В поисках советского золота

Больше половины века назад, в 1885 году, американский писатель Джордж Кеннан отправился в Сибирь изучать ссыльную систему при царе. Он издал двухтомник, серьезный, подробный отчет о своих открытиях, и в этой книге ему удалось, насколько можно было ожидать, ясно описать размер и положение Сибири для американских читателей.

Разъяснив, что Сибирь занимает примерно двадцать пять тысяч миль в ширину и пять тысяч миль сверху вниз на карте, Кеннан продолжает: «Была бы возможность перемещать целые страны с одной части земного шара на другие, можно было бы взять целиком Соединенные Штаты Америки от штата Мен до Калифорнии, и с Великих озер до Мексиканского залива, и поместить посреди Сибири, нигде не задев границы ее громадной территории. Можно было бы добавить Аляску и все европейские государства, кроме России, и рассовать их на оставшиеся места, как части разрезанной карты; а потом, после Соединенных Штатов с Аляской и всей Европы без России, еще останется больше 300000 квадратных миль сибирской территории — другими словами, в Сибири окажется незанятой площадь, равная половине Германской империи».

Через четырнадцать лет после Кеннана другой американец, Джон У. Букуолтер, бизнесмен из Спрингфилда, штат Огайо, услышал, что русские строят трансконтинентальную железную дорогу до Тихого океана, и, как человек любознательный, отправился посмотреть на нее в 1899 году. Букуолтер явно был очень начитан, но пропустил книгу Кеннана о Сибири. Так что он прибыл сюда, как и я, и как большинство американцев доныне, с нереальными представлениями о природе страны.

Букуолтер описал свои впечатления в книге, изданной им самим в частном порядке, в 1899 году. Мой американский друг нашел экземпляр в московском букинистическом магазине, и для американца вроде меня, повидавшего современную Сибирь, это захватывающее чтение. Букуолтер пишет:

«Почему-то я решил, что Сибирь, в основном, горная, неровная, пустынная и даже бесплодная земля, поросшая лесом — такое мнение, полагаю, довольно распространено на Западе. Ничто не может быть дальше от действительности. Из всех сюрпризов, попавшихся мне в длительных путешествиях, Сибирь — самый большой».

Я могу только повторить слова, написанные другим американцем с Запада за тридцать лет до того, как сам увидел Сибирь. Я был так же поражен увиденным, в свою очередь, как Кеннан и Букуолтер до меня. Но все мы пришли к одному и тому же выводу, хотя наши поездки по Сибири разошлись во времени на пятьдесят лет, и мое путешествие происходило при другом режиме, пришедшем к власти в России.

Букуолтер описал сходство между Сибирью и некоторыми западными районами Соединенных Штатов, что и сегодня справедливо: «В западной Сибири, к востоку от Уральских гор, лежит сплошная полоса практически плоской земли, около восьмисот миль шириной и почти две тысячи миль длиной; это площадь двух третей Соединенных Штатов, за исключением Аляски. Когда я добавлю, что большей частью она не хуже, если не лучше плодородных, безлесных, ровных прерий нашего собственного великого Запада; что она простирается на тридцать градусов широты от жаркого климата Средней Азии до морозного севера; что в этой громадной области находятся лучшие пастбища мира; что во многих местах пшеница и другие зерновые могут расти не хуже, чем в Дакоте или Миннесоте, и даже кукуруза в большей части юга — можно составить себе бледное представление о громадных потенциальных сельскохозяйственных ресурсах этой страны».

Даже в 1885 году, когда Сибирь посетил Кеннан, американец был приятно поражен тем, что русские там делали. Он интересовался главным образом системой ссылок, и особенно сочувствовал политическим ссыльным, но помимо тюрем и жестокой системы «пересылочных станций» для заключенных и политических ссыльных, Кеннан обратил внимание на деятельность русских в Сибири.

Когда в 1899 году прибыл Букуолтер, русские значительно расширили деятельность в Сибири. За несколько лет до того они запланировали великую Транссибирскую магистраль, и как раз ее строили. Отчет американского туриста, что происходило в Сибири вдоль железной дороги, будто написан каким-нибудь нью-йоркским энтузиастом коммунизма сегодня. Например:

«Вдоль всего пути сибирской железной дороги можно видеть примеры быстрого заселения страны и внезапного роста городов, что было так знакомо в Айове, Канзасе и Небраске в ранние дни проведения железных дорог в этих штатах. Через каждые несколько миль на открытой равнине или прерии располагается станция, вокруг быстро нарастает процветающая деревня. Поля недавно обработанной земли, многие из которых покрыты золотым урожаем, можно видеть на мили вокруг этих станций».

«Встречаются примеры быстрого роста, превосходящие даже наш великий Запад. После пересечения реки Обь, мы остановились в городе под названием Обб, где четырнадцать тысяч жителей, много впечатляющих зданий и несколько красивых церквей. Процветающая округа и место оживленной торговли. Мне сказали, что меньше трех лет назад тут, где теперь находится город, не было ни единого домишки, и окрестности были дикими и пустынными».

Букуолтер затем заглядывает в будущее, и его наблюдения оправдываются в свете последующих событий, что прибавляет доверия его здравым суждениям. Он пишет: «На всю Сибирь приходится меньше одного человека на квадратную милю. Этот край лежит практически на тех же широтах, что и европейская Россия, превышает ее по площади, и плодородность почвы в среднем даже больше во многих местах. Европейская часть страны уже снабжает около ста миллионов человек, даже с избытком. Можно представить многомиллионное население, которое еще не заполнило эту пустующую землю, когда она станет доступной благодаря адекватной железнодорожной системе и другим средствам коммуникации и транспортировки, что, похоже, исполнится в свое время, с учетом возрожденного духа русского предпринимательства».

Но одно место в книге Букуолтера интересует меня больше других, потому что совпадает с моим нынешним взглядом. Кроме того, оно показывает, что не стоит обращать слишком много внимания на политическую систему, при которой может жить страна в данное время. Это испортило многие книги, написанные о России и до, и после революции. По контрасту, приятно найти наблюдателя с основательным здравым смыслом, как Букуолтер. Вот что он писал в 1899 году: «Одна великая национальная черта, характерная для России, похоже, взгляд вперед. Она занимается не столько настоящим, сколько будущим, не столько непосредственным, сколько отдаленным… Несомненно, именно это проницательное предвидение заставило ее, много лет назад, замыслить свою политику территориальных приобретений, при которой она отложила на будущее такие громадные, доступные, близко примыкающие друг к другу земли, казавшиеся тогда бесполезными остальному миру».

«Давление избыточного населения всегда было и, наверное, всегда останется главной опасностью, угрожающей стабильности каждой нации. Опасность усиливается, когда нация, путем завоеваний или плохо организованной финансовой политики, развивает коммерческое, промышленное и городское население в ущерб сельской жизни».

«Приобретение Сибири и Средней Азии, практически ненаселенных и близко примыкающих друг к другу земель, составляющих более семи миллионов квадратных миль при населении меньше двенадцати миллионов, было, несомненно, результатом русского предвидения обеспечить, рядом с домом, в непосредственной близости, подходящий резервуар, в который будет перетекать ее будущий и возрастающий избыток населения, обеспечивая в течение целых веков клапан безопасности для ее империи».

«Это лежит в самом основании заселения и развития сибирских и среднеазиатских провинций, она сохраняет их для постоянно возрастающих будущих нужд более старых частей империи, не следуя примеру других наций, которые, из-за быстрого развития новых территорий, придали нежелательный, интенсивный и преходящий импульс другим, вспомогательным и зависимым интересам и отраслям».

Современные молодые русские прочтут эти слова с удивлением и некоторым недоверием, ведь им внушали, что официальные круги, перед установлением нынешнего режима, были непробиваемо глупы. Может быть, Букуолтер перехваливает царские официальные круги, а приобретение и сохранение Сибири как резервуара для будущих русских поколений было скорее случайным, чем преднамеренным. Как бы то ни было, фактом остается то, что старый царский режим оставил эту громадную территорию нетронутой в наследство нынешним властям России, богатый неосвоенный край размером с континент, с соответствующим разнообразием климата и природных ресурсов. Новый режим, как и старый, продолжал использовать Сибирь для ссылки политических и других нежелательных элементов, но в то же время он признал, что именно Сибирь дает им возможность изобретать грандиозные планы для развития своей страны, с неплохими шансами выполнить их.