Карантин

Он уставился на Женечку, ползающую по палате на коленках.

– А ты чё?… ходить не умеешь, что ли? – громко и как-то ужасно грубо, высокомерно спросил он.

Мне показалось, что все вздрогнули от его вопроса. Я взяла его за ухо и молча вывела из палаты.

Вернулась. И опять полетели над нашими головами разноцветные шарики, и было так весело, так весело, так весело!… Лица всех четырёх девчонок сияли. И я давно не чувствовала себя такой счастливой, как в этот вечер… А Ксюнечка подбегала то к одной девочке, то к другой и щекотала их носом своего пёстренького смешного шарика, приговаривая: “Ноуз тебе! ноуз тебе!” И все смеялись…

Какой аутизм, Господи? Ничего такого нет и в помине! Веселится вместе со всеми, принимает шарики, и отбивает. И радуется тому, что всем радостно! И хочет, чтобы было ещё лучше, ещё радостнее…

А может, и был аутизм – да весь вышел?

Или вышел только на сегодняшний день?…

Поживём – увидим.

Удар ладошкой по шарику! – “Женечка, лови!” – Удар! – “Яна!” – Удар! – “Олеся!” – Удар! – “Ксюша!”

– Вашу дочку зовут Ксюша, да? – говорит Женечка. – А папа у неё есть?

– Есть.

– И у меня есть! Моего папу зовут Гоша. Георгий. Моё отчество – Георгиевна.

– Очень красивое отчество.

– Правда?

– Правда.

Удар! удар! Женечка на коленках передвигается очень быстро и ловко отбивает шарики. Три шарика радостно порхают по палате. То и дело залетая в ловушку: в маленькую кровать с решеткой. И девочки с хохотом их оттуда выуживают…

Господи, как весело, как светло и легко на душе! Давно так не было…

Очень нам не хотелось уходить от девочек.

“А вы к нам завтра придёте?” – спросила Женечка.

– Конечно, придём! Обязательно.

Поздно вечером позвонила из ординаторской Гавру и попросила принести для Женечки расчёску.

…На следующее утро, едва проснувшись, Ксюша сказала: “Давай пойдём к девочкам опять!”

Но нужно было дождаться обхода. А после обхода мы обычно ходим на прогулку.

– Не хочу гулять. Хочу к девочкам! Опять играть, как вчера. Пошли к девочкам! – умоляла Ксюша.

Но утренний поход к девочкам был затруднён наличием в отделении множества врачей. Ведь ходить в другие палаты строго, категорически строго запрещено! И всё же я решилась просить Алину Николаевну, нашего лечащего врача, позволить нам навестить Женечку.

Алина Николаевна сначала наотрез отказала. Но я просила, настаивала:

– Моему ребёнку очень нужен этот контакт. Она подружилась, понимаете? ПОДРУЖИЛАСЬ ПЕРВЫЙ РАЗ В ЖИЗНИ!

Алина Николаевна хмурилась и недоумённо пожимала плечами. Она была ну очень недовольна нашим поведением!

И… РАЗРЕШИЛА!!!

– Только учтите, – сурово сказала она, – это – на вашей ответственности. Если вы что-нибудь там подцепите, пеняйте потом на себя!

Ах, как девчонки обрадовались нашему появлению! Особенно Женечка.

У неё – огорчение: ночью пропали картинка и гномик. “Убежали…” – расстроенно сказала она.

– Может, под кровать завалились? Или под тумбочку?

– Я уже везде искала.

– Давай я поищу.

Нет. Нигде нет. Значит, ночью кто-то утащил. Но вслух я этого не сказала.

– Ну и ну! Действительно, убежали.

И мы поспешили к себе в палату, чтобы вырезать для Женечки новую картинку. Нашли точно такую же – зеркальную!

– Вот здорово! – радовалась Ксюша. – А давай ещё вырежем! Ведь одна – это мало. Давай три. По три! По три картинки каждой девочке! Значит: три, две, и ещё две.

И она принялась вырезать: “Я сама!”

Да, и шарик Женечкин лопнул. К счастью, у нас был запасной.

Понесли ворох картинок, шарик, гномика и коробочку с кнопками.

Торжественно всё накнопили. Женечка просила: “Вы мне побольше кнопочек накнопьте. Чтобы не убежали. А если убегут, вы им зададите, да? Уж вы им зададите!” – она смеялась и лучилась, милая девочка.

– Ещё, ещё кнопочек! побольше!

– Да уж не убегут, Женечка.

– И тут, и тут ещё! – тыкала она пальчиком. – Это будет у меня как будто телевизор! Я буду нажимать на кнопочки, включать телевизор – и смотреть мультик…

“А уж если они убегут, вы им зададите, да? Уж вы им зададите!”

И мы все смеялись…

Она показала на коробку с кнопками и спросила: “А вы можете мне их оставить?” – Зачем тебе, Женечка? Они тут почти все поломанные. – “Я буду ими играть”, – сказала она и нежно улыбнулась.

И прижала к себе эту коробочку, как великую драгоценность…

Господи! ведь у этого ребёнка НИ-ЧЕ-ГО нет! И ей нечем, совершенно нечем играть. Хоть бы гномика у неё опять не похитили!

– А можно будет взять с собой картиночки, когда меня выпишут? – осторожно спросила она.

– Конечно, Женечка. Они твои.

– И гномика?

– И гномика. Он тоже твой.

– Ой, как здорово! – она захлопала в ладоши.

И было опять веселье с шариками – как вчера вечером! Мы опять играли, хохотали и были совершенно счастливы. Четыре девочки + три шарика = веселье. Я старалась подавать шарики Женечке, да и другие тоже. Женечка едва успевала отбивать их. “Хлоп! хлоп!” – и заливается смехом…

И вдруг – глядя мне в глаза:

– А вы со мной дружите?

– Дружу, Женечка.

– А вы меня больше всех любите?

Ой… ну и вопросик!

– Я вас всех люблю, Женечка. И тебя, и Ксюшу, и Яну, и Олесю. Каждую из вас люблю особой любовью. Не больше и не меньше – а особой.

Она слушала очень внимательно, вслушивалась… Я видела: она хотела другого ответа. Но она и вида не подала, что разочарована. Нет, нет, она очень рада, всё хорошо!

И мы опять играем шариками и смеёмся… Вот шарик над Женечкиной головой, она пытается отбить его, резко откидывается назад и – чуть не падает на спину. Я успеваю подхватить её. Мы стоим на коленях, держимся за руки, смотрим друг на друга и улыбаемся. Женечка вглядывается в мои глаза так пристально, так вопросительно… Я знаю, о чём она хочет спросить меня, я слышу её вопрос без слов. Да, мы придём ещё. Мы отыщем тебя, Женечка.

Подходит Ксюнечка, трогает меня за плечо: “Лисичка!”

– Да-да, давайте играть дальше!

И снова летают над девчоночьими головами два синих и красный шарики… Одна головка золотистая – Олесина, одна русая – Янина, и две светло- каштановые – моих девочек…

– Девочки, а вы любите раскрашивать?

– Любим! любим! Я очень люблю! Смотрите, какая у меня раскраска, – и Женечка полезла в тумбочку и вытащила оттуда свою драгоценность: обложку от журнала “Колобок”, старательно раскрашенную ещё раз. Это была её единственная “раскраска”. Больше ей раскрашивать было нечего. И мы побежали к себе в палату за раскрасками… И Ксюша из своего “раскрашивательного” альбома щедрой рукой вырвала шесть роскошных раскрасок, и мы отнесли их девочками. Мальчик Миша из соседнего бокса принёс фломики, и все три девочки уселись раскрашивать…

– Вы придёте ещё, правда?

– Придём, Женечка. Вечерком, сразу после ужина.

– Ой, здорово!

Они уселись раскрашивать. А мы пошли в свой бокс – чтобы поскорее пообедать, поскорее поспать – и снова прийти к девочкам.

А тут и папа пришёл! И принёс расчёску для Женечки. Вот здорово! И всяких вкусностей. Мы еле дождались конца тихого часа, спать Ксюша отказалась, нагрузились подарками и отправились к нашим девочкам.

Входим в палату. У окна сидит Яна и раскрашивает. В палате больше НИКОГО. Женечкина кровать – ПУСТАЯ… Совсем пустая – голая решётка.

– А… где Женечка?

– Её выписали, – тихо говорит Яна. – Сразу после обеда.

– Боже мой, как же так? Мы даже не попрощались… А мы ей расчёску принесли.