Воспоминания

В Петербурге в это время произошли важные перемены. Чтобы успокоить население, возбужденное крупными военными неудачами, царь решил взять на себя верховное командование армиями. Решено было также сделать некоторую уступку общественности и призвать к делу снабжения армий представителей от земств и городов. В том же направлении начали действовать и некоторые военные учреждения. Я получил той осенью приглашение от председателя Военно-Инженерного Совета принимать участие в заседаниях этого учреждения в качестве эксперта по вопросам строительной механики. В то время, кроме преподавания, я имел немало других занятий, но отказываться от этого предложения во время войны считал неудобным и начал посещать заседания Совета. Всегда имел некоторое предубеждение к военным, но тут я встретился с группой образованных, доброжелательных людей и мое предубеждение скоро исчезло. Заседания не отнимали у меня много времени, но некоторые дела нужно было брать на дом и давать по ним заключения, что было гораздо сложнее. Особенно неприятно было иметь дело с изобретателями военного времени.

Постоянная работа в нерегулярных условиях военного времени и отсутствие нормального отдыха сказались на моем здоровьи. К концу 1915 года я почувствовал переутомление. Мне становилось все труднее сосредоточить внимание на определенной задаче. Пошел даже к доктору, чего раньше никогда не делал. Доктор никаких дефектов в моем здоровьи не нашел. Посоветовал только поменьше работать и побольше отдыхать. Книгу по стержням и пластинкам к тому времени я закончил и решил новых научных работ не предпринимать, ограничиться выполнением учебных занятий и посещением заседаний Военно-Инженерного Совета. Это помогло и самочувствие улучшилось. По окончании весенних экзаменов мы опять отправились на прежнюю дачу в Финляндии. Там среди леса и в полной тишине можно было хорошо отдыхать. Скоро почувствовал себя лучше. Вновь появился интерес к работе и я написал статью о допускаемых напряжениях в мостах. В конце лета я провел две недели в Крыму и вернулся к началу осеннего семестра в Петербург в хорошем состоянии.

В Петербурге в то время было неспокойно. Между Государственной Думой и Правительством был полный разлад. Государь часто отсутствовал по военным делам в Ставке. Увеличилось влияние Императрицы на государственные дела. Вместе с тем приобрел большое значение проходимец Распутин, который сумел проникнуть во дворец и приобрести влияние на Императрицу. С этим влиянием приходилось считаться членам правительства. Новые назначения зависели от этого проходимца. В Думе заговорили об измене. В обществе царило большое возбуждение.

Время было неподходящее для научной работы. Я продолжал учебные занятия, продолжал посещать заседания мостовой комиссии. Мои занятия в Военно-Инженерном Совете перешли во вновь организованное ведомство Военного Воздушного флота и я начал заниматься вопросами прочности аэропланов. На Рождество уехал для отдыха в Финляндию. Там прочитал в газетах известие об убийстве Распутина. В убийстве участвовал один из членов царской фамилии. И туда проникло недовольство правительством! Особенно возмущались вмешательством Императрицы в государственные дела.

Революция

В ту зиму уже начались серьезные затруднения в деле снабжения Петербурга съестными припасами. Бастовали рабочие — требовали хлеба. Полиция оказывалась недостаточной для поддержания в столице порядка и были вызваны казацкие воинские части. Ходили слухи, что в некоторых местах казаки отказывались применять оружие против толпы. В один из последних дней февраля взбунтовался Волынский полк, состоявший главным образом из недавно призванных запасных солдат. За этим полком последовали другие и скоро бунт охватил большинство воинских частей Петербурга. Правительство оказалось совершенно неспособным организовать сопротивление бунтовщикам, которые пользовались полной симпатией и поддержкой населения. Большая часть взбунтовавшихся воинских частей держалась пассивно. Некоторую активность проявляли главным образом матросские части, но и там особого геройства не было заметно.

Кажется 3‑го марта, в солнечное утро, я стоял в толпе на берегу Невы против Адмиралтейства. Говорили, что там засели контр-революционеры с верными войсками. Подошла матросская воинская часть с намерением перейти Дворцовый мост и атаковать Адмиралтейство. Это были не герои. При одном звуке пулеметов с противоположной стороны Невы матросы ложились, а окружающая публика оставалась стоять и смеялась над «героями революции». Походивши в первые дни революции по улицам Петербурга, я навсегда потерял интерес и доверие к красочным описаниям геройских выступлений восставшего народа. Наша революция считалась бескровной, царского режима никто не хотел защищать и публика позже недоумевала, откуда взялись павшие в революционных боях герои, похороненные на Марсовом поле.

С первых же дней революции начала играть некоторую роль Государственная Дума. Туда являлись взбунтовавшиеся воинские части и члены Думы произносили соответствующие речи. Там было сформировано Временное Правительство, обещавшее довести страну до Учредительного Собрания. Из Думы были отправлены представители в Ставку и получили от Императора акт отречения от престола. Параллельно с этим шла организация Совета Рабочих и Солдатских Депутатов, который должен был наблюдать за Временным Правительством и отстаивать интересы рабочего класса.

В апреле, при содействии немцев, прибыл из Швейцарии Ленин с группой единомышленников «большевиков». Его не удовлетворяла идея сотрудничества с Временным Правительством и его газета «Правда», издававшаяся, как оказалось позже, на немецкие деньги, требовала передачи всей власти Советам Рабочих, Крестьянских и Солдатских Депутатов, которые организовались по всей стране. В стране началась полная разруха. Крестьяне во многих местах начали самовольно захватывать помещичьи земли. Рабочие устраняли заводскую администрацию и пытались самостоятельно вести технические предприятия. В армии дело обстояло не лучше. Воинские части выбирали своих представителей, которые наблюдали за командирами и вмешивались в их распоряжения.

Этой весной я отправил семью пораньше в Крым, так как добывание съестных припасов в Петербурге становилось все труднее. Они должны были временно остановиться в Бахчисарае и там поджидать меня. В конце мая я к ним присоединился и мы направились на побережье. Поселились в глухом месте Тессели непосредственно под Байдарскими воротами. Старый дом был окружен чудным, запущенным парком, спускавшимся к безлюдному пляжу. Для детей было приволье. Жена управляющего имением согласилась давать нам обед, так что и с едой вопрос решался благополучно. В четырех верстах от нас был маяк. Там жил смотритель с семьей и несколько служащих, так что существовало почтовое сообщение и мы могли получать каждый день столичные газеты. Сначала все было спокойно. Я даже начал писать новую книгу «Статику Сооружений». В то время на русском языке не было подходящего учебника, имелся только устарелый курс В. Л. Кирпичева и русский перевод обширного труда Мюллер-Бреслау, который не мог служить учебником. Начатая тогда книга была позже закончена мною в Петербурге и издана моими учениками уже в моем отсутствии.

Но скоро наше мирное житье закончилось. Из газет мы узнали о беспорядках в Черноморском флоте. Там тоже вся власть перешла к выбранным матросами советам и по южному берегу Крыма начали разъезжать автомобили и грузовики с представителями революционной власти. Заезжали и в наш глухой угол. Управляющий потом рассказывал, что они интересовались винными погребами при крупных имениях с большими виноградниками. Жить становилось небезопасно, да и добывание съестных припасов становилось все труднее.

В конце августа мы покинули Крым и уже в поезде узнали из газеты, что под Петербургом разобраны железнодорожные пути и прямое сообщение нарушено. Мы и мои родители, бывшие с нами в Крыму, решили остановиться в Харькове у моего брата и там выжидать, чем все это кончится. Было ясно, что в Петербурге предстоит трудная зима и родители предложили устроить мою семью в своей квартире в Киеве, где условия жизни были пока лучше петербургских. На этом и порешили. Детей мои родители взяли с собой в Киев, а жена поехала со мной в Петербург только на короткий срок, чтобы отобрать нужные для зимы вещи и тоже отправиться в Киев. Плацкартные вагоны еще охранялись от вторжения дезертиров и можно было ездить без больших неудобств.