Дожди - пистолеты

Я сел в автобус, ехал часов пять или шесть. Долго ехал. Горы, перевалы. Потом у водителя сломалось колесо. Он менял колесо. В салоне темно. Я сижу, думаю. О чем, не могу понять. Потому что шок. Приезжаю на автовокзал в Краснодаре. Звоню Грише, веселому своему знакомому по студенческому слету. Гриша и Ксюша у меня в Краснодаре были. Я ему звоню: «Гриша, привет, я в Краснодаре». Он говорит: «Щас приеду, стой на углу, никуда не ходи!»

Он приезжает: «Че случилось?» Так и так. Рассказываю историю. Говорит: «Ни фига себе! Поехали до Ксюхи!» Мы еще долго стояли на автовокзале, не могли карточку какую-то купить, чтобы позвонить ей. Попросили у какого-то чувака мобильный. Дозвонились. Она говорит: приезжайте, конечно. А уже раннее утро, часа четыре. Но еще темно, зимой светлеет поздно.

Мы приезжаем к Ксении. У нее тоже частный дом, а во дворе флигель. И мы у нее втроем. Она достает какую-то бутылку, закусь. Мы сидим и пьем. Ксюша спрашивает: «Как так получилось?» — «Не знаю. Ничего не знаю, я буду пить». И мы пьем. Гриша что-то рассказывает смешное. Он такой человек — очень веселый. Одни шутки. Не помню, кто что рассказывал. Какой-то ужас. И потом я еще целый день с ним провожу. Как в тумане. Ксюша тоже такого поворота не ожидала. Она как девушка себя повела. Даже в таком возрасте есть различие между пацанами и девчонками. То есть она повела себя как хозяйка: меня привела, достала бутылку, спать уложила потом… Девчонка, в общем. Молча как-то смотрела на все это дело. Не помню, чтобы она высказала свое мнение по поводу случившегося. А Гриша наоборот: «Да ну ее! Зашибись! Найдем, щас тебе такую девку найдем! Бля, да у меня столько классных девок, щас пойдем в клуб, познакомлю! Гульнем! Все, Ксюха, давай, одевайся! Круто!.. Слушай анекдот, короче…»

И вот я с ними провожу еще день. Провожают на поезд до Таганрога. Приезжаю домой, подхожу к калитке. А я весь какой-то грязный, помятый… Меня не то что валяли где-то. Просто я эти дни не раздевался. Белая рубашка была вся мятая, заляпанная хренью, не помню, блевал я, нет. В общем, в таком виде я явился…

Заваливаюсь домой. Звоню в дверь. Мама открывает дверь и все понимает. Сын стоит никакой. Она говорит: «Раздевайся, ложись спать». Я разделся и лег. Когда проснулся, мама говорит: «Как ты себя чувствуешь?» — «Нормально». — «Да ты не переживай. Все будет нормально». — «Мама! Как будет нормально?! Как?! Все очень плохо…» Она: «Сынок, ты, конечно, мне сейчас не поверишь, но у тебя будут тысячи таких». — «Мама! Как ты можешь говорить такие вещи? Какие тысячи?! Не будет больше ничего! Никогда ничего не будет!!!»

Вот так закончилась поездка.

Я неделю еще ходил, ничего не понимая. Не разговаривал ни с кем. Ни в колледж, никуда. Даже к Ираиде и Оксане не приходил. Они тогда были на каникулах где-то. Мне не с кем было поделиться, да не особо и хотелось, по большому счету. Я очень злился. Хотел ли я отомстить… Хотел что-то сделать, но я не знал что. Не знал, как дальше жить. Что делать. Я ничего не понимал. Что происходит. Почему, зачем. Я решил, раз так, то я так буду жить. И меня смутило не только наличие еще двух парней в ее жизни, кроме меня… Меня все смутило. А самое больное для меня было — обман. Предательство. Вот.

Что значит — «не стал бороться»? Знаешь, когда так говорят, значит, все. Конец. Какое упорство? Может быть, просто мне до этого никто таких слов не говорил? Может, это ударило по моему самолюбию? Может быть, я растерялся? Наверное. Нет, у меня были конфликты. Пятое-десятое. Но что б такого — никогда. Ни с того ни с сего. Может, что-то и предвещало бурю. Может, что-то не ладилось. Но на расстоянии я этого заметить не мог. «Обручальное» кольцо тебя интересует? Когда я вернулся, пришел домой, увидел его и выкинул. Не в мусорное ведро, я положил в карман, вышел на улицу и выкинул. Пошел по дороге и выкинул. То самое. В виде змеи.

Кто змеи, так ее подружки. Когда я ехал в Краснодар на автобусе, я сидел и осмысливал. Вспоминал, как мы ездили до Красного озера, по городу гуляли. И они все веселились, улыбались. Они же знали, что я не один был у нее. Как она говорит. Да я вообще не уверен, что это действительно было так. Но тогда зачем ей нужно было врать мне насчет каких-то парней? Не знаю. Может, отделаться от меня? Чтобы было больнее. А может, я напрягал? Такой непонятливый был. Потому что влюбленный.

Я просто не думал, что так бывает. У меня-то в голове совсем все другое было. И я этого просто не замечал. А скорее всего, так оно и было. Ну как любящий человек может сказать ни с того ни с сего «до свидания»? Как? Что ее могло на такое сподвигнуть? Так человек может поступить, только когда знает, что, если продолжать отношения, любимому будет хуже. Но такой ситуации не было. А я искренне верил во все это. Какой я был наивный мальчик и как меня круто обломали! Круто. Слушай, а я раньше не задумывался обо всем этом! Неужели не любила…

А про Свету я вот что тебе скажу. Для меня это был человек, с которым я хотел быть. Я приезжал, я встречал родителей. Пел песни. Встречался с ее подружками. Мы тусили. Я думал, так надо. У нее дела все время какие-то. Потом приходило время мне уезжать, я уезжал. Мы расставались. Я возвращался в Таганрог. Жил. Собирал деньги для следующей поездки. Я все время думал о ней. От нее приходили письма. Я писал. Что-то себе думал. Представлял, как у нас все будет, как мы закончим колледж, как мы поженимся. Мы уедем и будем жить в другом городе. И все у нас будет зашибись. Как-то так… Я же не мог ей сказать: «Не встречайся с подружками!» Такая принципиальность была только в последний раз, когда я приехал к ней и сказал: «Поехали со мной».

Да, я хотел ее увезти. Я хотел, чтобы она уехала со мной в Рождество. Новый год мы не вместе встретили, так хоть Рождество. «Поехали куда угодно! Хочешь в Таганрог, хочешь куда. Поехали!» А она: «Нет». Нет так нет.

О ЛЮБВИ

Через месяц она прислала письмо. В нем что-то было написано очень много. Я плохо помню. Типа прости, извини, давай останемся друзьями. Что-то там извинялась. Но если честно, я ничего не понял, что она хотела там сказать. Наверное, я просто не хотел даже читать. Понимать что-то. Так… Просмотрел мельком по диагонали. Она просила что-то ответить. Но я ей не ответил. Обидно, конечно. Так это, значит, я такой обидчивый? А как я мог ответить? Что я мог ей сказать? «Да, давай приезжай в гости, все хорошо, будем друзьями?» Нет, не мог. Я гордый слишком. Время гордость не лечит. Не во всех случаях. Может, в других каких-то ситуациях я могу сейчас простить. Но только не это.

Я был в разлуке с человеком. Я не очень-то хорошо ее знал, мне все время что-то мешало. С родителями познакомились. Какие-то отношения. Добрые, нормальные. Я даже не мог представить другие. И мне казалось это естественным: я приезжаю к человеку. По возможности. Как есть возможность, я сразу еду. Как для чего? Чтобы увидеть. Чтобы в конечном итоге воссоединиться с ней. Вот такая у меня была любовь. Я уверен, что если бы была такая любовь в Таганроге с девушкой, которая бы ко мне точно так же относилась, такой же был бы эффект. Просто здесь еще были препятствия, расстояния, письма. Разлука. Все это очень сильно повлияло, вероятно. Я ехал, я думал. Мне нравились встречи, мне не нравились расставания.

Чем ближе был момент расставания, тем становилось хуже. Мы шли к вокзалу и молчали все время. Я молчал. Она тоже молчала. Изредка говорила что-то. Никто из нас, что будет дальше, почему-то не говорил. Каждый раз расставание было — как будто навсегда. И неизвестно, что дальше. Я, конечно, говорил ей, что приеду в следующий раз, как только будет возможность. Она говорила: «Приезжай!» Вот так происходило.

Целоваться за редакцией «Таганрожской правды» — это тоже романтика, но совсем не та. Тут другое какое-то состояние. Нужно ехать, нужно преодолевать расстояние. Нужно видеть человека. Ты его видишь, немножко успокаиваешься. Мама приготовила еду. Папа принес какой-то выпивки. Поужинали. Я сыграл на гитаре. Света рядом. Вроде все хорошо. Бац! Уже уезжать — что, уже уезжаешь, да? Ну, как-то мне казалось, что там все уже хорошо. Приезжаешь туда — уже хорошо. И тебе не нужно ничего добиваться. Потому что твой приезд уже как бы и есть залог того, что мы вместе. И, по идее, уже не должно быть особой романтики. Она есть, конечно, тоже, но в другом. Ты приезжаешь, и с этим человеком все хорошо.