Летчики на войне

Второй эшелон подошел к аэродрому Идрица с севера на высоте 1200 метров. После резкого разворота влево на цель с потерей высоты и противозенитного маневра начал бомбометание с высоты 400 метров. Строй шестерок штурмовиков в правом пеленге.

В обоих эшелонах каждый экипаж для бомбометания и стрельбы самостоятельно избирал цель, не теряя своего места в общем боевом порядке. Зенитный огонь подавлялся выделенными экипажами в направлении подхода штурмовиков.

Истребители прикрывали действия штурмовиков в боевом порядке круг пар над аэродромом на высоте от 1000 до 2000 метров в три яруса".

В этом же докладе отмечалось, что патруль из шести истребителей противника был связан летчиками прикрытия и не мог оказать противодействия штурмовикам. Зенитная артиллерия аэродрома открыла огонь, когда ударная группа уже удалялась, поэтому она потерь не имела. Старший лейтенант Царюк сбил взлетевший Ю-87.

Второй эшелон "илов" был встречен сильным зенитным огнем. С аэродрома успели взлететь четыре истребителя противника. К ним вскоре присоединились еще 8-10 истребителей. Произошел воздушный бой, в котором было сбито несколько вражеских самолетов. Имелись потери и с нашей стороны.

В результате удара на аэродроме Идрица было уничтожено и разрушено 32 самолета, из них 21 Ю-87. В 14.30 контрольная разведка отметила на аэродроме и в ближайших районах до 50 очагов пожаров. Характерно, что до 13.00 27 февраля над войсками отмечалось 82 самолето-пролета противника. После этого времени, хотя погода значительно улучшилась, над передним краем не появлялся ни один вражеский бомбардировщик или разведчик.

Результаты налета обеспечили нормальное окончание перегруппировки 10-й гвардейской и 3-й ударной армий.

Иногда в сводках Совинформбюро встречалась такая фраза: "На фронте существенных изменений не произошло". Но и в такие периоды относительного затишья канонада не стихала ни днем ни ночью, бои шли на земле и в воздухе. И совершались подвиги, достойные вечной памяти потомков.

Летчик коммунист Владимир Курочкин на 2-м Прибалтийском фронте успел совершить всего 27 боевых вылетов.

...На подходе к цели группу штурмовиков окаймили разрывы зенитных снарядов, но летчики словно не замечали их. Выполняя приказ ведущего, младший лейтенант Курочкин нацелился на зенитное орудие, которое било из-за укрытия чаще других. Оп успел нажать на гашетку в тот момент, когда пламя, вспыхнув в моторе, перебросилось к плоскостям. Летчик тотчас сделал горку, чтобы сбить его, но огонь разливался по всему самолету.

"Владимир Курочкин не мог не понять, что машину спасти невозможно. Мы хорошо знали Володю, и решение, которое он принял, ярко характеризует его прекрасную жизнь и сердце, до последнего вздоха преданного Отечеству" .

Так писали друзья из эскадрильи. Они - Зимин, Яковлев, Валов и Петренко - шли крыло к крылу с Володей в том вылете. "Курочкин вошел в пике, открыл огонь из пушек и пулеметов, вел его до самой земли. Мы видели, как трассы очередей соединили горящий самолет с целью, как машина врезалась во вражескую артиллерию, изломав и покалечив орудия. До последнего дыхания сражался он".

О таких на мраморе обелисков и памятников потом появлялись надписи: "Ушел из боя в бессмертие".

Вскоре газета рассказала о другом эпизоде.

" Четверка самолетов Як-9, ведомая командиром эскадрильи 832-го истребительного авиаполка старшим лейтенантом Василием Зайцевым, атаковала над полем боя три группы немецких бомбардировщиков, шедших плотным строем.

Чем закончилась эта атака, можно судить по числу сбитых "юнкерсов": два уничтожил ведущий, по одному - ведомые: старший лейтенант Бородаевский и лейтенант Соловьев. Строй вражеских бомбардировщиков рассыпался, и они стали поспешно, куда попало сбрасывать свой груз".

Двадцать пять лет спустя представилась возможность продолжить этот рассказ, дополнив его новыми сведениями о летчике-истребителе Василии Алексеевиче Зайцеве и его друзьях, о подвиге, свершенном ими в майские дни 1944 г.

Каким был, каким виделся своим однополчанам командир третьей эскадрильи 832-го истребительного авиаполка старший лейтенант Зайцев?

- С виду настоящим богатырем, - отвечал агитатор политического отдела дивизии капитан Филипп Рябов. - На него смотришь - глаз не отведешь. Проникновенный, открытый и очень сосредоточенный взгляд, в котором чувствуется пытливая мысль. Лицо исключительно энергичное, волевое. Да, Зайцев волевой человек. Иначе как бы мог он добиться разрешения уйти на фронт с работы летчика-испытателя, откуда его ни за что не отпускали.

Богатырем представлялся однополчанам этот истребитель. Такие часто встречались на любом фронтовом аэродроме, по все-таки он чем-то выделялся.

Командир водил на задания свою эскадрилью и группы поменьше - чаще четверку. Четверку повел и 16 мая в район, где продолжались бои местного значения.

Четверка, встретив восемь "фокке-вульфов", действовала с присущей ей решительностью, атаковала умно, расчетливо. Силы противника таяли, и, казалось, победа близка. Но неожиданно враг получил подмогу, и тогда чаша весов склонилась в его сторону. В небе горело несколько самолетов - чужих и своих. Был подбит "як" Зайцева. Он стал тянуть на восток и в конце концов упал на своей территории. Летчик чудом остался жив. На обломке бронестекла тогда он выцарапал ножом: "16.5.1944. 4 ЯК-9, 8 ФВ-190. Я сбил 2 ФВ, 1 Бородаевский, 1 - Соловьев. Сгорел Соловьев, сбит я. Ст. Русаки. 2-й Прибалтийский фронт".

...Много лет спустя этот обломок занял место в экспозиции Центрального музея Вооруженных Сил СССР.

Весной 1944 г. установилась тесная связь летчиков ночной бомбардировочной авиации с партизанами. Случалось, и нередко, командир 313-й Бежицкой авиадивизии получал сообщения, подписанные начальником штаба партизанского движения подполковником Соколовым: "Согласно донесениям партизанских бригад и агентурным данным зафиксированы следующие результаты ночного бомбометания: "В ночь на 8 марта в населенном пункте Красное разрушено помещение полиции и жандармерии. В ночь на 12 марта в городе Опочка разрушены здания жандармерии, городской управы, 3 казармы".

Другой документ. Он подписан 3 марта 1944 г, начальником штаба партизанского отряда 8-й Калининской бригады Киселевым. "По причине больших потерь в живой силе и технике от ночных бомбардировщиков, контролировавших дороги, противник избегал большаков и предпочитал пользоваться проселочными дорогами, что очень затрудняло его продвижение, изматывало живую силу и способствовало внезапному удару партизанских групп".

Сохранились донесения подполковника Соколова Военному совету 2-го Прибалтийского фронта{57}.

Это не заявки на оружие, боеприпасы, взрывчатку, хотя с первого взгляда могут показаться ими. В донесениях - вся жизнь партизанского края, насчитывающего почти семь тысяч бойцов. На фоне этих документов еще рельефней видна роль помощи по воздуху, осуществляемой авиационными частями воздушной армии, ее 638-м полком 284-й авиадивизии и 13-м авиаполком ГВФ.

Подполковник Соколов сообщает, что противник усиливает свои гарнизоны в населенных пунктах, отрывает вокруг них окопы, оборудует огневые точки, предпринимает против партизан экспедиции. У деревни Речки близ Идрицы враг, понеся потери в живой силе, отошел в северном направлении. В районе озера Белое, пользуясь отсутствием основных сил партизан, находившихся на заданиях, противник силами подразделений 132-й пехотной дивизии овладел лагерями. Бригада Козлова, израсходовав боеприпасы, маневрирует в южной части Себежского района, готовится с соседями дать отпор карателям.

В партизанские бригады, действующие в районе Себежа, экипажами самолетов 13-го авиаполка ГВФ (командир подполковник Золотов) в ночь на 4 и 5 марта доставлено винтовочных патронов русских 42 тысячи, немецких - 16 тысяч 500, толу - 625 кг. 638-м авиаполком (командир майор К. В. Штовба) за одну из этих ночей доставлено патронов - 48 тысяч, толу - 50 кг, один миномет.