И жизнь, и слезы, и любовь

И вдруг я понимаю: он опять серьезно меня подставил и работать мне все равно не даст. Просто Шуйскому было удобно все организовать таким образом. Он сразу стал вмешиваться, давать указания: это делай так, а то делай эдак. И тогда мои друзья, с которыми я начинала дело, говорят:

— Лера, извини, но мы так работать не будем.

Для чего Шуйский создал новую фирму?

Компания «Рек-рекордс», соучредителями которой были Шуйский, Александр Горожанкин, Иван Демидов (известный телеведущий) и Андрей Л-в, была на грани развала. Шуйский очень быстро оценил ситуацию и стал потихоньку выводить все ценные активы — переписывать их на себя. Почуял, что пахнет жареным, и сразу взял под свое крылышко самое лучшее: популярного барда Олега Митяева, меня и кого-то еще. Всех нас он перевел в новую фирму. А все, что осталось, — разбитое корыто — торжественно передал в руки Андрею Л-ву.

Шуйский оставил своего бывшего партнера Л-ва со всеми долгами, а сам, такой белый и пушистый, ушел в другую компанию. В этот момент, по сценарию Шуйского, должна была «выстрелить» я: как оскорбленная в самых святых чувствах артистка, прийти к Л-ву и предъявить ему претензии:

— Л-в, ты почему такой негодяй?!

Тут Шуйский просчитался. У нас с Андреем, с его семьей были очень хорошие отношения. Они не раз меня спасали. Но об этом рассказ впереди.

Если бы тогда я знала, что с моей помощью будут заключаться аферистичсские сделки! Как глава компании, все документы я заверяла своей подписью, в том числе и контракты с замечательным бардом Олегом Митяевым и вдовой легендарного Юрия Визбора. Шуйский, как я уже говорила, не имел юридического образования, но здорово разбирался в авторском праве. Он составил эти контракты так, что ни я, ни другие подписывающие стороны подвоха не заметили. Все это всплыло позже, когда я уже жила в Аткарске, вдали от московской суеты, счастливая и свободная, и свидетельство о разводе было уже у меня в руках. По удивительному совпадению, в суде интересы Олега Митяева и наследников Юрия Визбора представлял тот же самый адвокат, который занимался и моими процессуальными вопросами. Фактически отвечать в суде за подписанные контракты предстояло мне. Я, конечно же, была на стороне справедливости и дала письменное показание в суде, что, оформляя контракт, ничего не знала о подвохе в нем. И, как директор компании, теперь я готова подтвердить неправомерность такого соглашения. Мы все оказались обмануты. Суд был выигран. Мои показания сыграли положительную роль…

Во времена моей жизни с Шуйским Л-в был единственным, кому я доверяла, из всех деловых людей нашего шоу-бизнеса. Он отец троих детей, верующий человек. У Л-ых всегда находилось для меня место.

Я не могла предать Андрея. И вот мы с ним собрались и стали придумывать, что бы такое сказать Шуйскому, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Мы изобрели некую версию, которая всех устраивала, помогала решить вопрос с Шуйским, выступавшим в качестве заказчика этой авантюры.

По замыслу Шуйского, я должна была вытребовать у Л-ва свой альбом. Мы с Андреем все отрепетировали. Я приходила к Шуйскому и говорила:

— Представляешь, Саш, Андрей говорит то-то и то-то…

Мы с Л-вым реакцию моего супруга тоже пытались просчитать. В общем, бред. Это безумие длилось примерно месяц.

Это был 1998 год. Я была беременна третьим ребенком, Арсением, Сеней. Всю беременность я плохо себя чувствовала, особенно вначале испытывала разные недомогания.

Шуйский вообще не понимал, что такое плохое состояние здоровья жены. Я всегда завидовала беременным, которые могут просить то апельсинов, то пирожных, то соленых огурцов. И родные кидаются исполнять их просьбы…

Когда ситуация с моим липовым директорством стала ясна окончательно, я в очередной раз взмолилась:

— Саша, освободи меня: я больше не могу. Я беременная, плохо себя чувствую, освободи меня от работы — мне надо заняться здоровьем, моим и будущего ребенка.

Но не тут-то было! Он каким-то чутьем своим, спинным мозгом, почуял неладное в моих делах с Л-вым. Шуйский заявил:

— Говори, что вы там замыслили.

Я, как Зоя Космодемьянская:

— Саш, мне нечего тебе сказать — я рассказала все как есть.

Я никогда в жизни никого не предаю, особенно тех, кто мне помогал! Я своих друзей не «сдавала» Шуйскому, даже если, требуя предательства, он меня бил.

— Вставай на колени!

— Пожалуйста, Саш.

Опустилась на колени. Мне в такой позе находиться было тяжело — все-таки беременная, спина устает. Я, держась рукой за край стола, стала читать молитву. Он отцепил мою руку, стал пытаться меня отшвырнуть в сторону. Покорность, с которой я два часа стояла на коленях, видимо, взбесила его еще больше, чем сопротивление. А я думаю: все равно это закончится. Он уедет по делам.

Ничего от меня не добившись, Шуйский отправился на работу.

А я опять сбежала. Села на Павелецком вокзале в мой любимый поезд Москва — Саратов и уехала в Аткарск, к маме и папе. С собой взяла Тёму, потому что этого своего мальчика я дома оставить никак не могла: сын по-прежнему был для Шуйского источником раздражения.

К Ане Шуйский с самого начала иначе относился. Правда, любовь к дочери он выказывал странно:

— Если Аню заберешь, я тебя…

Анюта осталась с Машей. Когда она рядом, можно за ребенка не волноваться. Я понимала, что другого выхода у меня нет.

Я прожила с сыном в Аткарске до августа. Взяла с собой факс: проклятая моя ответственная натура! Я ведь, как-никак, директор. Шуйскому я официально заявила, что не могу ходить на работу по состоянию здоровья, взяла больничный. Но трудиться на благо семьи продолжать готова: будем решать вопросы по телефону и факсу. Шуйский стал забрасывать меня факсами. Конечно, не сам, а через подставное лицо — девочку, которая была моим заместителем. Она разыгрывала роль возмущенного сотрудника, замученного ответственными дедами в отсутствие лентяя-начальника. Этот спектакль в эпистолярном жанре длился три месяца.

Шуйский ни разу не позвонил мне, своей беременной жене!

Правда, я прекрасно понимала, чьих рук дело эти все послания: мне ли не знать стиль изложения моего супруга?! Тогда я еще, видимо, была в состоянии включиться в игру. Переписка была весьма пламенная — жаль, послания, которые я отправляла в ответ, не сохранились!..

Незадолго до родов мне пришлось вернуться и Москву. Надо было оформить обменную карту беременной — бумагу, без которой женщину не возьмут рожать ни в один сколько-нибудь приличный роддом. Документ этот можно оформить только в женской консультации по месту прописки.

Прихожу в женскую консультацию к участковому доктору. Она меня спрашивает:

— Где-то я вас видела: вы у нас раньше не лечились?

— Нет, не лечилась.

— А откуда я вас знаю?

И смех, и грех.

Вы бы видели ее лицо после того, как ей кто-то объяснил, кто я и что я собираюсь рожать в Москве на общих основаниях! Конечно, можно было воспользовался услугами аткарского роддома, но так рисковать не хотелось. Денег на платные роды у меня, естественно, не было. В консультации я заявила:

— Буду рожать там, куда отвезут.

Несмотря на все эти хлопоты, я нашла время посетить моего духовного отца. Через батюшку-то Шуйский и узнал, что я в столице. (Я жила у замечательной женщины, ставшей моей подругой, — продюсера, работающей по сей день в жанре классической музыки, Татьяны Винницкой. Она совершенно Шуйского не боялась. Говорила:

— Только пусть попробует сунуться.)

Шуйский стал обзванивать всех знакомых, чтобы отыскать меня.

Батюшка стал меня уговаривать позвонить мужу. Я позвонила.

Шуйский был в покаянном состоянии духа. Не знаю, что на него подействовало: то ли беседы с батюшкой, то ли разлука.

— Лера, я ничего от тебя не хочу. Я хочу быть, как отец, спокоен, что ты родишь в нормальном месте. Приезжай домой. Если не хочешь, можешь со мной не общаться.