.

Закончились деловые встречи с Корейцами. Вчера они подписали протокол о результатах совместных консультаций. Они должны были сделать замечания относительно программ, которые мы доделаем и повезём в Корею 4 декабря. Сегодня они уезжают обратно в Сеул. Провожать их будет руководитель контракта Карклэ. Вылет самолёта из Шереметьево в 16⁵⁰. Планировалось подать микроавтобус к их гостинице в 12 час, но они потребовали к 10 час. Спрашиваем, что им делать в аэропорту лишних два часа? На что они ответили, что запас нужен для надёжности. Они нашу надёжность уже испытали на себе. Три последних дня они провели в экскурсиях: в субботу и воскресенье по Москве, а в понедельник – по Петербургу. Так вот, - в субботу планировался микроавтобус, но он сломался. По Москве их возил Костя в своей консервной банке. Как туда влезло пять человек, можно только удивляться (кроме них был ещё наш Лёня Ким, - он кое-как говорит по-корейски).