Проходные дворы биографии

Дома сначала был рев, потом Машка взяла себя в руки и успокоилась внешне. Дима очень огорчен. Завтра они едут на дачу. Я за ненадобностью тоже уехал. Машку жалко. Я за эти три дня до того наволновался и набегался, что очень плохо себя чувствую. Еду только с одной мыслью – получить твои письма. Если их нет, то это ужасно, и так настроение паршивое. Но надеюсь, что их там есть, и не одно.

Татка (Журавлева) приехала вчера. Ночевала у меня, утром вместе ходили в училище. Провели целый день вместе. Утром поехали на кладбище – посетили Остужева, Берсенева, Нежданову, походили у памятников, посмотрели. Люблю кладбища – в Риге бывал без конца (там прелестные). Они на меня навевают какое-то грустно-приподнятое настроение. Я никогда, никогда не бываю такой настоящий, как там. Приедешь, пойдем как-нибудь, ладно? Или ты не любишь?

Открылась сельскохозяйственная выставка. Ты знаешь? Мы пойдем?

Целую, жду, мы поехали. Трясет.

Твой

Письма из Киева и Ленинграда, 1956 год

Киев, гостиница «Украина», 25 июня

…Отдельный номер-люкс (огромная кровать, зеркальный шкаф, письменный стол, кресла (2), стол круглый, два стула, ванная с душем, уборная, радио, телефон, тумбочка, ковер, коридор с вешалкой и трюмо; два окна, две картины). Живу, как царь. Скучно дико! Приехал – устроили смотрины всей группой: бабам понравился сразу, режиссуре пришлось еще понравиться дальше. В общем, утвердили. Читаю сценарий – местами смешно, местами дико глупо. В целом – дешевка страшная, ну, черт с ней! Образ банальный, но довольно яркий.

Сегодня поехал первый раз на студию [13]. Побрили лоб (не пугайся – чуть-чуть, даже не заметно), сняли на фото и пошли мерить костюмы, шитые на Мишку Козакова. Все – узки и чуть-чуть коротки, но красивы очень – будут переделывать.

Группа сносная, но не без говна. Режиссер – Суслович – очень милый дядька. В меня с ходу влюбилась его дочка. Ходит целый день за мной, прелестная девка, к сожалению, завтра уезжает с матерью в Сочи. Она мне сказала и отцу, что влюбилась в меня с первого взгляда и никуда отсюда не поедет. Ей 4 года. Играем целыми днями, мать и отец ревнуют. Хочу такую свою.

На студии искал Ваську Ланового (он снимается в «Как закалялась сталь»), не нашел. Сел гримироваться – налетает кто-то сзади – Васька. Лобызались, лобызались, как будто первые друзья всю жизнь – что значит тоска и одиночество.

Первая моя съемка будет 27-го числа – вход в Телецентр, первая работа актера Ширвиндта: первая съемка, первая зарплата, первый настоящий Александр Анатольевич. Страшно!

В картине снимаются:

Кмит – героиня,

Вицин – один герой (смешной),

Ширвиндт (второй, менее смешной),

Носова – подруга Кмит,

Сухаревская – няня в зоопарке,

Дмитриев – мой аккомпаниатор,

Сорокин – темная личность.

Все.

Единственно, чего я боюсь по-настоящему, – это что я дико буду уставать. Темпы работы здесь бешеные. Одна съемка с 6 утра до 12 дня – 2 дня. Вторая с 6 вечера до 12 ночи или с 9 вечера до 4 утра. Причем системы нет – все в этом «искусстве» зависит от погоды. Сидит вся группа и молится на солнце: день, два – в гримах, в костюмах сидишь и молишься. А я, честно тебе сказать, устатый (я вижу твою ухмыляющуюся физиономию). Родичам я, конечно, сказал, что легко и приятно и я отдыхаю, но, увы, не так.

Пока эти два дня относительно свободен – пишу тебе большое письмо, не знаю, что будет дальше.

Киев – очень, конечно, красивый город. Весь зеленый – главная достопримечательность. Но я ожидал большего, по рассказам.

С 5 июля здесь начинаются гастроли вахтанговцев.

В Москву пока что вырваться не удастся, ибо каждый день съемки. Но думаю, что, когда осмотрюсь и освоюсь, – вырвусь, так ближе к середине июля. Вот!

Пока денег не получил, и денег нет. Обещают завтра дать суточные. Поэтому, Кисик, звонить часто и лететь в Москву пока не на что. Как только деньги появятся, позвоню.

Целую тебя. Думай о молодом дебютанте, желай ему успеха, будь умницей, напиши мне о практике – подробно. И обо всем, обо всем.

Передай привет всем своим.

Твой А.Ш.

На бланке кинофильма «Любовь не слепа». Добавлено от руки:

«Какой удачный эпиграф к моему письму».

Начало письма не сохранилось.

…Жизнь мне здесь сейчас интересна и нова. Я помолодел – нет заботы, нет надоевших стен и повседневной пошлой жизни.

Кис! Ты понимаешь? Я вступил в новую трудную жизнь – жизнь в искусстве. Пока мне повезло – я в хорошей группе, с большинством по-настоящему творческих людей. Я хорошо обеспечен, прекрасно живу в прекрасном городе. Но кругом, даже здесь, полно пошлости, грязи и богемы – в плохом смысле слова. Я рад, что далек от этого, я просто не понимаю вкусов этой дешевой богемы – мне противно. Но скуки в своей личной жизни, привычки вместо настоящих чувств не хочу. Дальше будет труднее. Во многом надо будет разбираться самому – и главным образом в себе. Что труднее всего. Хочу счастья! Большого! Ясного! В коем можно быть самим собой, ничего не стесняясь и не скрывая! Хочу радости! Не хочу ныть в жизни. Я до сих пор ныл и часто – противно.

…Жить мы будем с тобой с большими чувствами, без спекуляции и главное – без жертв! Так и договоримся.

Целую крепко.

Твой

Киса! Мечущийся мой маленький человечек! И всюду-то она едет, и сколько у нее волнений и разочарований! Ну, не надо огорчаться! Скажи «ша». Сказала? Вот. Ты меня любишь? Целина! Мишка Курепин [14] написал мне, что он взволнован твоим патриотическим порывом и что ты молодец. Я тоже взволнован и считаю, что ты молодец у меня, но на целину ехать не надо. Я умоляю.

Твое письмо. Решай! Пиши! Хоти! Зови! Давай поговорим серьезно и по-взрослому. Что это такое? «Напиши быстро, а то я махну на целину». Ну, ладно. Слушай внимательно: я сейчас мало пишу – прости меня. Ты даже не представляешь, как я загружен и как выматываюсь за эти дни. Последние 6 дней стоит хорошая погода, и гоним вовсю. Вицин (наш герой) должен уехать на спектакли 25 июля, и к этому времени нужно снять основные сцены с ним. Мой день всю эту неделю таков:

5:00 – подъем

5:30 – машина у входа

с 6:00 до 17:30 – натурные съемки

18:00 – разгримировываюсь, что-то ем, едем (в 18:45) в павильон на студию

19:00 – 1:30 ночи – съемка

с 2 часов ночи до 5 утра я сплю.

Так неделю. Мне плохо. Я устаю. Тебя рядом нет.

Ну вот! Дальше. Если до 25-го снимем все основные вицинские сцены и он уедет до 10 августа, то в период его отсутствия мы, наверное, снимем все мои сцены с Ольгой (героиня). Если это случится, то после 10 августа я буду значительно свободнее. Но ты не знаешь, что такое кино. Здесь сумасшедший дом. Никаких планов, никаких обещаний. Все в воле случая, солнца и директора. Так что серьезно говорить можно будет только к концу июля. А вдруг нет погоды, и вся натура летит! И все! Я очень хочу тебя видеть. Я хочу вырваться в Москву. Если не выйдет, приедешь ты, хоть ненадолго.

Курепин написал мне очень хорошее письмо. Хочет ехать на машине или в Киев непосредственно и жить под Киевом, или проездом на юг. Я написал ему свои прогнозы, и мы будем связываться в конце июля. Может быть, вы вместе приедете. Ну, не буду загадывать. Там будет видно (твоя самая ненавистная фраза).

Звонил я своим в Крым. Они числа 23-го приедут в Киев, к ребенку, дня на два проездом. Звонил тебе раза два – нет дома. Где ты? А? Ты пишешь, что сама будешь звонить, а куда? Нас с Игорем Дмитриевым переселили уже в 6-й номер с момента прибытия. Из теперешнего тоже обещают гнать.