Адмирал Д. Н. Сенявин

Во время боя русские войска и черногорцы умело использовали особенности горноскалистой местности, чтобы скрытно подобраться к укрепленным позициям противника. Они сумели нанести удар там, где противник его никак не ожидал: Дельгог считал свои позиции на крутых горах совершенно неприступными, а русские и черногорцы взбирались «по кручам и тотчас же переходили в штыковую атаку. Действия войск были проникнуты стремлением к взаимной выручке Благодаря своевременной поддержке русских был спасен черногорский отряд во главе с Иегошем.

Для действий русских под Дубровником характерно стремление всемерно использовать флот в целях максимального содействия наступлению сухопутных войск. И еще характерна глубокая вера командующего в храбрость и искусство русских войск, причем солдаты не только оправдали, но и превзошли самые оптимистические надежды Сенявина. Он с полным правом мог сказать, что бой под Дубровником показал, что для русских войск «нет мест неприступных».

Ю Зак. 473

ГЛАВА XIII

ОТХОД ОТ ДУБРОВНИКА

Тотчас же после овладения горой Св. Сергия Сенявин использовал эту командующую над Дубровником высоту для бомбардировки города. Дмитрий Николаевич выехал на место, выбрал позиции для батарей и 8 июня приказал поднять на гору орудия. Специально выделенные для этого 500 матросов втащили туда два медных единорога, стрелявших 48-фунтовыми ядрами и бомбами и весивших по 87 пудов каждый. Кроме того, были подняты две чугунные карронады, стрелявшие 24-фунтовыми ядрами, и три сухопутные мортиры *. По словам Броневского, батареи действовали «весьма исправно, так что каждый выстрел причинял вред неприятелю».

Населению Дубровника, резко увеличившемуся за счет беженцев, угрожал голод, так как мельницы находились в занятом русскими пункте Брено, а запасы хлеба, имевшиеся в городе, конфисковали французы. Кроме того, русским удалось в первый же день осады Дубровника — 6 июня — перерезать водопровод, снабжавший город. В Дубровнике, правда, оставались цистерны с пресной водой, но, опасаясь длительной блокрды, французы установили для населения самые скудные нормы ее расходования. Попытка подвоза воды с острова Марка была сорвана русским флотом. Если еще учесть беззастенчивые поборы Лористона, станет ясно, каково было моральное состояние жителей и как сильна была их ненависть к французам и к собственным правителям, навлекшим

на Дубровник столько бедствий. Даже нобили раскаивались в том, что впустили в город французов, вместо того чтобы призвать на помощь Сеня вина.

Через несколько дней после -начала осады в Дубровнике распространились слухи, что в случае отказа капитулировать Сенявин возьмет город штурмом и отдаст его в руки черногорцев. И тогда рагузинская знать стала осторожно намекать Лористоиу «а необходимость прекратить сопротивление и сдать город Сеня-вину.

Пока русские войска и часть черногорцев держали в осаде Дубровник, другая часть черногорцев и бокезцев быстро продвигалась по территории республики. К ним присоединялось местное крестьянство, поднявшееся против своих эксплуататоров, а также отряды славян, пришедших из Герцеговины. Современник пишет, что все они «наводнили республику подобно стремительному потоку». Ими была занята территория к северу от Дубровника, включая Слан. Доходили они и до Стона.

Сенявин оптимистически оценивал обстановку под Дубровником. Он полагал, что в условиях комбинированной (сухопутной и морской) блокады, лишавшей город не только подвоза продовольствия, но и воды, и в условиях все возраставшего разлада между оккупационными войсками и населением французы не смогут долго продержаться в Дубровнике. Правда, на выручку Лористону могли подоспеть французские войска из Северной Далмации или из Италии. Но Сенявин считал, что, опираясь на поддержку местного славянского населения, он сможет разгромить или по крайней мере задержать далматинские войска. А действуя на морских сообщениях противника, он сможет сорвать переброску подкреплений из Италии ².

Что же остановило казавшуюся неминуемой капитуляцию французских войск в Дубровнике? Для ответа на этот вопрос мы должны обратиться -к политическим решениям, которые принимались очень далеко от Адриатического театра военных действий. Известие о вступлении русских войск в Которскую область дошло до Петербурга в середине *марта. И одновременно стали поступать просьбы австрийцев о возвращении Котора. Австрийский посол в Петербурге уверял, что только таким образом его страна может быть спасена «от последствий гнева Бона-

Ил рта». В первый момент царь обещал послу эвакуировать Которскую область³. Однако затем он стал сомневаться в целесообразности такого решения, так как не мог не учитывать, что уход из Котора сильно ослабит стратегические «позиции -и влияние царизма на Балканах и воодушевит Бонапарта на товые захваты.

Был еще один важный довод против немедленной передачи Котора австрийцам. Он был связан с перспективой мирных переговоров между Россией и Францией, к которым весной 1806 года готовилось царское правительство. В программу переговоров петербургский кабинет намеревался включить и которский вопрос, чтобы решить его в связи с другими спорными вопросами.

15 мая в Вену .прибыл русский дипломат Петр Убри, направлявшийся в Париж для ведения мирных переговоров с французским правительством. Убри привез послу при австрийском дворе Разумовскому инструкции, из которых явствовало, что царь намерен решать которское дело путем прямых 'переговоров с Францией. Однако на случай крайней опасности, которая бы стала угрожать венскому двору, Разумовскому было дано право от имени царя отдать приказ о выводе русских войск из Котора. В то же время Сенявину было приказано «во всех действиях» руководствоваться .наставлениями Разумовского ⁴.

Разумовский связался с французским послом в Вене и предложил ему урегулировать которский вопрос путем непосредственных переговоров, не вовлекая в это дело австрийцев. «Две великие державы, -искренне желающие мира, —говорил он, — могут обойтись без посредников». Но французское правительство считало, что ему более выгодно решить которское дело до мирных переговоров и усиливало свое давление на австрийцев. В результате нескончаемых угроз французского посла австрийский премьер-министр Стадион был доведен до полного отчаяния. Он вызвал Разумовского и прерывающимся от волнения голосом стал молить его немедленно отправить приказ об эвакуации Котора.

Наступил ли действительно тот крайний момент, при котором царь считал необходимым эвакуировать Котор? Разумовский не был в состоянии дать ответ на этот вопрос. В своем отчете он писал: «Я бы не мог сказать, была бы Австрия действительно повергнута в пропасть

или нет, если бы я отказался от эвакуации... Но впечатление от опасности было здесь таковым, что предвидели немедленно самые ужасные последствия. Города и провинции юга (Австрии. — А. Ш.) были бы заняты (Бонапартом.— А. Ш.) и австрийские войска были бы принуждены к продвижению, чтобы нас вытеснить (из Котора. — А. Ш.). Я должен был уступить настояиим и тревогам»⁵.

25 мая Разумовский доносит в Петербург, что он отправил приказ об эвакуации Котора. Но, не зная, будет ли в Петербурге одобрено его решение, Разумовский наряду с официальной инструкцией об эвакуации послал секретную инструкцию, -которой предписывалось под всякими предлогами оттягивать передачу Котора.

До Сеня1вина эти инструкции дошли 4 июня, когда приготовления к бою под Дубровником были уже сделаны, но самый -бой еще не начинался. Ознакомившись с полученной из Вены почтой, Дмитрий Николаевич решил не отказываться от своих военных планов и не ушел из Которской области. Прибывшим к нему австрийским представителям Сенявип заявил, что отказывается «приступать к исполнению царской воли», так как Александр I принял решение о сдаче Котора до того, как французы нарушили нейтралитет Рагузшской республики и захватил Дубровник. Лористону, который узнал о приказе Разумовского и послал к Селянину парламентера, было указано -на «неправильность вторжения» в нейтральную Рагузинскую республику «в то время, когда производились‘переговоры об отдаче Боккн-дн-Каттаро».