Следы в сердце и в памяти

- Фриц - строгий мужик. Он математик, будет, значит, классным руководителем.

Когда в классе прекратился всякий шёпот и воцарилась абсолютная тишина, Фриц очень тихим и каким-то уставшим голосом вновь заговорил:

- Большинство из вас меня знают, а для тех, кто не знает, прошу любить и жаловать. Меня зовут Фридрих Юрьевич, я буду у вас преподавать математику, а по совместительству буду вашим классным руководителем.

Говорил он с заметными придыханиями, как будто ему воздуха не хватало, с сильным незнакомым мне акцентом, слегка растягивая слова. "Математика" у него звучало как "матэматыка". Полуседая голова Фридриха Юрьевича была подстрижена под очень оригинального "ёжика" так, что верхняя кромка волос образовывала абсолютно ровную плоскость. Худобу его бледного, желтоватого цвета лица сильно подчёркивали полуседые, довольно жидкие усы, доходящие до очень впалых щёк. Но особенно странными были его глаза, бесцветные и выпученные, как у людей, страдающих базедовой болезнью. Одет был Фридрих Юрьевич в чёрный шерстяной костюм, причём пиджак висел на тощей фигуре, как на вешалке.

Чрезвычайно ровным, монотонным голосом Фридрих Юрьевич минут пять внушал нам, как подобает вести себя ученикам восьмого класса, почти уже взрослым людям, как велика наша ответственность в определении своей дальнейшей судьбы. Затем он пожурил некоторых учеников за некрасивое поведение на улице, которое он наблюдал сам лично. После этого он внимательно обвёл взглядом весь класс, останавливаясь на несколько секунд на каждом из нас, затем так же внимательно принялся изучать список учеников по классному журналу и в заключение, не спеша, нарочито медленно произнёс:

- Я вижу, у нас появились новые лица, - он ещё раз заглянул в журнал, - например, Аппазов. Встаньте, пожалуйста, если вы здесь присутствуете.

Я тут же встал и сказал:

- Это я.

- Откуда вы к нам пришли, Аппазов?

- Я перевёлся из татарской школы.

- Из Ялтинской или из какого-то другого места?

- Из Ялтинской.

- Садитесь, Аппазов.

Фридрих Юрьевич ещё раз посмотрел на список в журнале и продолжил опрос:

- Я вижу ещё несколько незнакомых фамилий. Комиссаров, вы здесь?

- Здесь, - произнёс, вставая, бледный, худой, черноволосый и черноглазый юноша.

- А вы откуда, Комиссаров?

- Я из Днепропетровска, учился в русской школе.

- Садитесь, Комиссаров.

- Фридрих Юрьевич опять бросил взгляд в журнал:

- Следующий незнакомец - Супоницкий.

- Это я, - сказал, вставая с места, очень бойкого вида довольно интересный юноша и с каким-то показным артистизмом, заложив большой палец правой руки за борт пиджачка, а согнутую в локте левую руку завернув за спину, добавил:

- Я из Севастопольской полной средней школы №3 имени адмирала Нахимова, окончил 7 классов.

- Спасибо за исчерпывающий ответ, садитесь, Супоницкий. Надеюсь вы так же бойко будете отвечать на уроках математики.

После очередного просмотра журнала Фридрих Юрьевич опять поднял голову и в несколько шутливом тоне произнёс:

- У нас, оказывается, есть пополнение и среди девиц. Покажитесь нам, пожалуйста, Те-те-ре-вят-ни-кова, - медленно, в растяжку, по слогам прочитал он, причём эта фамилия прозвучала у него, как Тэтэрэвятныкова.

- Это я - Тетеревятникова, - прозвучал довольно резкий голосок, и все обернулись на этот голос.

За партой стояла невысокого роста круглолицая блондинка, с голубыми глазами и коротко подстриженными, гладко причёсанными волосами цвета соломы. В глаза бросался так же её очень опрятный внешний вид.

- А вы откуда у нас появились, Те-те-ре-вят-ни-кова? - опять по слогам, глядя в журнал, спросил Фридрих Юрьевич, устремив на неё свои немигающие глаза, и тут же добавил, - вы уж извините меня, очень трудно без привычки произнести вашу не очень короткую фамилию.

- А я из Сталино, училась в украинской школе, - ответила девушка таким же звучным голоском.

- Садитесь, Тетеревятникова, - не без труда произнёс Фридрих Юрьевич, - пока у меня вопросов к вам нет. Но прежде чем приступить к математике, нам нужно избрать старосту вашего класса. Если у вас возражений нет, я бы предложил на этот пост Александрову. Встаньте, пожалуйста, Александрова, чтобы все вас видели.

За третьей партой в среднем ряду встала стройная, высокая девушка с чёрными подвижными глазками на смуглом личике и повернувшись вправо, влево и назад, села на своё место.

- Если все согласны с моим предложением, тогда можем считать Александрову старостой класса, - несколько торжественным тоном произнёс Фридрих Юрьевич, и в это же самое время звонок предупредил нас об окончании первого урока.

Через день или два, едва начав урок, Фридрих Юрьевич вызвал меня к доске со словами:

- Давайте посмотрим, как вас учили в татарской школе. Докажите нам, пожалуйста, теорему о свойствах параллельных прямых, пересекающих стороны угла.

Надо сказать, что это был первый вызов к доске кого-либо из класса, так что я даже не представлял себе, как здесь принято отвечать у доски. Тем не менее, хорошо представляя себе суть теоремы, я без лишних слов начертил на доске чертёж, проставил буквенные обозначения и так же молча в письменном виде воспроизвёл, почти не задумываясь, всю последовательность необходимых выкладок, а полученное в результате конечное соотношение обвёл в рамку и сказал:

- Вот так записывается это свойство.

Мои упражнения Фридрих Юрьевич ни разу не перебил никакими словами, но я видел, что он внимательно наблюдал за моими действиями. Только когда я закончил, он заговорил:

- Но вы, Аппазов, за всё время нам не сказали ни единого слова. Сформулируйте хотя бы полученное свойство.

Откровенно говоря, я не знал, как это сделать. Учебника у меня не было, и я при подготовке к уроку использовал только свои записи в тетради, в которой все выкладки содержались, а формулировок не было. Да я и не считал, что это так важно, главным было понимание смысла, а формулировки - это что-то вроде зубрёжки. В татарской школе Гафар-оджа и не требовал строгих формулировок, обращая внимание только на понимание сути вопроса. Но делать было нечего, и я сделал какую-то неуклюжую попытку:

- Если разделить... длину одной параллельной прямой.... на длину другой, то получится такая же.... дробь, как разделить.... расстояние.... от угла до одной прямой.... на расстояние до другой прямой.

От напряжения я весь взмок.

- Так, Аппазов, теоремы не формулируются, - изрёк Фридрих Юрьевич, уставив на меня выпученные глаза, и, повернув голову к сидящим в классе, попросил:

- Александрова, сформулируйте эту теорему.

Староста нашего класса встала и без единой запинки затараторила:

- Если стороны угла пересечь параллельными прямыми, то их отрезки, заключённые между сторонами угла, будут относиться как длины отрезков на сторонах угла, отсчитанные от вершины до соответствующих точек пересечения.

- Повторите, Аппазов, - сказал Фридрих Юрьевич.

Хотя я очень внимательно слушал речь Александровой, мне не удалось запомнить и половины того, что она так блестяще исполнила.

- Если стороны угла пересечь параллельными прямыми, - начал я не очень уверенно, - то получатся отрезки... - тут я споткнулся, но попытался продолжить, - которые будут относиться... - и умолк.

- Повторите, Александрова, ещё раз, - попросил Фридрих Юрьевич.

Александрова встала и с ещё большей скоростью, в темпе русских скороговорок, на едином дыхании точь-в-точь повторила формулировку теоремы.

- А теперь повторите вы, Аппазов, - ещё раз предложил мне Фридрих Юрьевич.

На этот раз моя попытка оказалась более удачной, и я продвинулся на три или четыре слова дальше, но всё равно не смог добраться до конца.

- Я попрошу вас к следующему уроку как следует выучить формулировку, - закончил наш не очень удачный диалог Фридрих Юрьевич, - и добавил, - вы неплохо знаете математику, чего нельзя сказать о русском языке, обратите на это серьёзное внимание. Садитесь, Аппазов.