Джон Леннон в моей жизни

Я незаметно перешел на кухню поплакаться наедине со своим бокалом, но Джон и Джордж выследили меня и приложили все усилия, чтобы ободрить меня. Напомнив о моем решении открыть тотализатор, Джон заверил меня, что в мире нет ничего такого, что я не смог бы получить, если только пожелаю. «Так что, все будет отлично, Пит, — сказал Джон, — а сейчас пошли все в зал». Ободренный теплыми словами Джона и Джорджа, я почувствовал, что моя депрессия рассеивается, как маленькая темная тучка.

Веселье достигло своей вершины, когда Джордж и Ринго начали шумно изображать гоночные машины. Толпа тут же расчистила пол, и два Битла принялись носиться по комнате на своих задницах, изображая звуковые эффекты гонки, над, под и вокруг элегантной мебели, а Джон и его приятели по вечеринке громко «болели» за них. В такой вот игривой и веселой манере БИТЛЗ встретили и начали год, в котором им предстояло покорить Европу, Америку и весь мир.

Глава девятая: Это слишком много (It's All Too Much)

Америка — а значит, и весь мир — пала перед БИТЛЗ в первые недели февраля 1964 года.

Двумя месяцами раньше никто в Штатах и слыхом не слыхивал о БИТЛЗ. В самом деле, за два месяца до этого само утверждение о том, что какая-то британская поп-звезда может добиться успеха в США показалось бы абсурдным всем, кроме Брайана Эпстайна или Джона Леннона. В Америке, как заметил Пол МакКартни, за несколько часов до того, как БИТЛЗ впервые приземлились там, «всегда всего хватало. С какой стати БИТЛЗ должны делать там деньги? Что мы сможем им предложить из того, чего у них еще нет?» Рок-н-ролл ведь, так или иначе, был исконно американским, как и Статуя Свободы, кока-кола и Микки-маус.

И тем не менее, 7 февраля в нью-йоркском аэропорту Кеннеди БИТЛЗ приветствовала самая огромная и шумная толпа, с которой им доводилось когда-либо встречаться. Через два дня после этого 73 миллиона американцев смотрели на телеэкране дебют группы в шоу Эда Салливана. «I Want To Hold Your Hand» уже стояла на первом месте национального парада популярности, «She Loves You» — на втором, а в течение несколькоих недель БИТЛЗ заняли еще 3 следующих места — подвиг, который ни до, ни после них не повторял никто.

Оставшиеся месяцы 1964 года БИТЛЗ предстояло оставаться на первых страницах Америки и утвердить за собой подлинную монополию на «Первую сороковку» страны. Их успех в Штатах «за одну ночь», закрепленный двухнедельным блиц-кригом в Нью-Йорк, Вашингтон и Майами, во всех смыслах казался не иначе, как чудом. Но как бы то ни было, американцы, сами того не зная, уже давно ждали кого-то или чего-то подобного БИТЛЗ.

К 1963 году от рок-н-ролла, так возбуждавшего Джона в 50-х, в Штатах осталось лишь слабое эхо. Те идолы подростков, которые не превратились во «взрослых» эстрадных певцов, казалось, все канули в тюрьмы и безвестность, либо погибли в автомобильных и авиационных катастрофах. И несмотря на несколько ярких «звезд» на горизонте — продукцию «звуковой стены» Фила Спектора, детройтские соул-группы фирмы «Тамла-Мотаун» и калифорнийских «Бич Бойз», кстати, очень любимых Джоном и остальными Битлами — в начале 60-х в американской поп-музыке полностью доминировали сделанные на заказ «свиданья с грезами», напрочь лишенные оригинальности, жизненности или таланта.

Неосознанная тоска американцев по новому звуку, новому исполнителю и новым трюкам выходила далеко за сценические рамки поп-музыки и шла по следам убийства президента Кеннеди, совершенного 22 ноября 1963 года. В качестве антипода газетным заголовкам тех мрачных недель американская пресса активно искала новую историю: историю, которая была бы легкой, оригинальной и — главное — веселой. Именно с этой точки зрения и восприняла Америка удивительную британскую эпидемию, известную как Битломания, и четырех парней из Ливерпуля, игравших, по выражению «Ассошиэйтед Пресс», «новую причудливую музыку, делающую рок-н-ролл как бы ручным» и новые прически, которые были столь забавными и невероятно «длинными», что многие американские комментаторы с полной серьезностью заговорили о битловских «париках».

И хотя немногие статьи предполагали, что и Америка не сможет устоять перед Битломанией, в целом же они возбудили у американской дочерней фирмы от «И-Эм-Ай» — «Кэпитол Рекордз» — запоздалый интерес к БИТЛЗ и их новому синглу «I Want To Hold Your Hand». А потом быстро последовало приглашение на «Шоу Эда Салливана» и в ньюйоркский «Карнеги-Холл» — и тогда-то «Кэпитол» решила выделить беспрецендентную сумму — 50.000 долларов — на «сокрушительную рекламную кампанию». На стенах, фонарных столбах и телефонных будках всех пятидесяти штатов в течение одной ночи материализовались 5 миллионов плакатов с надписью «БИТЛЗ ПРИЛЕТАЮТ!!»

Американцы, как и англичане, быстро поняли, что за БИТЛЗ стоит нечто большее, чем прическа, реклама, удачный момент и пара привлекательных хитов. В отличие от всех прежних идолов тинейджеров, Джон, Пол, Джордж и Ринго были забавными, остроумными и земными. В течение первых секунд после своего прибытия в Нью-Йорк, на первой пресс-конференции они «полностью разоружили» большую часть американских журналистов.

«Это правда, что вы умеете петь?» — крикнул кто-то.

«Деньги — на бочку», — парировал Джон.

«Ваше послание американским подросткам?»

«Наше послание… покупайте побольше пластинок БИТЛЗ!»

«Когда вы собираетесь подстричься?»

«А я вчера подстригся», — сказал Джордж. Ринго добавил: «Видели бы вы его днем раньше!»

«Современные «Братья Маркс» — прозвали их журналисты. И все же, несмотря на все «прилизывания» их имиджа Брайаном Эпстайном, БИТЛЗ высказывали свои суждения гораздо более свободно, чем любые другие поп-звезды; они даже баловались спиртным и сигаретами на глазах у общественности. Одним из ключей к их успеху стало уже то, что они оказались «настоящими людьми» посреди поля, долгое время занятого безмозглыми пустозвонами.

Вторым послужило то, что БИТЛЗ были НАСТОЯЩЕЙ ГРУППОЙ, в отличие, скажем, от «Сверчков» Бадди Холли или «Комет» Билла Хейли, которые периодически сменялись вокруг единственной «звезды» — исполнителя. БИТЛЗ смогли предложить почти для всех хотя бы что-то, дав своим фанам возможность выбирать одну из четырех определенных личностей, сила каждой из которых дополняла остальных и вместе с тем маскировала или сглаживала любые возможные личные недостатки. «Химия» группы была оптимальной, а сочетание их четырех талантов — непобедимым.

Пол был артистом группы, самым обаятельным и самым симпатичным. Джорджа, худого и задумчивого, сочли за наиболее серьезного и опытного музыканта БИТЛЗ. Ринго гордился наиболее распространенными чертами характера и внешности, и его грустные глаза и скромные манеры пробудили защитный, материнский инстинкт в женской части его поклонников. А Джон был «женатым Битлом» и «литературным Битлом», наиболее выразительно говорившим и самым находчивым из четверых, которого нельзя было застать врасплох или вынудить потерять хладнокровие, тем, кого журналисты и маленькие девочки слегка побаивались и, вне всякого сомнения — движущей силой группы. Возможно, поэтому и не кажется случайным, что имена БИТЛЗ слетали с уст людей именно в этом порядке: Джон, Пол, Джордж и Ринго.

Помимо своих композиторских талантов, о которых говорилось в предыдущей главе, БИТЛЗ были необычны, по крайней мере, в еще одном отношении: они всегда давали покупателям хороший товар за их деньги. В отличие от всех прочих поп-звезд, освободивших вторые стороны синглов и большинство записей альбомов под очевидную чепуху или «наполнитель», БИТЛЗ хотели, чтобы ВСЁ, что они выпускают, было столь же хорошо, как и хиты с синглов, и, добиваясь этого, пришли к созданию альбома, как жизнеспособной формы поп-музыки. Более того, БИТЛЗ никогда не довольствовались простым повторением проверенной формулы, каждый раз, входя в студию, они хотели попробовать что-то новое.

По этой же причине группе хотелось, чтобы неизбежный битл-фильм стал чем-то большим, чем просто повтор избитого мюзикла а-ля Фрэнки Авален, Клифф Ричард или даже Элвис Пресли. Они наняли первоклассного режиссера (Ричарда Лестера) и сценариста (ливерпульца Элуна Оуэна) — и прекрасно справились с тем, что оказалось сатирическим «днем из жизни» Потрясной Четверки.