Мы все были солдатами

Штаб во главе с майором П. И. Жидиковым умело направлял усилия своих подразделений, артиллеристов и танкистов на удержание занимаемого рубежа.

30 танков, самоходных орудий и бронемашин гитлеровцев остались на поле боя, но взять Тарановку фашисты не смогли.

С той поры минуло уже много лет. Бои в Тарановке остались в памяти народа, нашли свое отражение в ряде исследований, военных мемуаров и художественных произведений. Обстановка там вела счет времени по часам и минутам. И не все делалось по письменным распоряжениям. Многое решалось на месте распорядительным порядком. Одним из таких вопросов являлось доукомплектование 78-го полка, оборонявшего Тарановку. По моему указанию в полк из других частей соединения передали личный состав, накануне прибывший из госпиталей, сержантов, не имевших подразделений, артиллеристов и минометчиков без материальной части. Взвод лейтенанта П. Н. Широнина также был пополнен накануне боя. В нем оказались в качестве рядовых прибывшие на пополнение сержанты и даже старшина С. Г. Зимин, артиллерист А. Н. Тюрин и другие. Между тем, ряд авторов, не зная устных распоряжений командования и беря за основу только архивные данные, именуют взвод П. Н. Широнина «группой». Умаляя тем самым факт массового героизма в армии, нашедший свое выражение в подвиге целого подразделения. Так строчка архива соперничает с показаниями еще живых участников боевых действий…

…21 мая до нас дошел Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении всем 25 гвардейцам взвода лейтенанта П. Н. Широнина, оборонявших железнодорожный переезд южнее Тарановки, звания Героя Советского Союза…

«Петр Тихонович Шкодин», — читаю я в Указе. И в памяти возникает полдень 30 апреля 1942 года.

…Заканчивается встреча с пополнением. Большой зал Сонковского железнодорожного клуба заполнен до отказа. Здесь люди разных судеб и возрастов. Сидят группами. Впереди около 300 человек 2-й гвардейской стрелковой бригады. Многие с повязками на голове и руках. Усталые лица. Среди видавших виды шинелей и шапок выделяется черная форма моряков. За ними в БУ — фронтовики из госпиталей. Еще дальше, в новом обмундировании, прошедшие первоначальное обучение в запасных частях. Позади — только что призванные военкоматами — кто в чем, с самодельными чемоданами и мешками у ног.

За покрытым красной скатертью столом — комиссар 25-й гвардейской дивизии полковой комиссар Е. В. Бобров. Я стою у трибуны.

— У кого есть вопросы? — спрашивает комиссар.

Из задних рядов худой и белесый, в большом не по росту ватнике и старом картузе, поднимается еще совсем мальчишка.

— Красноармеец Шкодин! Товарищ комдив, скажите, пожалуйста, кто может стать героем?..

В том бою широнинцы зримо показали, как надо оборонять свою землю. Что может сделать даже такое небольшое подразделение, как взвод. В самом понятии стойкости появилась особая значительность и бескомпромиссность…

…В марте 1963 года в составе советской делегации меня пригласили в Прагу на празднование двадцатилетия боя у Соколово. И в памяти вновь возникли события того незабываемого времени.

…2 марта 1943 года. С наблюдательного пункта у разъезда Шурино наблюдаю за ходом боя в Тарановке. В районе церкви от разрывов снарядов и мин сплошной дым. Видны лишь вспышки выстрелов танковых пушек и орудий. Село горит. Дым тянет к югу, закрывая видимость.

— Вызовите командира 78-го полка.

— Билютин у телефона! — докладывает связист.

— Кондрат Васильевич! Что на переезде у Широнина?

— Переезд удерживаем! Послал туда подкрепление. Из первого взвода в живых остались только семь тяжелораненых, в том числе Широнин.

— Это герои, все до единого!.. Они выполнили свой воинский долг, как истинные гвардейцы. Сделали все, чтобы гитлеровцы не сумели захватить Тарановку с ходу. Весь состав взвода представьте к званию Героев Советского Союза! Эвакуируйте раненых! Подкрепление отведите с переезда на основные позиции.

Еще 1 марта дивизия вошла в подчинение начальника обороны района города Харькова генерал-лейтенанта Д. Т. Козлова. В ночь на 3 марта офицер связи привез от него два боевых распоряжения. В первом из них говорилось, что в состав войск, обороняющих Харьков, вошел 1-й отдельный чехословацкий батальон добровольцев, сформированный на советской территории в городе Бузулук. Он сражается против гитлеровской Германии совместно с нашими войсками. Сообщалось, что форма одежды батальона — шинель зеленого сукна, погоны, на головном уборе прямоугольная кокарда. Вооружение наше. Пароль для опознания чехословацких солдат и офицеров слово «Свобода» (по фамилии командира батальона подполковника Людвика Свободы).

В другом распоряжении батальону Свободы ставилась задача к 7.00 3 марта переместиться на рубеж хутор Тимченки, Миргороды, Артюховка, где занять оборону и перейти в подчинение командира 25-й гвардейской дивизии.

Взглянув на карту, я увидел, что рубеж вплотную примыкает к нашему правому флангу, и вздохнул с облегчением.

Прибытие чехословацкого подразделения было обнадеживающим. Отныне мы уже не одиноки в борьбе с гитлеровскими захватчиками на нашей территории. И хорошо, что нам первым довелось завязать боевую дружбу с чехословацкими воинами.

Пригласив своих заместителей, я рассказал им о содержании полученных распоряжений, и мы вместе порадовались такому развитию событий. Потом обсудили, что надо сделать для того, чтобы чехословацкий батальон мог успешно выполнить поставленную ему задачу, а его солдаты и офицеры почувствовали себя среди воинов дивизии, как в родной семье.

— Прежде всего, — сказал замполит П. Н. Павлов, — надо рассказать нашим гвардейцам о прибытии чехословацких бойцов. Проведем беседы о целях борьбы батальона, об оккупированной гитлеровцами Чехословакии, которую это подразделение будет освобождать бок о бок с частями Красной Армии. Ведь такое время обязательно наступит…

Мы понимали — когда фашисты узнают, что на нашей стороне воюет чехословацкая часть, они сделают все для ее уничтожения. Следовательно, надо дать батальону возможность хорошо подготовиться к обороне, передать братьям по оружию наш боевой опыт, а в ходе боя оказать необходимую помощь.

Известие о прибытии чехословацкой части командиры полков приняли, как и мы в штабе дивизии, с большим пониманием и удовлетворением.

— Имейте в виду, — сказал я К. В. Билютину, — если вы не удержите Тарановку, нашим друзьям придется вести бой с гитлеровцами на неподготовленном рубеже. Скажите об этом гвардейцам.

На следующий день, 3 марта, после 30-километрового марша из района Харькова к правому флангу полосы обороны дивизии подходил 1-й отдельный чехословацкий батальон.

…3 марта. Вторая половина дня. В здании средней школы Змиева разместился штаб 25-й гвардейской дивизии. Вместе с адъютантом я приехал сюда со своего наблюдательного пункта.

— Надо встретить и проводить ко мне командира чехословацкой части, — говорю я, быстро раздеваясь, адъютанту.

Почти сразу раздается стук в дверь и в комнату входит подполковник не в нашем обмундировании.

— Товарищ генерал! Первый отдельный чехословацкий батальон прибыл в ваше распоряжение. Командир батальона подполковник Свобода!

— Здравствуйте, дорогой! Рады. Очень рады вам! Вы прибыли как раз вовремя.

Подполковнику Людвику Свободе в ту пору было лет сорок пять. Высокий, худощавый, с умным одухотворенным лицом, со сдержанными манерами кадрового военного, он сразу располагал к себе. Представившись, Людвик Иванович, как потом мы его стали величать, доложил, что батальон имеет в своем составе три пехотные и одну пулеметную роты, взвод противотанковых ружей и усилен двумя 45-миллиметровыми пушками. Общее количество солдат и офицеров 978 человек, в том числе 38 женщин. Батальон получил задачу занять оборону на северном берегу реки Мжа между Мерефой и Змиевом и не пропустить через реку, ни одного вражеского танка к Харькову.