Дневник научного работника (СИ)

Эдуард поделился впечатлением об ЭВМ Лабтам. Говорит, что через двадцать минут работы с дисплеем тупеешь. Непривычно. Я согласен с ним: на БЭСМ-6 было всё предельно ясно, как таблица умножения. Была таблица команд: около 60 команд – простых и ясных. Мы владели ими как родным языком. А здесь число правил значительно больше. Короче говоря, возможностей больше, но правила сложнее. Всё равно, что перейти от автомобиля к вождению корабля или самолёта.

Сейчас узнал у Чижова: оказывается, премию Жуковского 1972г давали на четверых: Макаревскому, Чижову, Французу и Корчёмкину с вручением золотой медали Макаревскому, но торжественный доклад при вручении премии делал Корчёмкин.

Советовался с Мельцем насчёт «нобелевской» лекции. Он говорит, что надо обязательно написать красивые фирменные плакаты. На чёрной бумаге мелом – не годится.

13 января 1988 года, среда. И вот я решил заказать художникам два плаката. Из моих чёрных, если объединить, то получится два стандартных. Мои вертикальные 1000х1600мм написаны мелом. Если объединить по два, то это будет 2000х1600, но стандарт 1500х1200. Значит, надо уменьшить 4:3. Оформил в плановом бюро заказ, завизировал у Стрелкова и в спецчасти (у Демидова) и пошёл к Полеву. Сергей Александрович Полев работает теперь неполный день: с утра до 13 час. Ему 73 года. Я с ним в хороших отношениях благодаря экскурсиям (не помню точно: кажется, в Пермь и Ленинград). Но по службе я с ним дела не имел, потому что плакаты пишу всегда сам, но на этот раз решил воспользоваться служебными услугами. И вот мы обсуждаем с ним мои чёрные плакаты, вместо которых надо сделать красочные. Он меня спрашивает, что на (этом) плакате главное. Я отвечаю, что надо срисовать, как есть. Но он возразил, что Георгий Петрович Свищёв внушил ему, что обязательно на каждом плакате должно быть выделено главное: «Мне надо докладывать на сессии АН (или коллегии министерства), а я не могу понять, что на этом плакате главное». Наконец мы с Полевым договорились, а потом обсудили жизнь вообще. На мой вопрос, почему он не уходит на пенсию, он ответил, что не отпускают – некем заменить. Очень жалеет, что перестал работать Жуковский Клуб Диафильма (я действительно уж третий год как закрыл этот клуб, – он действовал 18 лет, но всё держалось на энтузиазме одного человека). Плакаты обещали сделать к 18 января, они раньше и не понадобятся, так как на этой неделе торжественное заседание заведомо не состоится.

14 января 1988 года, четверг. Позавчера в 14³⁰ заседал НТС. Утверждали (вернее рекомендовали) новых начальников: Стучалкин – начальник отдела №1, Райхер - №2. А также рекомендовали Короткова на должность научного сотрудника (прошёл год после защиты). Заседание вёл Галкин, так как Фомин в отпуске и к тому же болен.

Меня вызывают в военкомат для снятия с учёта. Два дня искал военный билет, а оказалось, что его прибрала на память Ирина, так как осенью я выложил его дома, заявив: «Больше никогда не понадобится!» Итак, сняли с воинского учёта, а военный билет выдали на память.

Художники закончили мои два плаката. Между прочим, казалось бы, черновики были совершенно ясные, но художники всё равно кое-что поняли не так, например, на элероне стояли две точки на оси вращения (два маленьких кружка), но они посчитали это отверстиями, и получился вместо элерона кусочек сыра с дырочками.

Сегодня видел на улице Кузьмину с ребёночком в коляске. Рассказал ей цаговские новости. Я предполагал, что она теперь на много лет застрянет дома с четырьмя детьми, но она возразила, что скоро снова выйдет на работу, потому что сидеть дома с детьми надоедает – трудно. Действительно, она дома отстала от всех новостей, например, не знала, что начальника куста прочности Селихова А. Ф. выбрали в член-корреспонденты АН СССР и даже про Нейланда (нач. НИО-8) тоже не знала, что и его выбрали, хотя они дружат семьями.

15 января 1988 года, пятница. Сегодня я шёл на работу в 7⁴⁰ - ведь в отличие от прежних лет, когда я выбегал из дома в 8⁰⁵ - 8⁰⁹ и едва успевал до звонка, теперь я выхожу пораньше, не торопясь. Дело в том, что вот уже три года, как по утрам я перестал ходить за молоком. К тому же на работе с 7⁵⁰ начинают играть в блиц, а я заядлый болельщик. Вот и сегодня играли Фаянцев, Рыбаков и Венедиктов. По утрам ставят по три минуты, а в обеденный перерыв – по пять. Играют с подсказками. Без подсказок продержались всего около двух лет, когда Сопов организовал культурный шахматный клуб. Тогда за явную подсказку штрафовали: 1 рубль, а за неявную, например «делай ничью», 50 копеек. А теперь снова всё по старому: крик, шум, дым. Я борюсь против курения. Без смущения останавливаю любого и прошу удалиться: «В зале курить нельзя!» (зал – это наш коридор). Постепенно все стали уважать порядок и курят только в уголке у открытого окна. Нарушают и прячут сигарету в рукаве только: Орлов, Ягольницкий и Рудковский. А Венедиктов – тот вообще курит в открытую.

Итак, сегодня под занавес Рыбаков обыграл Фаянцева. Я болею за Фаянцева, потому что он играет лучше всех, особенно если без подсказок. Ещё хорошо играет Алфёров, но он приходит раз в месяц, и растерял квалификацию.

По пути на работу утром встретил Петра Георгиевича Карклэ и стал советоваться с ним насчёт алгебраического обеспечения для ЭВМ. Я недоволен тем, что каждый вынужден стать маленьким системщиком. Пора бы в стране сделать единую систему, но Петя возражал: « Надо сделать единую в масштабе НИО-19, а в масштабе страны и министерства – с этим дело хуже».

16 января 1988 года, суббота. Масса волнующего материала в газетах! Особенно в ЛГ. Вот статья в ЛГ от 9 дек – о диктатуре Сталина. Многие читали это с большим волнением, например, М. А. Перетягин, который в юности пережил 1937г – казнь врага народа Бухарина и т. п. 12 янв было интересное совещание по вопросам прессы и искусства в деле перестройки. Надо бы запомнить, кто в стране является ведущими в этом деле: М.Н. Алексеев – гл. ред. ж. «Москва», В. А. Коротич – «Огонёк», С.П.Залыгин - «Новый мир», Г. Я. Бакланов - «Знамя», К. Ю. Лавров – театральный союз, И. Д. Лаптев – «Известия», П. Н. Федосеев – вице-президент АН СССР, В. В. Чикин – « Советская Россия», В. М. Фалин – «Новости», В. Г. Афанасьев – «Правда», Э.Г. Климов – кино, В. В. Карпов – союз писателей, А. А. Ананьев – журнал « Октябрь».

А сколько запланировано выпустить в «Роман-газете»! – «Зубр» Даниила Гранина, «Дети Арбата» и т. д. Почта не справляется: мне должна была прийти открытка из магазина «Электроника» о видеомагнитофоне ВМ-12, очередь на который мы с Виктором занимали год назад. Так вот, она была отправлена из магазина в декабре: штамп Москвы «2 янв», а пришла в Жуковский 12 января. А между тем уже шла очередь №8500, а моя была №8208. Пришлось написать заявление о задержке открытки на почте и срочно ехать в магазин, так что 13-го с 10⁰⁰ до 14²⁰ на работе меня не было – любимая игрушка важнее. А в тот же день вечером пришла запоздалая открытка, - пусть она останется на память.

17 января 1988 года, воскресенье. В пятницу пытался дозвониться до Мельца, но его всё нет на месте, а потом я вспомнил, что по пятницам он на физтехе и вообще, как оказалось, он был в доме отдыха. Я хотел расспросить его о денежной стороне конкурса: как выдают премию – по частям или целиком, сразу или через полгода (как премию ЦАГИ), с вычетом или без вычетов, в кассе или переводом по домашнему адресу.

В субботу 16 янв ко мне должны были приехать: Ан. Фёд. Серкин, школьный друг, со своим коллегой Н. И. Вожеговым, изобретателем, которому я обещал посодействовать ещё осенью. Его изобретение: уменьшение аэродинамического сопротивления крыла за счёт специально организованных колебаний. В ЦАГИ на это никто не клюнул, кроме Столярова Глеба Ивановича, аэродинамика из НИО-15. Но Глеб Иванович очень занятый человек и, наверное, придётся встречать гостей без него. А вообще это изобретение – из серии вечных двигателей. Причём, этот Вожегов ссылается на авторитет книги Винорадова из Риги, но наши деятели: Г. М. Фомин и Виктор Эм. Баскин, - в своё время (25 лет назад) раскритиковали эту книгу. Г. М. дал мне черновики тех лет, и я познакомил с ними Вожегова.