Прыгнул я в пустой колодец, чудом уцелел,
Но мне было все равно, я больше не хотел
Видеть, как вокруг меня сходят все с ума,
Да, к тому же, не дает покоя мне красавица одна.
Что ей нужно от меня понять я не могу,
Вот и щас ее шаги я слышу наверху,
Умоляю, не пытайся вытащить меня,
Все равно не уцеплюсь
за сброшенную вниз верейку я.
Тяни, ты все равно меня не вытянешь,
Тяни, я все равно останусь для тебя в тени
Ничем не сможешь ты мне, милая, помочь,
С тобой я обречен, мечтаешь о любви,
А я-то тут причем?
Паутиной я окутан с ног до головы,
На камнях белеют несъедобные грибы,
Наверху она стоит, не хочет уходить,
Непонятно ей, что невозможно меня переубедить…
Тяни, ты все равно меня не вытянешь,
Тяни, я все равно останусь для тебя в тени
Ничем не сможешь ты мне, милая, помочь,
С тобой я обречен, мечтаешь о любви,
А я-то тут причем?
Мне не надо ничего, мне нужен лишь покой,
Точно знаю, почему я странный стал такой,
Я не то чтоб недоел, не то, что б недоспал,
Просто я от суеты и от непонимания устал…
Тяни, ты все равно меня не вытянешь,
Тяни, я все равно останусь для тебя в тени
Ничем не сможешь ты мне, милая, помочь,
С тобой я обречен, мечтаешь о любви,
А я-то тут причем?
Утренний рассвет, солнце поднималось над землей,
Просыпался лес, восхищаясь розовой зарей.
Над озером стоял, клубился белый туман,
В овраге под горою шелестела листва,
Луч солнца улыбался и с росою играл,
Особенно прекрасны утром эти места.
Продолженье сна, дивная пора,
Как божественна природа и проста…
В небе голубом облака плывут, как корабли,
Теплый ветерок мчится над поверхностью земли,
Еще не пробудились петухи в деревнях,
И рыбаков на озере пока не видать,
Коровами истоптана трава на полях,
Как здорово, что здесь мне довелось побывать…
Продолженье сна, дивная пора,
Как божественна природа и проста…
Первым парнем я был во дворе,
Всех девчонок я знал очень близко,
Но ужасно не нравилось мне,
Что меня называли сосиской.
Я ругаться с людьми не умел
И сосискою быть не хотелось,
Я их даже, представьте, не ел,
Внешних сходств никаких не имелось.
Ну, зачем называют сосиской меня,
Мне же стыдно и очень обидно,
И от этого слова в душе плачу я,
Только внешне вам это не видно.
И с девчонкой любимой своей,
Мы расстались, увы, очень быстро,
Потому, что сказал кто-то ей:
"Ты, Наташка, гуляешь с сосиской!"
С горя начал я всех избегать
И шарахался я от прохожих,
И друзей мне пришлось потерять,
Стал я сам на себя непохожий.
Ну, зачем называют сосиской меня,
Мне же стыдно и очень обидно,
И от этого слова в душе плачу я,
Только внешне вам это не видно.
И, конечно, меня не со зла,
Ради шутки сосискою звали,
Но обида мне в сердце ползла,
Эти буквы меня убивали
Разум мой погрузился во тьму,
В сумасшедшего я превратился
Стал я ночью вопить на луну,
И зачем я на свет появился?
Ну, зачем называют сосиской меня,
Мне же стыдно и очень обидно,
И от этого слова в душе плачу я,
Только внешне вам это не видно.
Улыбнулась незнакомка, улыбнулся я в ответ,
Глупо было бы мне этот упустить момент,
Веришь, нет, но я желаю познакомиться с тобой,
Ты красивая такая, Боже мой!
Провожая ее взглядом, молча думал я:
"Пять минут назад она была почти моя,
Вот ведь глупая, такая неразумная,
Побежала к карапузу, как безумная,
Безумная…"
Мы смотрели очень долго друг на друга, чуть дыша,
К ней все ближе подходил я, не спеша,
Но толстяк с бородкой рыжей на дороге вдруг возник,
И она к нему помчалась в тот же миг.
Провожая ее взглядом, молча думал я:
"Пять минут назад она была почти моя,
Вот ведь глупая, такая неразумная,
Побежала к карапузу, как безумная,
Безумная…"
Кругом одни дельцы
и не с кем детям поиграть,
А ведь у них уже давно потехи час.
Но вот пришел отец и хочет уходить опять,
Они ему кричат: "Ну, посмотри на нас!!!"
Спятил отец, а значит нам конец,
Он все это долго терпел,
Вот так беда, спасайся кто куда,
Его оторвали от дел.
А что ему до них?
Он очень важный человек.
Ведь подчиненных у него, как крыс.
К нему со всей душой, а он же головою в снег,
К нему со всей душой, а он: "А ну-ка, брысь!"
Спятил отец, а значит нам конец,
Он все это долго терпел,
Вот так беда, спасайся кто куда,
Его оторвали от дел.
Он в них швыряет стулья, он ломает шалаши,
Он им грозится руки оторвать,
"Вы просто дьяволята, а никак не малыши!"
Но довели папашу, вашу мать!!!
Спятил отец, а значит нам конец,
Он все это долго терпел,
Вот так беда, спасайся кто куда,
Его оторвали от дел.